Послание карателям

Партизанский секрет у дороги на Ершичи задержал сани с тремя седоками в теплой крестьянской одежде. На вопросы постового они ответили, что живут в Старой Рудне и едут в «Галое» покупать сани. Такое объяснение показалось подозрительным.

Уполномоченный особого отдела бригады Елисеев пригласил Родивилина, Лазарева, Носовца и других партизан, знавших жителей Старой Рудни. «Покупатели» вынуждены были признаться, что служат оккупантам и получили задание обнаружить партизан.

Весть о задержанных моментально разнеслась по бригаде. У дома, где их допрашивали, собралась толпа партизан. Невдалеке, привязанная к столбу, понуро стояла покрытая инеем лошаденка. Она-то и привлекла внимание подошедшего Винокурова.

— Такой конь мне как раз нужен! — громко сказал он.

— На кой черт тебе эта кляча? — раздалось сразу несколько голосов.

— Понимать надо, — лукаво ответил Винокуров. — Мы сделаем лошадь вроде бы почтальоном: поднагрузим литературой и пошлем в Ершичи.

— Голодный конь всегда домой побежит. Это точно, — подтвердил Родивилин.

— Здорово придумал, парторг! Давай снаряжать «почтальона»! — поддержали партизаны.

— Хорошо бы еще письмишко карателям сочинить, — предложил кто-то. — Да такое, чтобы у них глаза на лоб полезли.

— Недурственно будет, — согласился Винокуров. — Только кто напишет?

— А хотя бы и я, — отозвался Данильченко.

Важно усевшись на край саней, он положил на колени планшет, вынул лист немецкой писчей бумаги, немецкую авторучку и начал сочинять. Напишет одно-два предложения, зачитает, выслушает поправки и опять за дело. А кругом галдеж, шутливые споры. Кто соглашается, кто кричит «Слабо!», кто предлагает словечко позабористей. Хохот стоит оглушительный. Как в этой обстановке не растерялся Данильченко, просто не знаю. Однако партизанское послание командующему карательными частями гитлеровцев все же родилось.

…В лесу таких дураков, как сыны твоей злосчастной матери, нет. Шлем тебе небезызвестную лошадь с упряжью. Сани у нас не продаются, и «покупатели» назад не возвращаются… Плоха псарня твоего бесноватого фюрера, коли дала тебе только бульдожью морду, волчью кровожадность и ослиные уши… На себя глядя, подыскал ты сподвижников. Скудный умишко не позволил тебе понять, что они способны только на одно: лизать поганый зад, севший им на голову. Не зря говорится: «Свояк свояка узнает издалека!»

Ты задался целью уничтожить народных мстителей… Скорее ты сумеешь раздавить голым задом ежа, чем достигнуть этой цели. Посмотри на «колечко» сталинградское, которым благословил наш народ триста тысяч твоих собратьев. Молись, чтоб с тобой не случилось хуже…

Мы знаем о твоих гнусных расправах над безоружными стариками, женщинами и детьми. По заслугам мы представляем тебя к награде крестом… Посчитай, сколько таких, как ты, бешеных собак, уже получили крест в наших лесах. Скоро получишь и ты свой…

Пока готовили письмо, Винокуров хлопотал возле подводы. Помощников у него было хоть отбавляй. Особенно старались Григорий Винник и Игорь Иванов. Они прикрепили к дуге, оглоблям и гриве лошади газеты «Рабочий путь» с красной полосой на полях (специальный выпуск для оккупированного населения), положили в сани десяток экземпляров «Правды» со схемой окружения армии Паулюса под Сталинградом. К головкам саней прибили деревянный щит: «Смерть фашистам!» Само же послание засунули под супонь хомута.

Винокуров еще раз обошел сани и остался чем-то недоволен. Подозвав Фомченкова, парторг попросил устроить что-либо устрашающее. Поняв с полуслова, тот побежал к дому и через минуту явился с пустой коробкой от мины. Положив ее в сено так, чтобы был заметен один угол, Фомченков соединил коробку тоненьким проводом с нахлесткой. Винокуров подсунул под провод газету, сложенную так, чтобы хорошо была видна схема сталинградского окружения.

— Теперь, пожалуй, все в порядке, — удовлетворенно заключил он. — Разрешите отправлять «почтальона», товарищ комбриг?

— Давай, да поторопись, — ответил Коротченков. — А то скоро стемнеет — эффект будет не тот.

Винокуров взял коня под уздцы, вывел на дорогу и подхлестнул березовым прутом. Под смех и свист партизан перемерзшая лошаденка охотно затрусила в сторону Ершичей.

— Ну, друзья, повеселились и хватит, — сказал Коротченков, когда люди немного угомонились. — Через час будьте готовы к переходу на новое место.