Глава 20.

Нелл

В моих мыслях полная неразбериха, когда я наблюдаю за последними лучами солнца, которые целуют горизонт. Даже в самых безумных фантазиях я не могла представить, что Гевин может быть таким заботливым, милым. Его поведение не оставляет мне выбора, кроме как растаять в нежных объятиях. Если быть честной, я не совсем уверена, как вести себя с этой версией Гевина. Большая часть моих защит рухнула за то короткое время, что я была с ним, и кажется, мне все равно. Слишком поражена его присутствием рядом, чтобы делать что-то, кроме как греться в его объятиях.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Гевин, его голос посылает мурашки по моему телу.

— Честно?

— Нет, — он тихо смеется. — Солги мне, пожалуйста. Я люблю, когда ты это делаешь.

— Засранец, — хихикаю, ударяя его локтем по ребрам, правда, лишь игриво. — Правда в том, — продолжаю, пытаясь найти подходящие слова. — Я не совсем уверена.

— Ты не совсем уверена, о чем думаешь? — спрашивает он изумленно.

— Ну... не, полагаю... — запинаюсь. — Я просто в замешательстве. Имею в виду, что не ожидала увидеть эту сторону тебя. Не то чтобы она мне не нравится! — быстро добавляю. — Потому что она мне нравится. Сильно. Я больше удивлена. Не думала, что ты можешь быть таким очаровашкой, Гевин Сент.

— Обычно я не такой, — отвечает он без тени юмора. По его голосу понятно, что он тоже растерян. — Обычно не ввязываюсь в отношения, что делает все с тобой таким неизведанным, — не уверена, должна ли я чувствовать себя оскорбленной, но прежде чем могу решить на эмоциях, Гевин продолжает: — Я никогда не встречал женщину, с которой хотел отношений. Затем встречаю тебя, и мне хочется наверстать упущенное.

Наклоняю голову вбок, хмурюсь и изучаю его профиль в теплом свете.

— Что ты имеешь в виду?

Гевин отстраняется, а я мгновенно скучаю по теплу его тела, но прежде чем могу запротестовать, он хватает меня за талию сильными руками и разворачивает лицом к себе, усаживая на бортик плотины. Протискивается между моими коленями, не оставляя выбора, кроме как открыться для него. Длинными пальцами обхватывает мои щеки, вынуждая посмотреть ему в глаза.

— Я люблю вызовы, Пенелопа, и Богу известно, в последнее время их не так много в моей жизни. Что-то изменилось, когда я встретил тебя. То, что обычно удовлетворяло мой высокий уровень потребностей, теперь приносит разочарование, — я смотрю в его темные глаза, загипнотизированная взглядом, пока он говорит. — Встретив тебя, чувствовал себя довольным жизнью. Ничего особо не имело значения. Но когда ты вошла в комнату, и я увидел тебя на камере, то понял, что ты — то, чего я всю жизнь жаждал.

— Я оказалась вызовом, — заканчиваю за него. Мой желудок сжимается, когда я думаю о том, что все, что я чувствую, — нереально, это лишь игра для него.

— Так и было, да. Но сейчас по-другому. Я не собираюсь лгать и не буду приукрашать правду. Я был в тебе каждым возможным способом. Если бы ты была просто вызовом для меня, то я бы уже закончил со всем этим, —пытаюсь отвернуться, внезапно чувствуя злость и грусть. И мне ненавистны эти чувства, но Гевин меня не отпускает. — Но я все еще хочу тебя, Пенелопа, — пытаюсь бороться. — Не думаю, что проблема обуздать тебя — это то, то мне так сильно нравится. Мне нравится то, что ты бросаешь мне вызов сама. Каждый день.

Гевин водит большим пальцем по моей щеке, а затем касается им нижней губы и наклоняется ближе.

— И я говорю не только о твоем внешнем виде, — произносит он тихо с ухмылкой. — То, что ты чертовски сексуальная и сводишь меня с ума — это не все. Ты страстная, заботливая и верная... Такая чертовски верная. Не могу не задуматься о том, каково быть достойным твоей верности. Рядом с тобой я испытываю потребность быть лучше, и впервые в жизни я это чувствую.

Не знаю, сколько времени сижу так с открытым ртом, но затем понимаю, что Гевин затих и ждет моего ответа.

— Я... вау... я не...

Чертовски умно, Нелл.

— Черт побери, — смеется он. — Я только что лишил Пенелопу Прескотт речи? Не думал, что ты способна молчать, — прищуриваюсь и сердито смотрю на него. — Вот так, — бормочет Гевин, наклоняется и нежно целует меня в губы. — Назови меня безумцем, но я предпочту твою дерзость молчанию. Должен признать, что она чертовски меня возбуждает.

— Как ты это делаешь? — спрашиваю в раздражении.

— Ты о чем?

— Как ты превращаешься из нежного мужчины, чувств к которому я боюсь, в кого-то зацикленного на сексе? Это бесит! — я фыркаю, немного вырываюсь из его хватки, чтобы скрестить руки на груди.

Улыбка Гевина становится пошлой.

— Легко, — он пожимает плечами. — Ты себя видела? Если когда-нибудь настанет день, когда я не буду ходить со стояком из-за тебя, скорее всего я буду уже мертв.

Не могу ничего поделать, это настолько возмутительно, что я запрокидываю голову назад и смеюсь на всю округу.

