Глава 39. Оживлённые враги

Павшие воины, приглушённо застонав, почти одновременно открыли глаза. Несколько минут они потрясённо созерцали чулан, развешанные по стенам веники и пучки трав.

— Где это мы? — пробормотал Великий Рыцарь.

— Не беспокойтесь, вы в Избушке на Курьих Ножках, — успокоил его Ярилов.

— О, как я рад, Кройс, что ты живой! — воскликнул богатырь.

— Как ни странно, но это так. Я готов продолжить, тем более что, обратившись ко мне на «ты», вы нанесли мне оскорбление.

— Какие могут быть церемонии после того, как мы поубивали друг друга и только что вернулись с того света?! Но если вы настаиваете…

— Именно. Не забывайте, что мы — враги. А враги, если они люди благородные, могут уважать друг друга, но никак не быть друзьями.

Худшие опасения молодого боярина начинали сбываться. Нужно было спасать положение.

— Помолчите оба! В данном случае я говорю вам это как врач! — не терпящим возражений тоном обратился к ним Ярилов. — Курс лечения ещё не закончен!

Оба его пациента не сумели возразить и вынуждены были внять этой просьбе, прозвучавшей как приказ. И Младомир принялся заживлять раны. Живая Вода сделала своё дело, вскоре лишь запёкшиеся пятна крови на одежде напоминали о недавней трагедии.

— Почтенный боярин, я должен вас поблагодарить за спасение своей жизни, — молвил Великий Рыцарь. В подтверждении своих слов он встал и поклонился. — Только что изменилось? Чего вы добились? Ведь нам придётся вновь обнажить мечи и начать всё с начала.

— Проклятье на мою голову! — вскричал Ярилов. — Неужели вы настолько кровожадны?! Неужели правы те, кто считает вас железным чудовищем, у которого вместо сердца инстинкт уничтожения и разрушения?!

Кройс удивлённо взглянул на боярина и прочёл в глазах того боль и отчаяние.

— Так вот что говорят обо мне! Поверьте, я не таков. Я и в первый раз не желал смерти Победигору, которого всегда искренне уважал. А теперь убить его будет ещё труднее. Но долг перед страной и рыцарская честь для меня превыше всего.

— Долг и честь, безусловно, святые понятия, — вздохнул Младомир. — Но никакие правила не абсолютны. Жизнь гораздо сложнее любой схемы, и только сам человек может определить, как ему поступить в конкретной ситуации.

— Простите, но это лишь игра слов.

— А разве вы сами не отступили от Рыцарского Кодекса в Лихом овражке?

— Да, но там были особые обстоятельства.

— Вот видите, значит, я был прав! — воскликнул боярин, торжествуя.

— Если уж на то пошло, то вы, уважаемый Победигор, применили нечестный приём, ослепив меня своим щитом.

— Это была всего лишь небольшая военная хитрость, — проговорил богатырь и улыбнулся. — Я пятнадцать лет не держал в руках ни копья, ни меча, что давало вам большую фору. Да и где в правилах такой приём запрещён? А вот как назвать ваш поступок, уважаемый Кройс? Вы, притворившись мёртвым, нанесли мне весьма коварный удар.

— Я уже мало отличался от трупа, и мне не пришлось притворяться. Я вложил все оставшиеся силы в тот последний удар. Но если вы и в правду столько лет не тренировались, то о равных шансах не может идти и речи. Только что же теперь делать?