Посреди ночи снова поднялся ветер. Затухла последняя свеча, а я всё лежал без сна на койке, размышляя об истории Фрэнсиса Гейла и крушении всей его жизни, как вдруг почувствовал, что корабль снова начал двигаться. Должно быть, движение убаюкало меня, поскольку проснулся я уже после рассвета под приглушенный звон склянок и был встречен видами разных берегов в окнах каюты: Антрима по левому борту и Кинтайра по правому борту. Ирландия и Шотландия на расстоянии всего нескольких миль друг от друга, отлично различимые невооружённым глазом. Маск явился побрить меня и сообщил, что ночью на борт поднялся лоцман и занял свой пост помощника Лэндона по навигации. После того как Маск чуть не перерезал мне горло в манипуляциях с бритвой, я оделся и нетерпеливо взбежал на шканцы.

Я оглядел море и увидел вдалеке «Ройал мартир», направляющийся к оконечности Кинтайра. Джадж следовал приказам до последней буквы. Он подойдёт к стенам замка Данаверти, где находится сигнальная станция короля, и поднимет там флаг: таков был заранее оговоренный знак для вызова полка из королевской крепости в Дамбартоне. Как предупредил меня Джадж, нам нет нужды бросать якорь или обстенивать паруса. «Юпитеру» предстояло плыть дальше, чтобы корабль и королевский вымпел на нём можно было разглядеть с берегов Кинтайра, Айлы и Джуры. Крейгниш, что у выхода из Саунд–оф–Джура, служил местом нашего рандеву, и Малахия Лэндон заявил без тени сомнения, что это лёгкий курс при любом ветре, кроме сильных норда и зюйда. Лоцман согласился. Это был маленький язвительный человечек с полуприкрытым правым глазом, который подписывался Рутвеном, но при этом называл себя Риввеном, похоже, с одной лишь целью запутать англичан. Но он знал своё дело и подтвердил, что путь до Крейгниша с нынешним лёгким вестом будет простейшим плаванием.

Стояло восхитительное утро. К северу я различил укрытые низкими облаками горы, и Рутвен провозгласил их пиками Айлы, что лежат за Ардбегом и Ардмором. Я постоял у поручня, наслаждаясь видом и наполняя грудь удивительно свежим воздухом, а затем подошёл к разложенной штурманом лоции и принялся изучать карту. Мне уже было известно, что значат числа, во множестве разбросанные по всему морю: они указывали измеренные лотом глубины, и я увидел, что у нас под килем достаточная глубина, чтобы подойти почти к любому берегу в поле зрения.

К явному неудовольствию Малахии Лэндона в этот момент на палубу поднялся Кит Фаррел. И тут мной овладела странная тщеславная прихоть. Я до сих пор помню это чувство: вроде желания удивить моего старого учителя Мервина верным ответом или обрадовать дядю Тристрама, показав, что я не пропустил мимо ушей его последнюю историю. Корнелия упрекнула бы меня за глупость и самонадеянность, и правильно бы сделала, но она была далеко, наверняка отыскивая предлог не проводить докучливое утро за шитьём в угрюмой компании моей матушки. Зная, что некому меня остановить, я снова огляделся, увидел лишь крохотные черточки рыбацких лодок близ Кинтайра и несколько мелких судёнышек у берегов Антрима и решил, что лучше возможности будет не найти.

— Мистер Лэндон, мистер Рутвен, — сказал я. — Нам ни к чему двигаться прямо к месту рандеву, мы окажемся там слишком рано. Будьте добры проложить курс на этот мыс на Айле под названием Оа. Сообщите мне, когда мы окажемся в пяти милях от берега, и тогда я попрошу вас изменить курс на норд–ост для рандеву.

Кит Фаррел поражённо уставился на меня — пустяковая реакция по сравнению с выражением неподдельного ужаса, исказившим лицо Малахии Лэндона.

— Капитан, — выдавил он, — следует ли рассматривать это как приказ?

— Да, мистер Лэндон, — улыбнулся я. — Это приказ.

Первая истинно морская команда в моей жизни!

Лэндон не умел притворяться: его лицо отразило всю ненависть, которую он испытывал ко мне, до последней капли. Он шагнул ближе и проговорил, едва подбирая слова:

— И это после всего, что сказали карты? С какой стати должен я уводить корабль прочь с верного курса, капитан?

Я мог бы сказать что–то умиротворяющее, но в этот миг его высокомерная уверенность в своей правоте породила во мне решение: я сведу с ним счёты, и сейчас же.

— По поводу ваших карт, штурман. Мне нет дела до восхождения и нисхождения Марса, меня интересуют лишь «Юпитер» в движении и «Юпитер» в сохранности. А что до объяснений: капитан королевского флота должен объяснять свои действия лишь двоим на этой земле, а именно, королю и лорду–адмиралу. И я не вижу ни одного из них на палубе, мистер Лэндон. Мне решать, что нам по пути, а что нет. И я веду корабль к тому берегу с определенной целью. С собственной целью, и ничьей больше.

С этими словами я покинул шканцы. Бедняге пришлось отдать мне честь.

Я спустился вниз и жадно набросился на завтрак из рыбы, яиц и хлеба, который Дженкс прислал ко мне в каюту. Продолжая жевать, я ощутил, как корабль начал медленный и плавный поворот на несколько румбов к северо–западу. С поворотом пришли сомнения и даже лёгкое раскаяние в том, как порывисто я отдал приказ. Что, если я неверно прочёл карту и не заметил существования некоего огромного рифа, к которому мы теперь неуклонно приближаемся? С большим облегчением я услышал стук в дверь каюты. Отворив её, Маск раздражённо провозгласил, что «начинается школа», и жизнерадостный Кит Фаррел ворвался внутрь.

— Вы не на шутку разгневали мистера Лэндона, сэр, — радостно заявил он.

— Хорошо. На кораблях бывает лишь один капитан, мистер Фаррел, — ответил я, проглотив очередной кусок и стараясь скрыть своё беспокойство. Затем добавил: — Даже если он совершенно безграмотен в морской науке.

— Со всем уважением, сэр, — сказал он мягко, — думаю, вы себя недооцениваете. Капитан, которого я знал на «Хэппи ресторейшн» и в начале этого плавания, мог быть кем–то подобным. Но даже эти несколько дней уже изменили вас. Да мне кажется, вы учитесь морю быстрее, чем я осваиваю азбуку, капитан.

— Чему тут удивляться? — пробурчал Маск. — Капитан Квинтон, знаете ли, человек образованный: его дядя, скажу я вам, магистр колледжа в Оксфорде, за него говорит благородное происхождение, что даёт текущая в его жилах кровь всех Квинтонов от начала времён. Не то, что мы с вами, мистер Фаррел. Порождения трущоб.

Я улыбнулся, а затем обратился к Киту:

— Не ошибся ли я, говоря так категорично со штурманом?

Маск прошипел что–то о лживом вонючем язычнике–содомите, получившем по заслугам, Кит же был более сдержан:

— Вы отдали команду, сэр. Она была ясной и не оставляла места сомнению. Вот и всё.

Прямая противоположность приказу, который я так и не смог отдать на «Хэппи ресторейшн», подумал я, и возможно, Кит Фаррел подумал о том же.

Я указал Киту на стул и поручил ему скопировать адрес моего письма герцогу Йорку. Это заняло около двадцати минут, во время которых Кит возмущался, почему «Йорк» произносится в точности так же, как «ёлка», а пишется совсем по–другому. Мы поговорили немного, а потом я послал Маска привести ко мне лейтенанта Вивиана и главного канонира Стэнтона.

Очевидно, они оба слышали о моём приказе. Вивиан, в особенности, изучал меня с непривычным любопытством. Как и все офицеры, он, несомненно, считал Кита Фаррела моим зловещим спутником — вроде чёрного кота у ведьмы. И попытка превратить Мэтью Квинтона в моряка рассматривалась им как гиблое дело, но лейтенант был джентльменом и не выказывал своих чувств, тогда как коренастому Стэнтону с его лохматыми бровями непроходимая глупость, видимо, не позволяла сформировать собственное мнение на этот счёт. Я поделился с ними своим замыслом, зная, что это ещё больше рассердит Лэндона. Оглядываясь назад, я считаю свой поступок мелким ребячеством, каким он и был на самом деле — но даже сейчас я нахожу, что нет занятия приятнее, чем намеренно дразнить тех, кто тебя недолюбливает. В самом деле, я обнаружил, что всё чаще тешу себя этой забавой в последнее время — хорошо, что общество прощает подобное поведение древним старикам.

Задача моя была простой, и я поставил её днём раньше, когда «Ройал мартир» так растревожил нас темпом и слаженностью бортового залпа во время салюта. Мы пройдём в пяти милях от Айлы, сказал я им, далеко от насмешливых взглядов Годсгифта Джаджа и его команды, и проведём учения с собственными большими пушками. Я желал увидеть, может ли «Юпитер» потягаться в боевой мощи с нашим прославленным консортом.