— Ага, вот и ты, юный Гагарин, накатался на орбите земли, пора и домой, — успокаивала я Косого.

Ухватив его покрепче обеими руками, пыталась оторвать зайца от ветки. Но, видимо, этот пушистик так перепугался своего первого полета, что мертвой хваткой уцепился за яблоню маленькими лапками. Я повторила попытку оторвать его от дерева, приложив больше усилий и…

Скамейка подо мной скрипнула, я взмахнула руками с оторванным от яблони зайцем вверх и полетела на грешную землю. В полете мне удалось сгруппироваться и прижать Косого к груди. Приземлилась я на любимую попу. Попа плохо отреагировала на нарушение техники безопасности при спасении лесных жителей и нещадно заболела.

Потирая пострадавшую округлость, кривясь и охая, я поднялась на ноги, предварительно выпустив счастливого зайца. Зверьки и мой Ванька обнялись, как после битвы с ворогом и побежали ко мне. На их лице и мордочках было столько искреннего беспокойства, что я собралась и перестала причитать.

— Мама, где болит? — беспокоился Ванятка. — Давай подую, — и весь зоопарк участливо закивал головками.

Это у нас беспроигрышное обезболивающее в семье. Ваня упал, ушиб коленку — мама подула на коленку, и все прошло, ударился Ванюшка головой — мама дунула на шишку и можно бежать дальше. Я представила, как это боевое подразделение пушистиков во главе с Ванькой обдувает мою попу и отступила назад, подальше от отряда лесных тимуровцев.

— Нет, Ванечка, у мамы ничего не болит. Пойдем обедать, а то нам скоро на работу, да и друзья твои набегались, им отдых нужен.

Я взяла Ваньку за руку и медленно, стараясь не хромать, пошла в дом. Отряд зверюшек провожал меня внимательными взглядами, явно намекая, что если понадобится, то они сразу подоспеют с обезболивающим. Надежные ребята!

После обеда к нам в терем прибыли задумчивые Елисей и Тихон. Задумчивость царевича я могла объяснить нелегким делом составления списков своих бывших учениц и обиженных женихов, то вот унылость старшего стрельца объяснить не могла. Решив не заморачиваться над странностями поведения подчиненных, я собрала Ванятку для поездки с царский терем.

— Маша, ну зачем ты Ванюшу к царю-то берешь? Нечего ему там делать, я с ним дома посижу, белки да зайцы с ним в саду поиграют, — уговаривала меня Янина.

Это ее очередь была сидеть с Ванькой дома, и она пыталась не упустить свою возможность.

— Нет, берем Ваню с собой, а вы мне там обе будете нужны. Воевода — мужчина серьезный, мне понадобиться весь ваш опыт, — уверяла я бабусек.

— Ой, ну что вы там без меня не справитесь? Яга тебе десяток таких воевод разгрызет, ей не впервой! — продолжала настаивать Янина. Яга гордо приосанилась, давая понять, что Святояр, по сравнению с ней, бесхитростный младенец.

— Я не сомневаюсь в компетентности бабы Яги, но на допросе будет присутствовать еще и царь-батюшка, и вот здесь я боюсь, что будут осложнения. А если еще и Елисей вмешается не вовремя! — нагоняла я мрачных красок.

— Да о каких осложнениях ты говоришь? Быстренько все выведаете, и домой, — желание понянчить маленького баловня пересиливало у бабы Янины здравый смысл.

— Мы чьего внука спасаем, моего или Вашего, бабушка Янина! — прямо в лоб задала я вопрос старушке.

Она внимательно посмотрела сначала на Ванечку, а потом на Елисея. На ее лице шла нешуточная борьба. Ее так-то можно было понять. Вот он рядом маленький и веселый внучок, которого можно понянчить и потискать. А вот взрослый и проблемный оболтус, вечно вляпывающийся в нехорошие истории. А расхлебывать, уже не в первый раз, приходиться бабушке Янине. Когда взрослые внуки правнучат народят — еще неизвестно. Они, как царь-государь, настоящей любви ищут. Так любовь — это редкость большая, не каждому выпасть может. Но, подумав, бабулька решила, и что в моих аргументах есть рациональное зерно.

— Ладно, все пойдем, — согласилась Янина. — А то действительно, тема деликатная, неизвестно как разговор пойдет.

Мы выдвинулись в царские хоромы внушительной процессией. Бабули были одеты в богатые наряды, обвешаны бусами. Они обе держали Ванюшку за руки и весело с ним о чем-то щебетали. Сзади них шла наша тройка: я, царевич и старший стрелец. Тихон Игнатьевич бросал то и дело внимательные взгляды, чем меня немало раздражал. А со всех сторон нас прикрывали его стрельцы.

— Тихон Игнатьевич, что-то случилось, вы хотите мне о чем-то сказать? — решила я прояснить ситуацию.

— Зовите меня просто Тихон, Мария Васильевна. Нет, ничего не случилось, с чего вы взяли? — ответил старший стрелец.

Елисей при нашем разговоре смотрел в другую сторону, и отчаянно старался делать вид, что его тут нет. Взрослеет парень на глазах.

— Мне просто показалось, что Вы на меня обиделись или за что-то сердитесь, — пыталась я разговорить собеседника, пока была такая возможность.

— За что же мне на Вас сердиться? Да и не по чину мне, — ушел он от ответа.

— Да, не по чину. Вы старший стрелец, уважаемый человек! А я так, приблудилась! — стала я давить на жалость.

— Да что Вы, Мария Васильевна, говорите! Да я для Вас… Вы только прикажите! — разволновался Тихон, заглядывая мне в лицо и аккуратно беря за ладошку.

Ой, мамочки, если я правильно поняла, то стрелец-то на меня не то что сердиться, а даже совсем наоборот. И оно мне надо? Я еще от прогулки с Любомиром не отошла! Хотя подобное внимание приятно.

Ладошку я потихоньку забрала, сделав вид, что засмущалась.

— Спасибо Вам, Тихон, за заботу, — старательно тупя взгляд, проговорила я.

Ну, а что мне его сразу отшивать?! Мужчина он симпатичный, обходительный, очень бы хотелось рассмотреть повнимательней.

Вот в таких рассуждениях я и дошла до царского терема.

Встречал нас царь лично, приветствовал душевно, по-семейному. Недоуменно рассматривал разодетых бабусь и, особенно, моего Ваньку.

— Добрый день, люди добрые, — поприветствовал нас венценосный.

— Здрав будь, зять разлюбезный, — вставили шпильку царю бабульки.

— Здравствуйте, Ждан Годинович, — улыбнулась я. — Ваня, это царь тридесятого царства-государства. Поздоровайся.

— Здравствуй, дядя царь, — мой ребенок сегодня решил быть оригинальным.

Удивив меня, царь подошел к Ваньке, наклонился к нему и поздоровался за руку.

— Добрый день, Иван. Зови меня Ждан Годинович, ну или можешь меня звать дядькой Жданом.

— Хорошо, — разулыбался с детской непосредственностью Ванюшка.

Царь провел нас в свой кабинет — просторную, светлую комнату с большим столом, на котором лежала бумага и стояли письменные принадлежности. Нас разместили на креслах для посетителей и пригласили Святояра для, так сказать, беседы. Я вытащила блокнот для работы и стала настраиваться на разговор.

В царский кабинет вошел высокий плечистый молодой мужчина с сосредоточенным и серьезным лицом. Внешность у Святояра оказалась приятной и располагающей к доверию. Войдя в горницы царя, он был немного удивлен нашей компанией, но быстро собрался и прошел к свободному креслу. Внимательно обведя своим взглядом каждого из нас, чуть дольше остановился на Елисее, хотя эта заминка была еле заметна. Истинных чувств, которые испытывал этот мужчина к царёнку, невозможно было разобрать.

— Добрый день, Святояр Мыслемирович, — поприветствовал государь воеводу.

— Добрый день, царь-батюшка, — поздоровался Святояр, — зачем звал?

А воевода-то — не промах, при царе и нашей разношерстной публике не растерялся.

— Да вот дело у меня к тебе особое, можно сказать щекотливое. Как видишь, беда у нас! — начал допрос царь.

— Это ж что за беда? — деланно удивился Святояр. — Ворог напал на наши границы, али умер кто?

Царь потихоньку начал закипать, как чайник, то есть в рамках сказки САМОВАР. А воевода-то догадливый! И что же дальше будет?

— Нет, ворог не напал, границы нерушимы, никто не умер, — цедил сквозь зубы ответ самодержец.

— Ну, тогда все остальное — не беды, — наигранно успокаивал царя воевода.

Он еще раз прошелся по нам холодным, изучающим взглядом, и чуть дольше задержался на моей персоне. Ну-ну, поизучайте меня, Вам такому смелому, даже царя-батюшку не боящемуся, можно. Только, чур, потом я Вас поизучаю!!! Неспешно! Детально!