Глава 13

На следующее утро, проснувшись и выслушав сообщение о том, что сегодня мы все выезжаем домой, а в дороге мне расскажут подробно о состоявшемся разговоре, я несколько подкорректировала их планы:

— Я просто хотела сказать, что отсюда сразу полечу в Хабаровск, Ярослав. Я не поеду в лес, на море тоже. Буду возвращаться в привычную жизнь, пока еще есть надежда на хорошую работу. Квартиру нужно продавать, но это задержит надолго…

— Не нужно продавать. Я часто тут околачивался, а теперь вообще придется со всем этим решать, оформлять. В гостинице погано, у людей — суетно. Алеша там купит тебе квартиру — у него наша касса. Мебель и что там еще — посуда? Не экономь, бери все самое лучшее. Теперь тем более денег можно не считать.

А что я матери скажу? Может, ты сама? И она с тобой потом в гости к внукам может захотеть съездить. У Алеши не была давно.

— Нет, я с вами не поеду. Тем более, что и Львович собрался.

— Они на другой машине пойдут.

— Да какая разница? Я вчера поняла, что он не выбросил это из головы — приобрести в моем лице инкубатор. Больно выражение лица было решительное. Попробует не мытьем, так катаньем. Не хочу я всей этой возни. Святослав, не говори ничего, я уже по твоему лицу все поняла. Тебе я тоже все сказала. Я для всех ваших всегда буду ценна только тем, что мне подарил Лука. Я просто хочу, чтобы мое собственное очарование, если оно, конечно, имеется, привлекло ко мне мужчину. А не частичка крови лешего. И Леше скажите, чтобы не сватал мне никого — я всегда буду настороже, никогда не смогу поверить. Буду видеть в малейшем, даже машинальном действии подтверждение своим подозрениям.

— Настя, это только из-за того, что я тогда Марине подмигнул? — Святослав решительно поднимался из-за стола.

— Ты меня слышал вообще? Я чувствую себя ущербной, как вы не понимаете? Если убрать то, что мне дали, я стану ничем для вас, даже не родней.

— Ты родня и от этого отказываться не смей! Ты ничего не понимаешь в этом, и не стремишься, как видно. Батя сам никогда бы не смог провернуть такое. Если бы все было так просто, то вас сотни бегали бы. Это Лес, Настя. Лес сделал тебя лесавкой. Для чего-то сделал, а не просто так. Никто тебя замуж не выпихивает, иди когда хочешь и за кого хочешь. Но отказываться от рода — это, Настя… — огромная фигура брата нависла надо мной.

Я обняла его, уткнувшись лицом куда-то в район солнечного сплетения.

— Какой же ты громадный, Ярослав. Не злись. Разве я могу отказаться от вас, когда больше никого на всем белом свете? После того, как вы со мной столько возились? Ты думаешь — я совсем свинья неблагодарная и смогу обидеть Мышку? Может, я уже и не смогу там одна, без вас. Я же не знаю. Но сейчас ехать с вами не хочу.

— Так останься пока, здесь останься.

— Ага, Львович тоже здесь обретается. Нужно уезжать, братик, согласись, что я права.

— Езжай. Но ты не права.

Я облегченно вздохнула. Прошла к двери и дальше меня потащил, схватив за руку, Святослав.

— Нет, ты меня выслушаешь. Ярослав, не лезь. Не дергайся, Настя, сидеть!

— Я тебе не собака!

— Ты хуже — ты закомплексована до изумления. И не вини в этом Луку. Если, например, женщина сделала новую прическу или похудела, похорошев при этом, она что — перестала быть собой? Ты что, урод, что не сможешь никому понравиться?

— Но ты прошел бы мимо.

— Вот знал же, что с вами нельзя так. Нужно врать, хвалить, подлизываться. Тогда поверите. Я просто объяснил, почему не знакомлюсь на улице.

— Ты знакомишься в клубах.

— Настя, не разочаровывай меня. Я говорил о несерьезных отношениях. Тебе было плохо тогда, когда я обнял тебя? Когда целовал? Ты не оттолкнула меня.

— Хорошо было. Для меня, как для бездомной собаки, любая ласка в радость и удовольствие.

— И мне хорошо с тобой. И я просто не знал тебя другую. Так что я теперь, из-за этого — какой-то бракованный, не годный? Марине подмигнул… Ты это серьезно?

— А ты?! Для меня сейчас все во сто крат болезненнее воспринимается, все через сомнения и неуверенность. И это не ревность! Я просто сделала выводы. И мне стало спокойно и легко.

— Ты решила, что сама ничего не стоишь потому, что тебя не оценил твой муж? Потому, что Роговцев наговорил тебе гадостей?

— Ага, а еще ты! При мне заигрывал с другой. Этого не достаточно? Я никогда не посмотрю, как на объект моего интереса, на того, кто знает о моих преимуществах для вас. Дальнейший наш разговор теряет всякий смысл, я просто не хочу тебя больше слушать.

Я прошла в гостиную и спросила у Ярослава: — Вы когда выезжаете? Нужно собрать еды в дорогу? И мне нужны деньги на билет и хотя бы немного — до зарплаты.

Он все слышал, конечно же. Поднял голову, покачал ею, усмехнулся. Откинулся на спинку дивана.

— Само собой. Там встретит Лешка, отдаст тебе карточку. А лучше остановись пока у него.

— Лучше я в гости ходить буду. Я хочу сама. Мне пока нужно самой.

— Ну самой, так самой.

Они уехали через час. Львович вышел из своей машины и ждал их возле нее. Они поговорили и разошлись. А он еще постоял, глядя на мои окна. Потом сел в машину и все уехали. Правильно я делаю, что уезжаю отсюда.

Этот день ушел на то, чтобы купить билеты на самолет, устроить автополив для растений в квартире. Второй день я занималась увольнением с работы, забрала все документы оттуда и обновила краску на волосах, попросив опять сделать бронзовый оттенок. Убрала квартиру, собрала вещи. Вышла из дома, вызвав такси к подъезду.

Вместо такси подъехал черный внедорожник, и мужчина в короткой дубленке скомандовал мне:

— Садитесь в машину. Не препирайтесь — ваш брат Ярослав в курсе. Слушайте запись.

Я стояла, слушая, как из телефона говорил брат: — Настя, это вынужденная мера, если они подошли. Это охрана. Не бойся их. Значит, тебе грозит опасность, ты знаешь, чем мы занялись.

Пока я слушала и садилась в машину, мои сумки уже погрузили и мы тронулись с места.

— Это же машина Роговцева?

— Это служба безопасности банка.

— Не одно и то же?

— Охрана Романа Львовича уехала с ним.

— А мы куда сейчас? Мне нужно в аэропорт.

— Вылеты отменили несколько минут назад — идет буран. Это на день, а то и два.

— Я бы посидела дома, сказали бы просто. И большой буран обычно дней на пять.

— Это небезопасно. Подождете в тихом месте. В Хабаровск Алексею сообщили об отмене рейса. Когда установится погода, посадим вас на самолет и сообщим ему о вылете, — наконец, более-менее подробно объяснил мне мужчина.

Мы выехали за город, проехали мимо престижного поселка, выехали за него и, наконец, подъехали к двухэтажному дому, рубленному из лиственницы, стоящему в лесу. Охранник открыл мне дверцу, подал руку:

— Прошу вас, Анастасия Викторовна.

Подала руку, поблагодарила. Огляделась вокруг — от дома в лес шла натоптанная лыжня.

— Извините, как мне к вам обращаться? Вы здесь будете жить? И еще — я могу позвонить в аэропорт, чтобы мне подтвердили перенос вылета?

— Меня зовут Андрей. Жить я буду в гостевом доме, а со мной еще двое. В большом доме будете жить только вы. Прислуга тоже живет в гостевом доме.

— Я не смогу одна, — растерялась я, — вы что — шутите? Вы гляньте на размеры дома. И совсем одна? А вы там веселой компанией? Не пойдет.

— Нам не положено жить в доме, но и днем, и ночью кто-то обязательно будет находиться внизу, в большом холле. Домашний телефон и телефонный справочник там же. Можете звонить и спрашивать.

Мы вошли внутрь. Красивый дом, светлый, вкусно пахнущий деревом. Увидев телефон, я полистала «Справочник горожанина», дозвонилась и получила подтверждение о переносе вылета по метеоусловиям. Нашла глазами Андрея и спросила быстро: — А наши? Они знают о буране?

— Они уже на месте, так что просто задержатся. Им ничего не угрожает.

Раздевшись в прихожей, я пошла за одним из парней на второй, жилой этаж в отведенную мне комнату. Небольшая, с широким окном, кроватью-полуторкой, шкафом и письменным столом с легким креслом, она мне понравилась. Я сразу обратила внимание на такой же шелковый ковер во весь почти пол, как в моей квартире. Поэтому сразу прошла и проверила кровать — матрас был тоже водяным.

— Скажите, а для чего такие матрасы покупают? Что в них хорошего?