Глава 17 Сара

Поднимаясь по трапу частного самолета Отца Габриэля, я была в восторге от великолепия. Сделав глубокий вдох, я сразу вспомнила насыщенный аромат кожи. Конечно, мой муж носил его как одеколон, но все было по-другому, когда я переступила порог кабины. Это был запах нового автомобиля, который нравился всем, только усиленный. Единственный раз, когда мне довелось побывать в этом самолете, это когда я была без зрения, во время нашего с Джейкобом временного изгнания, он устроил мне экскурсию по самолетам. Теперь мое зрение было в порядке, и мои глаза метались из стороны в сторону. От блестящего деревянного фасада шкафов, которые приветствовали меня, как только я ступила внутрь, до красивых кожаных кресел кремового цвета, вверх и вниз по проходу, все было чрезмерно роскошным.

Это определенно не было похоже на самолет, на котором я прилетела утром, или на самолет Томаса. Рядом с дверью кабины была раковина, холодильник и кофеварка. Бокалы висели вверх тормашками на стойке. На мгновение я задумалась, есть ли здесь вино. Никто в "Свете" не пил алкоголь, но та часть меня, которая была Стеллой, сомневалась, что Отец Габриэль не делал этого, когда летал или находился в Блумфилд Хиллс.

- Сара, - приказал Джейкоб, - тебе нужно сесть ближе к хвостовой части. Ты не должна слышать меня и Брата Мику в кабине.

Я кивнула и послушно направилась в заднюю часть самолета. С каждым шагом по проходу, подушечки моих пальцев гладили мягкую кожу. Закрыв глаза, я вспомнила, как Джейкоб впервые взял меня на этот самолет... Я вспомнила наше прошлое.

Здесь было восемь сидений. Последовательные ряды стояли в противоположных направлениях, создавая группы. Я выбрала место в самом конце салона. С него я могла видеть кабину, но я была достаточно далеко, чтобы их разговор не беспокоил меня. Просматривая ремни безопасности, я улыбнулась. Они были нормальные, не такие, как в другом самолете.

С трудом сдерживая любопытство по поводу расточительности Отца Габриэля, я открыла дверь в ванную и заглянула внутрь. У меня отвисла челюсть, и мне пришлось прикрыть рот, чтобы не издать громкий вздох. Даже ванная выглядела невероятно. Потрясающие панели из красного дерева, блестящие шкафы и сияющие светильники. Опустив руку и закрыв дверь, я была рада, что не забыла, что я должна оставаться спокойной. По дороге в ангар мне не раз напоминали о том, что в самолете постоянно ведется запись.

Поскольку мы не были уверены, когда у нас будет возможность остаться наедине, и мы не могли быть уверены, что нас не записывают, большую часть поездки на грузовике Джейкоб провел, подготавливая меня к тому, что я могу увидеть. Пока он это делал, он признался, что эта поездка вызывает у него опасения. Когда он спрашивал разрешения, чтобы я могла полететь с ним, он предполагал, что это будет поездка в Фэрбенкс за припасами. Он никак не ожидал разрешения взять меня в другую общину, особенно обратно в "Восточное Сияние". Тот факт, что ему было приказано взять меня с собой, только добавил ему опасений.

Когда я спросила про особняк, он сказал, что его никогда не приглашали пройти в дом. Там есть небольшие строения, недалеко от взлетно-посадочной полосы. Я вспомнила, что видела их на Google картах. Очевидно, они были похожи на жилые помещения в ангаре. Когда ему приходилось оставаться на ночь в "Восточном Сиянии", именно там он и Брат Мика останавливались. Когда Отец Габриэль направлялся к самолету, он выезжал через боковые ворота. Он не пользовался дворами в задней части имения. Единственными людьми из особняка, которые рискнули приблизиться к хозяйственным постройкам, были те, кто играл на теннисных кортах или плавал в бассейне. Джейкоб сказал, что большое количество снующих туда-сюда людей было вполне обычным делом, и, казалось, что вечеринки организовываются довольно часто. Отец Габриэль называл их празднованиями.

Джейкоб также сказал мне, что иногда, если он находился в "Восточном Сиянии" дольше обычного, то он мог покинуть имение, как это было, когда его привезли в Дирборн, чтобы посмотреть на меня, или когда он ходил на службу в храме "Восточного Сияния". Поскольку мы прибудем рано утром в воскресенье, более чем вероятно, мы не просто заберем Отца Габриэля и вернемся в "Северное Сияние". По средам и воскресеньям проповеди Отца Габриэля всегда транслировались в прямом эфире. Это означало, что он действительно проводил каждую проповедь три раза, по разу для каждого часового пояса. Первая в Детройте - в Хайленд Хайтс - была в девять по восточному времени. Поскольку нам сказали быть там до этого, была большая вероятность, что нам скажут присутствовать на ней.

