Следующий раз он вернулся ни с чем.

— Принеси мне еще какой-нибудь материал, — потребовал Мороз.

— Увы, великий Мороз, больше ничего нет. Ты просканировал все, что имелось.

— Тогда отправляйся прочь.

— Теперь ты признаёшь, что не можешь стать Человеком, что этого нельзя сделать?

— Нет. Теперь мне нужно обработать и систематизировать данные. Отправляйся.

Что Мордел и сделал.

Прошел год, и два, и три. После пяти лет отсутствия Мордел снова появился на горизонте, приблизился и остановился перед Морозом.

— Могучий Мороз?

— Да?

— Ты закончил обработку и систематизацию?

— Нет.

— Ты скоро закончишь?

— Наверно. А может и нет. Что ты имеешь в виду под понятием «скоро»? Определи точно.

— Неважно. Ты все еще думаешь, что это можно сделать?

— Я все еще знаю, что могу это сделать.

Последовала неделя безмолвия. Мордел не выдержал:

— Мороз?

— Да?

— Ты — глупец, — Мордел развернулся в том направлении, откуда прибыл, колеса его завращались.

— Я позову тебя, когда ты мне понадобишься, — сказал Мороз.

Мордел поспешно укатил.

Шли недели, месяцы, пролетел год. И однажды Мороз отправил свое послание:

— Мордел, ты мне нужен.

Когда Мордел прибыл, Мороз сказал ему:

— Ты не очень быстрый механизм.

— Увы. Но я проехал огромное расстояние, могучий Мороз. Я мчался всю дорогу. Ты готов теперь идти со мной? Ты признаёшь, что потерпел неудачу?

— Когда я сочту, что потерпел неудачу, я сообщу тебе об этом. Пока что воздержись от своих нелепых вопросов. Я измерил твою скорость, и она оказалась не столь велика, как нужно. Поэтому я предоставляю тебе иное транспортное средство.

— Транспортное средство? А куда мы отправляемся, Мороз?

— Вот это ты и должен подсказать, — ответил Мороз, и его цвет сменился с серебристо-голубого на солнечно-желтый.

Мордел откатился в сторону, когда вокруг внезапно начали таять тысячелетние льды. Мороз поднялся в воздух и подплыл к Морделу; сияние повелителя севера постепенно тускнело. В корпусе его открылась полость, из которой медленно выступил въездной пандус.

— В день нашей сделки, — напомнил Мороз, когда трап коснулся льда, — ты сказал, что можешь проводить меня по Земле и показать вещи, приводившие в восторг Человека. Моя скорость больше твоей, поэтому я приготовил для тебя камеру. Въезжай в нее и дай мне координаты тех мест, о которых ты говорил.

Мордел некоторое время стоял неподвижно, испуская пронзительный писк.

— Ладно, — согласился он и въехал на пандус.

Камера сомкнулась вокруг него. Единственной связью с окружающим миром было кварцевое окно, созданное Морозом. Мордел дал ему координаты, они взмыли в воздух и покинули северный полюс Земли.

— Я заметил, что ты вступил в контакт с Дивкомом, — сказал Мороз. — Чего ты опасался? Что я задержу тебя, а Заместителю пошлю копию — шпиона, если выясню, что пользы от тебя немного?

— Ты это сделаешь?

— Нет. Я выполню свою часть сделки. И у меня нет никаких причин шпионить за Дивкомом.

— Понимаешь ли ты, что будешь вынужден выполнить свою часть сделки — даже если не пожелаешь? Солком не придет тебе на помощь — как раз потому, что ты посмел заключить подобную сделку.

— Ты говоришь об этом как учитывающий подобную возможность или как обладающий точным знанием?

— Как обладающий знанием.

Первую остановку они совершили в месте, некогда известном как Калифорния. Время близилось к закату. Вдали беспрестанно и мерно, как и тысячи лет назад, бил в скалистый берег прибой. Мороз выпустил Мордела и принялся изучать окружающее.

— Эти большие растения…

— Деревья секвойи.

— А зелень?

— Трава.

— Да. Именно так я и думал. Зачем мы прибыли сюда?

— Так как это одно из тех мест, что некогда приводили Человека в восторг.

— В каких отношениях?

— Оно зрелищно, прекрасно…

— О… — внутри Мороза раздалось гудение, за которым последовала серия резких щелчков.

— Что ты делаешь?

Мороз расширил отверстие, и из него на Мордела взглянули два огромных глаза.

— Что это?

