Глава 13.

Пейдж

           

Я жду в коридоре со скрещенными на груди руками, когда заходит Митч, несущий нашу уснувшую дочь.

— Что ты делаешь дома так рано? — интересуется он. Для парня, который только что разрушил моё «учебное свидание», он выглядит не очень-то раскаивающимся.

— Мы закончили пораньше, — отвечаю я кратно, оглядывая его растрёпанные волосы.

— Она в отключке, — его голос становится тише, когда он опускает глаза на Бри.

— Давай я её уложу. — Подхожу к нему, и он нежно укладывает её на мои руки. — Я хочу поговорить с тобой, поэтому не уходи. Буду через несколько минут.

Митч опускает на пол сумку с подгузниками и наклоняет голову в кивке. По-прежнему не показывая видом, что напортачил. Что ж, мы это исправим.

Пять минут спустя нахожу его в гостиной, где он разглядывает мою фотографию в рамке, когда я была на восьмом месяце беременности. Мама любит этот снимок, хотя, на мой взгляд, я похожа на раздувшуюся тыкву.

Сопротивляюсь желанию вырвать её из его рук. Он не был рядом, потому и не должен видеть меня такой.

— Ты выглядишь великолепно беременной, — замечает он, возвращая фотографию обратно на полку.

Шаг замедляется, и меня поражает эмоцией, которой я не хочу давать определение. Какой ответ он ждёт от меня на такой комплимент? Я ничего не говорю и игнорирую его взгляд, способный сломить моё сопротивление, если дам слабину. Способный сделать меня пластилином в его руках.

Я не дам ему размыть границы. Потому что есть границы, которые нельзя переступать.

— Что за трюк ты сегодня выкинул? — Пора вернуться к делу. К тому, что угрожает разрушить новый мир, что я построила… без него.

Он безмолвно смотрит, надвигаясь на меня и останавливаясь на расстоянии ближе вытянутой руки.

— Какой трюк?

— Ты знаешь о чём я говорю. Зачем ты пришёл на моё свидание? — возмущённо спрашиваю я.

Его брови взмывают вверх, а губы изгибаются в усмешке.

— Мне казалось, это не свидание?

Я пронзаю его взглядом.

— Даже не вздумай уклоняться от ответа.

— Ты, правда, хочешь знать почему?

Теперь он крайне серьёзен, и я вдруг сомневаюсь, хочу ли действительно знать. Набираюсь дерзости, упираю руку в бедро и отвечаю:

— Да.

— Потому что ты сбежала из дома, не дав мне встретиться с этим парнем. Не сказала мне его имени. Что, если бы с тобой что-то случилось? У меня о нём не было никакой информации.

Я недоверчиво фыркаю.

— Мне показалось или ты сказал, что расскажешь правду?

Он несколько секунд сверлит меня взглядом, пока на его лице не расплывается медленная улыбка.

— Тогда зачем ты спрашиваешь, если уже знаешь ответ? — Его голос становится низким и хриплым, когда он опускает глаза к моим губам… а потом к груди.

Не в силах контролировать реакцию своего тела на тлеющий жар в его глазах, я проклинаю тонкий материал лифчика и платья, когда мои соски заметно твердеют.

— Митч, между нами ничего не будет. — Хочу, чтобы голос был уверенным, как будто я управляю ситуацией, но слова выходят со всей тяжестью и мощью пёрышка.

Он поднимает глаза под отяжелевшими веками обратно к моим губам.

— Ты полностью уверена?

Дыхание сбивается. Не ожидала, что он бросит мне вызов, ведь сейчас я ни в чём не уверена.

— Господи, Пейдж, ты даже представить не можешь, как сильно я по тебе скучал. — Его голос, слова и то, как он на меня смотрит, окончательно подрывают мою волю, разрушая стены, которые я силюсь поддерживать между нами. Когда он ведёт себя так — и говорит, — тяжело вспомнить причины, объясняющие, почему он мне не подходит. И как легко может разбить мне сердце. 

Заставляю себя вспомнить все те месяцы, что я проносила его ребёнка без него, бешеную поездку в больницу и то, как цеплялась за руку Эрин во время родов. О чём это говорит? Если вы не помните ошибок прошлого, значит, следует их повторить. Поэтому я вынуждаю себя вспомнить. И с воспоминаниями приходит боль разгромлённого сердца.

