219. LorikK. Прощание славянки. Дары и отдарки.
Мы пришли своей женской компанией в приют «Гремучий ключ» – прощаться с местным населением. А точнее – с местными женщинами. Потому что все мужчины ушли «на дело». Правда, мальчики в лагере остались – как минимум двое, в дозоре. И даже с ружьями. Я признала одного из них – Ачейко. И он нас признал издалека, рукой махнул – мол, проходите в беседку. В ту самую, где вчера ужинали.
Навстречу нам выбежали дети. Я улыбнулась девочке Леле – той, что вчера мне кошку нашла. Кстати! А ведь кошка-то опять убежала… Я вернулась с горы – и в нашем маленьком лагере её не нашла. Не иначе Котя опять ушмыгнула сюда, в приют. К местным котам?
– Леля, здравствуй! Ты не видела мою Котю?
– Здравствуйте тётя Лариса! Я вашу Котю видела, как она с нашим Пушком играла. А сейчас не вижу. Наверное, они в лесу поблизости. Вы не переживайте, найдётся ваша кошка, далеко не убежит. Хотите, я вам её опять принесу?
– Видишь какое дело, Леля… Мы ведь уехать сейчас должны – наш путь дальше идёт. Если Котя прямо сейчас не найдётся – придётся мне её с вами оставить.
– А я присмотрю за Котей, вы не переживайте! Я и кормить её буду!
– Хорошо, Лелечка. Спасибо тебе. А сейчас я пойду, всё же поищу её. Может найдётся.
– Пойдёмте вместе! Я покажу, куда они побежали.
И мы с Лелей пошли искать кошку, а Маша с Ирой остались общаться с нашими соседками. Там, вроде бы, тоже взаимопонимание полное.
Кошку мы, правда, не нашли. Но отлучаться надолго и далеко от приюта нельзя было. Так что пришлось вернуться без Коти… Может быть, и к лучшему. Ну куда же я с кошкой, когда и сама не знаю, где ночевать придётся следующую ночь? А животные – не то, что мы, люди. Мы – бродяги, у нас эти путешествия в крови, от предков, что кочевали по африканской саванне… А кошка – зверь территориальный. Не зря же говорят, что кошки не к людям привязаны, а к месту. Хотя… нет. Мой личный опыт с кошками (а у меня этот опыт не маленький!) говорит о том, что и к людям кошки тоже привязаны. Порой – очень. Меня некоторые из моих кошек вообще за мамку считали… Но – я отвлеклась!
Мы с Лелей (и без Коти!) вернулись в беседку. Пока нас не было, местные женщины принесли угощение… И не только чай.
– Лариса, смотри, чем нас тут порадовали! – Ирина, кажется, была даже смущена дарами: – Мёд и лепёшки, это нам в дорогу. А ещё грибы и клюква.
Действительно, дары были щедрые. Большая корзина, плетёная – явно ручной работы, очень аккуратная, – и полная лесных грибов! Туесок, чуть поменьше, но тоже объёмистый. Берестяной, с крышкой… Я заглянула – туес был полон ярко-красных ягод. Клюква! У меня аж слюна во рту собралась, едва я представила себе этот кисло-терпкий, чуточку «медицинский» вкус!
Кстати, о медицине. Я заметила на столе характерную сумку с символом-крестом. Явно – из хозяйства Марии. Поймав мой вопросительный взгляд, Маша пояснила:
– А это мой ответный дар нашим соседям. Я ещё утром, заранее собрала. У нас же после вылазки на аптечный склад много чего есть в запасах, по некоторым препаратам даже с избытком… Вот я и решила помочь лекарствами.
– Я тоже нашла, чем мы можем поделиться. – добавила Ирина. – Помнишь же, сколько мы из тех магазинов привезли перчаток и носков тёплых? И мелких размеров тоже взяли… Они только на нас, на девчат. Мужикам малы. А нас-то всего трое. Так что, считай, тут тоже излишек у нас. Короче, по пять пар перчаток и носков размера «S» я им отдам. Детям же пригодится, верно?
– Конечно! Они же тут зимовать собираются. Такие вещи детям точно сгодятся. Тем более – я посмотрела в глаза сидевшей напротив Любице – вы ведь сюда шли в поход на сколько? На неделю, две? И зимовать не готовились?