— Глаза, — объяснил Мороз. — Я сконструировал аналоги Человеческого сенсорного оснащения — чтобы я мог видеть, слышать, обонять и осязать, как Человек. А теперь направь мое внимание на конкретный объект или объекты прекрасного.

— Как я понимаю, прекрасное здесь повсюду вокруг тебя, — сказал Мордел.

Внутри Мороза усилились мурлыкающие звуки, за которыми последовала новая серия щелчков.

— Что же ты видишь, слышишь, осязаешь и обоняешь? — поинтересовался Мордел.

— Все то же, что и раньше, но в более ограниченном диапазоне.

— Ты воспринимаешь красоту этого места?

— Наверное, после столь долгого срока от нее ничего не осталось.

— Красота не относилась к тем категориям, которые подвержены износу.

— Возможно, мы прибыли в неподходящее место для испытания нового сенсорного снаряжения. Тут слишком мало прекрасного, чтобы оказать на меня должное воздействие. Первые эмоции могут быть недостаточно сильными для устойчивого восприятия.

— Что ты… чувствуешь?

— Я действую на уровне нормального функционирования.

— Приближается закат, — произнес Мордел. — Попробуй еще раз.

Мороз переместил свой объемистый корпус так, чтобы глаза были обращены к заходящему солнцу. От яркого света они зажмурились. После того, как солнце окончательно зашло, Мордел спросил:

— На что это было похоже?

— Похоже на восход, только наоборот.

— Ничего особенного?

— Нет.

— О, — произнес Мордел. — Мы можем отправиться в другие части Земли и снова посмотреть его — или посмотреть на восход.

— Нет, — Мороз переместил внимание на громадные деревья. Он всматривался в тени, прислушивался к ветру и пению птиц. Вдали слышался постоянный клацающий звук.

— Что это? — поинтересовался Мордел.

— Не знаю. Это не из моих работников. Видимо…

Со стороны Мордела снова раздалось пронзительное гудение, а затем он сказал:

— Нет, и не из дивкомовских тоже.

Они ждали. Звук становился все громче. Вдруг Мороз произнес:

— Теперь уже слишком поздно. Мы должны дождаться и выслушать ее.

— Кого?

— Это Древняя Рудодробилка.

— Я слышал о ней, но…

— Я Рудодробилка, — передавала приближающаяся машина. — Выслушайте мою повесть…

Она зигзагами подъехала к ним, дребезжа гигантскими колесами, высоко задрав под острым углом свой огромный бесполезный молот. Из ее дробильного отделения торчали кости.

— Я не собиралась этого делать, я не собиралась этого делать, я не собиралась…

Мордел подкатил к Морозу.

— Не уезжайте. Останьтесь и выслушайте мою повесть…

Мордел резко остановился, повернув свою башню назад, к ужасной машине. Та находилась уже совсем близко.

— Это правда, — произнес Мордел. — Она может приказывать.

— Да, — подтвердил Мороз. — Я принимал ее повесть тысячи раз, когда она натыкалась на моих исполнителей, и они прекращали свои труды, чтобы слушать ее передачу. Всем приходится делать то, что она говорит.

Она подъехала и остановилась перед ними.

— Я не собиралась этого делать, но я слишком поздно остановила свой молот, — сказала Рудодробилка.

Они даже не могли разговаривать с ней, парализованные отменяющим все другие директивы категорическим приказом: «Выслушайте мою повесть».

— Некогда я была самой могучей среди Рудодробилок, — поведала она им. — Предназначенной Солкомом для работ по реконструкции Земли, для измельчения того, что под действием пламени превратится в металл, который будет затем отлит и обретет форму для нужд Восстановления. Да, некогда я была могучей. Затем, однажды, когда я, как обычно, копала и дробила, из-за рассогласования между задающим воздействием и исполнительным механизмом я сделала то, чего не собиралась делать, и была отлучена Солкомом от Восстановления и отправлена скитаться по Земле. Выслушайте же мою повесть о том, как в давно минувший день я наткнулась на последнего Человека на Земле, когда вела работы неподалеку от Его жилища, и из-за рассогласования между сигналами управления и исполнения захватила Его в свое дробильное отделение, вместе с грузом руды, и раздробила его молотом, прежде чем смогла предотвратить удар. И тогда повелел мне Солком вечно носить Его кости и отправил меня рассказывать свою повесть всем, кого я встречу, и слова мои носят силу слов Человека, потому что я ношу последнего Человека в дробильном отделении и являюсь древним символом Его гибели, рассказывающим о том, как это случилось. Вот моя повесть. Вот Его кости. Я раздробила последнего Человека. Я не собиралась этого делать.