— Пенелопа, — его голос снова становится серьезным, что мгновенно останавливает мой смех. Когда поднимаю взгляд на Гевина, то вижу столько эмоций в его взгляде, что не могу распознать ни одну из них.

— Если так ты почувствуешь себя лучше, я чертовски в ужасе от того, что чувствую к тебе. И худшая часть в том, я не знаю, что с этим делать.

— И я тоже, — пожимаю плечами, неуверенно улыбаясь. — Думаю, что лучшим будет просто не торопить события и действовать шаг за шагом.

Как только я договариваю, чувствую порыв холодного ветра вокруг нас, в результате чего моя кожа покрывается мурашками. К этому я не могу привыкнуть, живя в пустыне: дни могут быть невыносимо жаркими, но как только солнце опускается, наступает холод.

— Или сюда, — предлагает Гевин, снимая меня с бортика и беря за руку. — Холодает, надо идти.

Пока Гевин ведет нас к машине, меня внезапно накрывает чувство потери, как будто то, что мы только разделили, исчезнет, как только вернемся в город. Мне нужно провести больше времени с этой версией Гевина, прежде чем вернемся в наши реальные жизни и потеряем то, что обрели сейчас. Когда доходим до машины, Гевин выпускает мою руку и тянется в карман за ключами. Осматриваясь вокруг, понимаю, что мы в уединении, не то чтобы это имело значения для того, что я сейчас чувствую. А делаю именно это, позволяю своим чувствовать взять верх. Перестаю думать и просто чувствую.

Гевин пристально смотрит мне в глаза, когда я делаю шаг назад.

— Пенелопа?

Я не говорю ни слова, когда лезу руками под юбку и цепляю трусики, стягивая их по ногам, пока они не падают лужицей у них.

— Что ты делаешь? — спрашивает Гевин, внезапно охрипшим голосом.

Подходя к машине, кладу руки на капот и говорю:

— Трахни меня, Гевин. Я хочу твой большой член.

Он не колеблется, и как только слова слетают с моих губ, подходит ко мне. Мне хочется заплакать об облегчения, так как не знаю, что делала бы, если бы он медлил хотя бы секунду.

Ощущаю жар его груди на своей спине и холод на бедрах, пока его руки путешествуют все выше и выше.

— Ты готова для меня, — шепчет он мне на ухо, а затем кусает мочку. — Ведь у тебя не было так ни с кем, да? Никто так не возбуждал тебя, что ты испытывала отчаяние, — я хнычу. — Ты хочешь мой член, Пенелопа?

— Да, — стону я, упираясь головой в его плечо, пока он упирается огромной эрекцией в мой зад. Никогда не думала, что могу чего-то настолько сильно хотеть. — Пожалуйста, Гевин. Пожалуйста, трахни меня.

Гевин отстраняется лишь для того, чтобы расстегнуть джинсы, и когда я оборачиваюсь через плечо, то вижу его огромный член, направленный на меня. Гевин быстро достает из кармана бумажника презерватив, раскатывает на своем члене и через мгновение, которое кажется миллионом лет, приподнимает мою юбку и входит жестким толчком.

— Черт побери, — шипит Гевин сквозь стиснутые зубы, толкаясь в меня, растягивая, пока наращивает темп. — Такая чертовски узкая.

— Гевин, боже, не останавливайся, — вторю я ему в ответ. — Я хочу кончить. — То, как наши плоти ударяются друг об друга — самый эротичный звук, который я слышала.

Одной рукой Гевин прижимает меня к капоту, из-за чего моя грудь распластана на нем, и я полностью во власти мужчины.

— Черт, — хрипит Гевин. — Ты хоть понятие имеешь, какая ты красивая, вот так распластанная на машине? — за его словами следует шлепок по моей заднице.

Я запрокидываю голову назад со стоном, когда он снова шлепает, только усиливая ощущение удовольствия. И затем снова. И снова. Мне так хорошо, что я готова кончить только от шлепанья.

— Вот так, Пенелопа, — говорит Гевин. — Вот так. Прими все, что я даю тебе. Такая хорошая девочка. Сжимай мой член, и я позволю тебе кончить.

Я делаю то, что он просит, и мышцы моего лона сжимаются вокруг его члена. Гевин шлепает меня в последний раз, прежде чем надавливает пальцами на мой клитор, от этой стимуляции я громко кричу, распадаясь на кусочки.

— Черт! Я кончаю... — хрипит Гевин, следуя за мной, а затем его грудь опускается на мою спину, почти придавливая меня.

Какое-то время раздаются только наши тяжелые вздохи, затем:

— Бл*дь, я никогда больше не буду мыть эту машину, — говорит Гевин, почти шепча.

Я смеюсь, насколько мне позволяют мои легкие.

— Ты в порядке? — спрашивает он, помогая мне подняться с капота.

Я улыбаюсь, будто под воздействием наркотиков.

— Со мной все отлично. Чертовски отлично.

— Со мной тоже, — отвечает Гевин, и я тону в его улыбке.

Мы молчим, когда он помогает мне забраться в машину. Молчим всю дорогу до города. Но всю эту дорогу пальцы Гевина переплетены с моими.

Яркие огни бульвара стрип простираются на мили, и если бы мне пришлось выбрать способ как закончить эту ночь, то я бы оставила все, как есть.

Только она не заканчивается. Гевин не отвозит меня домой. Он везет меня в отель...