– Конечно не готовились. – тихо, но со своим обычным упором на букву «О», сказала лекарка. – Спасибо за подарки. Детишкам пригодится. Очень.
Мы с подругами замолчали, в раздумьях – а чего у нас в запасах ещё может быть в избытке? Чем мы поделиться можем с теми, кому тут долгую уральскую зиму предстоит зимовать?
Я придумала! У нас же риса килограммов шесть, не меньше. И гречневой крупы почти столько же. Пшёнки поменьше – пять пачек, грамм по 800 (чёртов даунсайзинг![27]) И серой пшеничной крупы – три пачки. А в планах у нас пробыть на Таганае ещё дня три-четыре. Ну от силы пять. Так что: три кило риса, два кило гречки и по пачке пшёнки и пшеницы – у нас точно лишние. Никак не съедим, при всём желании…
– Девчата, айда за мной, к нашим квадрикам. Только возьмите ещё тару разную – типа таких туесков.
Четыре туеска нашлись. И мы отправились разбирать наши старательно уложенные мешки. Потому что, вы как хотите, но… помогать людям надо. Нам-то что, мы своё дело скоро сделаем, да из лесу в город вернёмся. А там, глядишь, и домой... А этим женщинам ещё предстоит в лесу жить. И зимой. С детьми.
Пока мы в мешках с продуктами копались, да отсыпали крупу в туески – подошли наши мужчины, вернулись со «всесожжения». Ирина Виктора чуть в сторонку отвела, пошепталась с ним – наверняка по поводу наших отдарков «русичам». Я видела, как Виктор кивнул, соглашаясь с женой. Ну и хорошо. Значит, всё правильно делаем.
Подошёл и мой муж, поглядел на сцену «обмена дарами», тоже одобрил. В двух словах отчитался: всё, костёр зажгли, ждать не будем, пора дальше ехать. И тут же – хлопнул себя по лбу:
– Чёрт! Мы же совсем забыли – салют!
– Какой салют? – не поняла я.
– Да понимаешь, мы с Виктором ещё ночью на дежурстве обсуждали… Что надо бы на похоронах дать «три залпа из пяти орудий». Ну, положено так. А с этой спешкой обо всём забыли. И как быть? Неужто возвращаться?
– Не надо туда возвращаться. – сказал Радомир. Он неподалёку был, мы же все тут собрались возле квадриков, и «славяне» тоже. А слух у Радомира явно очень хороший. Он продолжил:
– А если у вас патронов излишек, то чем салюты давать, лучше нам отдайте. У нас нехватка такая, что и от пятнадцати штук не откажемся.
– Чего уж пятнадцать? – вмешался в разговор Сосед. – В пачке двадцать пять штук…
Я даже удивилась. Как-то мне Виктор казался прижимистым дядькой. А тут вдруг расщедрился… Или это заразное поветрие такое? Мы, тётки, начали – а мужики подхватили?
Пока я над этим раздумывала, Сосед достал из рюкзака одну черно-серую пачку и одну зелёную, поменьше. Поставил перед «волхвом» на капот квадрика.
– Поможем вашей нехватке. Тут пачка крупной дроби, «три ноля», «Азот». И пачка «рекордовских» пулевых, десяток.
– Ну спасибо! Вот это от души! – кажется, Радомир и сам не ожидал от Соседа такой щедрости.
– Ладно, сочтемся ещё. Нам мимо вас, может, ещё обратный путь держать. Так что ещё пересечемся…
– И ещё услышимся в эфире. – Тимофей присоединился к разговору, как штатный радист отряда, со своей темой. – Частоты стандартные, радейки у нас почти одинаковые… А по времени сеансов – даже не знаю, если ли смысл загадывать? Мы как подальше уедем – связаться с вами сможем только с вершин…
– Ты не переживай, у нас рации включены постоянно. Коли вызовешь – услышим в любое время. Была бы ещё связь. А заряжать есть чем.
– Ну да, вам хорошо, панели солнечные… Здесь ведь стоваттные, да?
– Угу. Вроде бы.
Разговор сам собой сошел на нет. Настало время прощаться. Мужчины обменялись рукопожатиями, мы с Румяной и Лелей даже обнялись на прощанье.
– Ну что, по коням? – спросил Рыбак.
– Постойте ещё секунду. – вперёд вышел Шатун. В руках у него был сверток. Что-то увесистое, завернутое в шарф.