— Точно, ты ж так скучал по мне, что даже не позвонил. Ты ни разу не спросил у своей сестры обо мне или ребёнке. Как ты мог по мне скучать, если я тебе даже не нравилась? Ты винил меня за всё, и если быть честной с собой, я уверена, и сейчас наверняка винишь. — Я благодарна, что у меня получается высказать всё, не надломив голоса.

— Нет, всё было не так. Не было дня, чтобы я не думал о тебе, — шепчет он измученно.

— Ничего не выйдет, потому что у нас ничего не получится. Начинать что-то между нами — не просто плохая идея, а самая настоящая катастрофа.

Я двигаюсь, прокладывая между нами расстояние. И следующее, что я понимаю — он притягивает меня рукой за талию, зарываясь лицом мне в шею.

И Господи помоги мне, несмотря на всё мною сказанное, всё о чём знаю сердцем, я обмякаю.

Вместо того, чтобы оттолкнуть его, мои руки перепархивают на его плечи, в то время как сердце неистово колотится в груди. Он сказал, что скучал по мне. А я скучала по этому — по его лёгкой щетине, трущейся об мою кожу. По его возбуждающему запаху.

— Скажи, что ты этого не хочешь, — тихо рычит он мне на ухо, прижимаясь эрекцией к моему центру и сжимая в ладони мою ягодицу.

Желание пронзает меня, будто нож, и стон, исходящий от самой отчаявшейся моей части, срывается с губ одновременно с тем, как увлажняется лоно.

ОБожемой, как же давно это было. 

Обняв руками его за шею, я игнорирую громкий звон предупреждающих колоколов в голове. Сейчас от них легко отмахнуться, ведь он держит меня в руках, прокладывает поцелуями дорожку вверх по длине моей шеи, поднимаясь к челюсти и, наконец, добираясь до уголка рта.

Он роняет вторую руку к другой моей ягодице, и с силой прижимает меня к себе.

Я ловлю ртом воздух, дыхание становится хаотичным. Желание держит меня в тисках, и всё о чём я могу думать — это о том, как он окажется внутри меня. Очередной прилив влаги гарантирует, что будь он сейчас там, моё тело было бы уже воспламенённым и готовым для него.

— Мне этого не хватало. — Он низко рычит и обменивается со мной мелкими глотками воздуха, степенно раскачивая бёдрами, чтобы я могла ощутить в головокружительных деталях, как сильно он мной заведён.

Когда он, наконец, накрывает ртом мои губы, голод внутри меня берёт себе бразды правления. Митчу, как и мне, не хватает сил на сопротивление, его поцелуй стремительно перерастает в упоение.

Дыхание становится жертвой лихорадочного скрещивания ртов. Но сейчас, я бы предпочла, чтобы его язык сплетался с моим, нежели нормальное дыхание. У него не получается поцеловать меня достаточно глубоко. У меня не выходит подобраться к нему достаточно близко.

Я так растворяюсь в поцелуе, что только через несколько секунд до меня доходит, что мы двигаемся прямиком к дивану. Но из меня не вырывается возражений, когда он опускает меня на спину и ловко расстёгивает платье, сдвигая его вниз. Только тогда он разрывает поцелуй. И от вида моей груди, прикрытой лифчиком без бретелек, он издаёт горловой звук, умело расстёгивая переднюю застёжку. Целое мгновение он глазеет на мою обнажённую грудь, пожирая её взглядом.

— Красавица, — хрипло шепчет Митч, прежде чем опускает голову и вбирает в рот мой правый сосок.

От удовольствия соприкосновения, курсирующего по мне, из лёгких пропадает весь воздух. В голове творится хаос, побуждая мой центр пульсировать в такт движениям его рта на моей груди.

Он обводит мой сосок, затем щёлкает по нему языком, сводя меня с ума от вожделения. Наигравшись с ним и добившись от меня бездумных всхлипов, он втягивает его так глубоко, что тот касается нёба.

Я пытаюсь подавить напрашивающийся всхлип наслаждения, но проваливаюсь. Звук громко разносится в тишине комнате. Он никогда не делал так, чтобы я кончала от его рта на своей груди, но сегодня вполне может. Моё тело даже больше чем просто готово, ещё и засуха, продлившаяся больше года, увеличивает шансы.

— Митч, — издаю стон, снова и снова перебирая его волосы пальцами, пока пульсирующее напряжение во мне достигает невыносимого уровня. Зависнув надо мной, он скользит рукой мне под платье. Его голая рука на моём бедре — прямиком из снов. Тех снов, которых я стыдилась. Эротических снов о парне, который бросил меня.