Сидя на грязной подстилке, Маша смотрела на него во все глаза и не верила своим ушам: — да вы сошли с ума, Ашвин! Какая богиня, какая жертва! Ну, посыпьте зерном её алтарь, бананы положите, что ли. Я понимаю, вы хотите меня запугать, но у вас ничего не выйдет! У меня нет денег, а у Сантоша я просить не буду, даже не надейтесь! Вас ищут и всё равно найдут, так что лучше сдайтесь и не увеличивайте себе срок тюремного заключения!

Он спокойно выслушал её яростную филиппику, равнодушно пожал плечами: — вы можете мне не верить, но это ничего не изменит. Через три дня вас принесут в жертву. Я бы даже кормить вас не стал, зачем зря переводить продукты. Но у жрецов другое мнение. Они считают, что сытая жертва не держит на них зла и более спокойна. Так что вам принесут поесть. — Он аккуратно прикрыл за собой дверь, и Маша услышала, как лязгнул засов.

Она вскочила на ноги и забегала по комнате: — Господи, неужели это правда? Да что же за дикость-то такая? Нет, этого не может быть! — но она вспомнила помрачневшие лица друзей, настойчивую просьбу Сантоша не выходить одной из дома… Маша с силой ударила кулаком по доскам, закрывающим окно, попыталась оторвать одну… — Нет, без специальных инструментов ничего не сделать. — Она беспомощно огляделась, но комната была пуста. — Ведро… может быть, удастся оторвать дужку. — Преодолевая рвотные позывы от запахов, идущих от посудины, она переломила крепление дужки и принялась подковыривать ею доски. Сделанная из мягкой проволоки дужка гнулась и, в конце концов, переломилась. Было ясно, что доски не оторвать.

Отсидев три часа на скамейке, Сантош почувствовал тревогу. Что-то было не так. Преодолевая неловкость, он вошёл в магазин и с высоты своего роста обозрел яркий красочный цветник, какой представляли собой женщины, толпящиеся у прилавка. Маши не было. Его беспокойство нарастало. Он протолкнулся к прилавку, поминутно извиняясь и с улыбкой слушая шутки, со всех сторон посыпавшиеся на него. Продавец, улыбаясь, подняла на него глаза: — господин желает сделать подарок любимой женщине? Какие цвета она предпочитает? Возможно, ей понравится этот, ярко-алый комплект? У нас имеются все размеры…

Сантош не ответил на улыбку: — прошу вас, госпожа, постарайтесь вспомнить: не обратили ли вы внимания на женщину, белокожую, европейку, которая выбирала у вас бельё два — три часа назад? — девушка на секунду задумалась, но нетерпеливые покупательницы тормошили её и она, извинившись, отрицательно качнула головой:

— нет, господин, я не припоминаю такую женщину.

Сантош чувствовал, как всё внутри сжимается от страха: — глупая бестолковая девчонка! Ведь было же ей сказано: никуда одной не ходить! А, может быть, она уже дома? Вышла на улицу, не увидела его, сидящего, за людским потоком и ушла, обидевшись? О, великий Шива, хоть бы это было так! — но всё же он решил набраться терпения и опросить всех девушек-продавцов. Страшась услышать что-то, что подтвердит его подозрения, он обошёл их всех. К его ужасу пятая девушка, хорошо запомнившая Машу, рассказала ему, как к женщине подошла девочка, они о чём-то поговорили, а потом, держась за руки, вышли из магазина.

Только сейчас Сантош увидел вторую дверь. Он выбежал на улицу, безумным взглядом окинул снующих пешеходов. У кромки проезжей части, примыкающей к тротуару, среди прочего мусора увидел небольшой пластиковый пакет, аккуратно свёрнутый, перевязанный красным шнурком. Было странно, что никто не обратил на него внимания. Сантош схватил пакет, под насмешливыми и недоумевающими взглядами прохожих разорвал его. У него перед глазами оказались бежевые трусики из шёлкового гипюра и такой же лифчик. Он в отчаянии опустил руки.

Телефон отца оказался отключен. Значит, он был на операции. Мать ответила сразу. Выслушав сына, пообещала сообщить Джайе об исчезновении Маши как только он освободится, посетовала, что Таши ушёл в горы, спросила, что Сантош собирается делать. Он не знал. В глазах темнело и сердце сжимало холодом при мысли, что любимой грозит смертельная опасность.

Как загнанный зверь, метался Сантош по дому. Майя молча смотрела на него из кресла испуганными глазами, а Шилангма скрылась в своей комнате. Порой рычание вырывалось из его груди, и тогда Майя прижимала ко рту сжатые кулачки, страшась его бешенства.

В полиции Катманду с пониманием отнеслись к его панике, но посоветовали дождаться Таши, поскольку именно он занимался сбором сведений о кровавых празднествах Кали Юги. Сантош пришёл в ужас от такого предложения, поскольку ему было совершенно ясно, что до возвращения Таши Маша не доживёт.

Вечером семья Пракаш Малла пребывала в угнетённом состоянии. Молча поужинали и собрались в гостиной. Сантош не мог сидеть. Стоя у окна и глядя в темноту, он стискивал зубы, чтобы не застонать. Остальные молчали. Майя робко сказала: — Сантош, а почему ты думаешь, что Машу убьют? Может, её похитили, чтобы получить выкуп?

— Да, действительно, — Галина Николаевна поддержала дочь, — может, завтра позвонят и потребуют заплатить несколько тысяч рупий?

— Это было бы просто замечательно, — горько усмехнулся Сантош, — я опустошу свой счёт в банке и попрошу вас сделать то же самое, лишь бы у нас хватило денег заплатить за её свободу. Только боюсь, всё не так просто.

Джайя задумчиво сказал: — думается, ваши предположения, девочки, не лишены смысла. Только вот я склонен согласиться с Сантошем: исчезновение Маши в период праздников богини Кали Юга наводит на нехорошие размышления…

— Я не представляю, где её искать! — Сантош ударил в стену кулаком и, посмотрев на вмятину, вздохнул и отвернулся, — не будут же они в Катманду творить всякие ужасы! Значит, её куда-то увезли! Но куда!?

— Хм, а почему бы тебе не наведаться в Дакшинкали? — Джайя вопросительно смотрел на сына, — сейчас в тамошнем храме кровь льётся рекой. Говорят, чтобы принести жертву, люди с ночи занимают очередь.

Сантош хмуро смотрел на отца: — они не решатся на человеческую жертву. Храм известный, его посещают сотни тысяч людей. Разве только тайком… — он задумался, усилием воли отгоняя страшную картину, иначе ужас захлёстывал его, не позволяя отстранённо осмысливать варианты поиска и спасения Маши.