Все, что я могла делать, пока он говорил, это смотреть. Было время, когда я мечтала заглянуть внутрь белого здания в Хайленд Хайтс. Я напомнила себе, что теперь у Сары появилась возможность сделать то, что не смогла сделать Стелла.

"Западное Сияние" жило по горному времени, это значит, что следующая служба состоится через два часа после первой, финальная служба будет еще через два часа и будет транслироваться в "Северном Сиянии". С таким расписанием, мы не сможем вернуться на "Северное Сияние" раньше трех или четырех часов пополудни. Поскольку все зависело от Отца Габриэля, Джейкоб хотел, чтобы я была готова переночевать в Блумфилд-Хиллз.

Он несколько раз напомнил мне, что Сара никогда раньше не видела особняк. Она никогда не гуглила его и не стояла за воротами. Я должна была показать, что все это было новым для меня, как и тогда, когда мои глаза были закрыты. Джейкоб приписывал свой быстрый подъем и вступление в Собрание своей способности игнорировать богатство и изобилие, которые происходили за кулисами.

Напрашивается вопрос, почему Отец Габриэль хочет раскрыть мне свои секреты?

Мы оба вздремнули после визита к брату Рафаэлю. Тем не менее, я все еще беспокоилась о том, что Джейкоб не спал последние сутки. Он говорил, что все будет в порядке, что самолет оборудован современными системами навигации, и Брат Мика будет рядом. Они оба были уверены в способностях друг друга в качестве пилота, и менялись в роли второго пилота. Джейкоб вызвался быть вторым пилотом по пути к "Восточному Сиянию", заявив, что хочет проверить меня. Лично мне хотелось спать. Наше возвращение в "Северное Сияние" необнаруженными, доставило мне в большей степени изможденность, чем облегчение.

Если я и должна была быть наказана после того, как извинилась перед Братом Рафаэлем, то Джейкоб не сделал этого. Хотя я пыталась спрашивать об этом, пока мы шли домой, больше я эту тему не поднимала. Даже несмотря на то, что он разрешил мне задавать вопросы, мое наказание было темой, которую я предпочитала избегать, главным образом потому, что это сводило меня с ума.

Почему я не отказалась от телесного наказания перед тем, как я согласилась вернуться?

Вместо этого, я отказалась от секса. Мне нравился секс, совсем не так, как удары ремнем.

Устроившись на мягком кожаном сиденье, я огляделась и поняла, что даже видеть все это для меня было привилегией. Я сомневалась в том, что кто-то из постоянных последователей и даже большинство избранных знали, с каким комфортом путешествовал Отец Габриэль.

Как только мы поднялись воздух и набрали нужную высоту, пришел Джейкоб и показал мне, как развернуть и откинуть мое кресло. Оно не просто откидывалось, оно лежало ровно, создавая невероятно удобную кровать. Последнее, что я помню, как Джейкоб укрыл меня пледом и поцеловал в лоб, а потом он снова поцеловал меня, сообщив, что мы почти добрались до "Восточного Сияния".

Возможно, все это было из-за полета и недостатка сна, или, может быть, из-за одной только мысли о возвращении в место, где меня держали после похищения, и где они начали подавлять мои воспоминания. Я не была уверена в причине, но, когда я переместила свое кресло из откинутого в вертикальное положение, мой живот сильно скрутило. Покачав головой, я оттолкнула Джейкоба и побежала к ванную. Как только я успешно опустошила все содержимое желудка, я обернулась и увидела взгляд Джейкоба.

Будь осторожна с тем, что говоришь. Нас записывают.

Предупреждение в его темных глазах было громким и ясным. Покачав головой, я подошла к раковине и прополоскала рот. В шкафчике я нашла ополаскиватель для рта и смыла ужасный привкус. Хотя я предпочитала зубную щетку, но сейчас я готова была перешагнуть свои границы и довольствоваться ополаскивателем. Когда я подняла глаза, в зеркале я заметила, что синяк вокруг моего глаза стал меньше, но темнее, чем раньше. Когда я плеснула себе в лицо водой, Джейкоб вошел в тесную ванную и закрыл дверь. Несмотря на всю роскошь, ванная все же была маленькой. Его присутствие прижало меня к стене. Приглушенным шепотом он потребовал: