НАСТАЛО ВРЕМЯ

Время, о котором говорил Диденко, вскоре наступило.

Подпольщики уже не ограничивались саботажем мероприятий немецких властей, мелким вредительством на предприятиях, освобождением военнопленных и сбором боеприпасов. Теперь, с середины 1942 года, они перешли к смелым и крупным диверсиям в городе и особенно на железной дороге. Это было время летнего наступления гитлеровцев на Южном фронте. Потерпев крупное поражение зимой 1941 года под Москвой, они рвались теперь к Волге и на Кавказ, чтобы разрезать фронт и оторвать юг от центральных районов страны. На первых порах продвижение врагов к Сталинграду шло успешно. Но как дорого оно обходилось! Каждый метр земли, каждый природный рубеж давался ценой огромных потерь. Степь была усеяна трупами вражеских солдат и исковерканной, подбитой и сожженной техникой. А гитлеровское командование бросало в бой все новые и новые силы… Дни и ночи по рельсам стучали колеса. Через Шепетовский узел беспрерывно проходили эшелоны с солдатами, танками, орудиями, боеприпасами.

Подпольная организация во весь голос заявила о своем существовании. Начали действовать также диверсионные и партизанские группы, созданные в лесах из числа военнопленных и местных жителей, вооруженных и выведенных из Шепетовки и Славуты в окрестные леса Горбатюком, Диденко и Одухой. Взрыв, устроенный Одухой на переезде Кривин — Бадувка, прозвучал могучим сигналом. Диверсии и налеты следовали друг за другом. Среди ночи гитлеровцы и жители Шепетовки все чаще и чаще вскакивали с постелей, разбуженные страшным грохотом. Припадая к окнам, смотрели на зарево, полыхавшее в небе, и определяли:

— Лесосклад горит!

— Литейный взорвали!..

Оккупационные власти Шепетовки не на шутку встревожились. Каждый раз они убеждались, что им не удалось установить свой «орднунг» — новый немецкий порядок, не удалось покорить, подчинить себе население оккупированной Шепетовки. Здесь, где-то под боком у оккупантов, притаился умный и сильный противник. Невидимый сам, он все видит, знает и наносит свои удары обдуманно, наверняка.

Шеф шепетовской жандармерии обер-лейтенант Фриц Кениг потерял покой. После каждой диверсии начальник гестапо из города Старо-Константинов, которому подчинялся Кениг, потомственный немецкий граф Дитрих распекал его за ротозейство, грозился отправить со штрафной ротой на фронт, в сталинградское пекло, требовал непременно положить конец диверсиям, выловить и повесить всех подпольщиков. Обер-лейтенант, проклиная графа и партизан, лично выезжал к месту происшествия в надежде напасть на след подпольной организации. Но партизанам каждый раз удавалось скрыться. Тогда обер-лейтенант Кениг приказал хватать и расстреливать заложников, предавать огню целые хутора и села.

А невидимый противник, словно издеваясь над ним, продолжал наносить неожиданные и ощутимые удары.

Диденко уволился с сахарного завода и редко приходил к Котикам ночевать. Мало кто знал о его тайных делах, требовавших осторожности и огромного напряжения сил.

По предложению Горбатюка окружной подпольный комитет назначил Диденко руководителем подрывной работы партизанской разведки в Шепетовке.

На заседаниях Шепетовского подпольного комитета, у Горбатюка, обобщались сведения и донесения, поступавшие от подпольщиков, намечались новые диверсии. Многие из них Диденко возглавлял сам, для других привлекал проверенных людей. Немало поручений выпало и на долю ребят с улицы Ворошилова. Теперь они чаще бывали вместе. Каждый раздобыл себе пистолет, хранил в тайнике, известном ему одному, несколько гранат.

Как-то группа старших ребят отправилась на один из отдаленных перегонов. Железная дорога шла здесь под уклон. По обеим сторонам полотна рос густой кустарник. Ребята дождались воинского эшелона, закидали его гранатами, прошили автоматной очередью и пустились наутек, к озерам.

Состав шел с такой скоростью, а налет был настолько неожиданным, что никто не подумал остановить поезд и пуститься в погоню. А когда эшелон подошел к станции, санитары вынесли из теплушек около пятидесяти мертвых и раненых гитлеровцев.

Опасное задание дал Диденко Вите Котику и Борису Федоровичу. Работая на путях депо, они незаметно прикладывали к колесным тележкам вагонов маленькие магнитные мины. Отходил от Шепетовки эшелон с боеприпасами, сопровождаемый усиленной охраной, а вдали от станции срабатывал часовой механизм мины: гулко и долго рвались снаряды, разнося в щепы вагон за вагоном. Конечно, и Витя и Борис хорошо знали, на какой риск идут. Знал это и Диденко. Подпольщикам стал известен приказ командующего 4-й германской армией генерала фон Клюге. Копия этого приказа была обнаружена у офицера связи, убитого партизанами. В нем говорилось: «…Как и следовало ожидать, русские партизаны направили свои действия против железнодорожных путей в районе боев и в тылу нашей армии… Всеми средствами следует препятствовать гражданским лицам двигаться по железнодорожным путям пешком или в вагонах. Особенно нужно остерегаться повсюду снующих мальчишек советской организации молодежи „пионеров“. Всякий, кто будет обнаружен на полотне железной дороги, подлежит расстрелу на месте. Во всех этих случаях действовать беспощадно».

И все-таки никому другому, кроме Вити и Бориса, не мог поручить Диденко этого опасного задания. Во-первых, оба имели право хождения по путям; во-вторых, для этого задания требовалось спокойствие, уравновешенность и осмотрительность, которыми обладали Витя и Борис.

Диденко водил ребят на отчаянные по смелости операции. Однажды на пути стоял эшелон с оружием. Вдоль эшелона ходил солдат. Рядом находился порожний товарный состав, поданный для погрузки. Диденко, Павлюк, подпольщик Гриша Матвеев (по заданию подпольного комитета он работал в полиции), а с ними Коля, Степа, Витя, Валя, Борис крадучись добрались до этого состава и притаились в вагоне. Другой подпольщик, Гриша Письменный, шел вдоль эшелона и, словно проверяя тормоза и буксы, постукивал по ним молотком. Когда мимо прошел гитлеровец, Гриша сильно ударил его молотком по голове. Солдат молча рухнул. В ту же минуту из товарного вагона высыпали остальные, связали бесчувственного солдата, бросили в вагон и задвинули дверь. Потом быстро сорвали пломбы с вагонов эшелона.

Диденко забрался внутрь и стал подавать ребятам автоматы, пистолеты, ручные пулеметы. Матвеев стоял с пистолетом в конце эшелона, чтобы в случае опасности открыть огонь и дать возможность товарищам скрыться. Захватив столько оружия, сколько было возможно унести, подпольщики пошли открыто, не таясь, через пути. Навстречу двигался маневровый паровоз. Машинист, увидев эту грозную группу людей, от неожиданности затормозил, и подпольщики, прикрытые паровозом, благополучно скрылись в лесу…

Однажды к подпольщикам Шепетовки обратились шестнадцать польских рабочих, пригнанных немцами на городскую электростанцию. Рабочие попросили помочь уйти в лес, где формировалось польское соединение. Провести их поручили Вале. Темной ночью поляки собрались за бараками, и маленький мальчик повел их неприметными тропинками. Вышли за город, обошли степью Шепетовку-Вторую, пробрались лесочками к железнодорожному полотну. Поляки залегли, а Валя пополз вперед на разведку. Патруль оказался далеко, можно было переходить. В лесу, у старой ольхи, расщепленной молнией, их встретил связной. Это был Лагутенко, которому Горбатюк помог бежать с лесозавода. Валя видел его впервые. Поляки поблагодарили своего маленького проводника и скрылись в лесной чаще.

Дождавшись рассвета, Валя вышел на Славутское шоссе и направился домой.

Возле самого дома столкнулся с заплаканной Наташей Горбатюк.

— Ты чего ревешь?

— Побили… из-за тебя все! — еще сильнее разревелась Наташа.

— Из-за меня? — удивился Валя. — Кто бил?

— Немец… учитель… Ты велел ягоду рассыпать… Ну, помнишь, в лесу? А он избил. Говорит, я немецкой армии навредила… Не пойду больше учиться — и все!

Вскоре Валя еще раз увиделся со Степаном Лагутенко.

Однажды утром Диденко спросил:

— Валик, ты знаешь, где Блинда живет?

— А как же!

— Садись поешь, а потом отправляйся туда. Пойдете со Степаном на одно дело.