— В баскетбольной команде может играть только тот, кто хорошо учится,— сказал он нам.

Шишкин очень расстроился. Он давно уже ждал, когда можно будет играть в баскетбол, и вот теперь, когда другие ребята будут играть, нам, как говорится, приходилось остаться за бортом. Я лично не очень огорчился, потому что решил начать учиться лучше и во что бы то ни стало добиться, чтоб меня приняли в баскетбольную команду.

В этот же день Ольга Николаевна сказала, что многие наши ребята уже подтянулись и стали учиться успешнее. Лучше всего дело обстояло в первом звене. У них не было ни одной двойки, а троек было всего две. Ольга Николаевна сказала, что когда они исправят эти тройки, то звено выполнит своё обещание учиться только на пятёрки и четвёрки. Хуже всего дело обстояло в нашем звене, так как у нас были две двойки — моя и шишкинская.

Юра сказал:

— Вот! Мы с вами в хвосте оказались! Надо что-нибудь придумать, как из этого положения выпутаться.

— Это всё они, вот эти двое! — сказал Лёня Астафьев и показал на нас с Шишкиным.— Что ж это вы, а? Всё звено позорите! Все ребята стараются, а им хоть кол на голове теши, ничего не помогает! Ты, Малеев, почему плохо учишься?

Тут все на меня набросились:

— Ты что, не понимаешь, что надо учиться лучше?

— Не понимаю, о чём разговор! — сказал я.— Я уже сам решил учиться лучше, а тут снова-наново разговор происходит!

— Решил, так надо учиться! А у тебя какие отметки? — спросил Алик Сорокин.

— Так отметки у меня за прошлое, а решил я только позавчера,— говорю я.

— Эх, ты! Будто не мог раньше решить!

— Постойте, ребята, не надо ссориться,— сказала Ольга Николаевна.— Отстающим надо помочь. В вашем звене есть хорошие ученики. Надо выделить кого-нибудь в помощь Косте Шишкину и Вите Малееву.

— Можно мне помогать Малееву? — спросил Ваня Пахомов.

— А я буду помогать Шишкину,— сказал Алик Сорокин.— Можно?

— Конечно, можно,— сказала Ольга Николаевна.— Это очень хорошо, что вы хотите помочь товарищам. Но Витя и Костя сами должны побольше работать. Ты, Витя, наверно, если не можешь решить задачку, так сейчас же спрашиваешь папу или маму?

— Нет,— говорю я.— Я теперь папу никогда не спрашиваю. Зачем я буду отрывать его от работы? Я просто иду к товарищу и спрашиваю.

— Ну, это всё равно. Я хочу сказать, что нужно самому добиваться. Если посидишь над задачей как следует да разберёшься сам, то кое-чему научишься, а если каждый раз за тебя задачи будет кто-нибудь другой делать, то сам их решать ты никогда не научишься. Для того и задают задачи, чтоб ученик приучался самостоятельно думать.

— Хорошо,— говорю я.— Теперь я буду сам.

— Вот-вот, постарайся. Только в крайнем случае, если увидишь, что задачи тебе не осилить, обращайся за помощью к товарищу или ко мне.

— Нет,— говорю я.— Мне кажется, теперь я осилю сам, а уж если никак не осилю, тогда пойду к Ване.

— Если желание будет, то осилишь,— сказала Ольга Николаевна.