266. Денис Раст. Танцы с мёртвыми на ржавом ветру.

Где он был вообще, этот чёртов датчанин? И мы тоже хороши – сами зашли в дом, и не заметили, что он остался снаружи! Теперь – караул в ружьё, и свистать всех наверх!

В тесной прихожей толчея, все хватают куртки и ружья. Влад впереди, он уже выскакивает на улицу. А передо мной ещё Рыбак и Сосед. Наконец, протискиваюсь в узкую дверку и я, в обнимку с «Хатсаном». Кто? Где? Куда стрелять?

Глаза никак не привыкнут к тусклым сумеркам. Хуже всего видно в это время – семь вечера, и не день уже, но ещё не ночь. Кто-то зажигает фонари – и я, наконец, вспоминаю о том, что у меня тоже есть, вот он, под стволом, примотанный ещё черт знает когда изолентой… Сейчас зажгу!

Наконец, просторную площадку перед Метеостанцией освещают уже пять или шесть мощных фонарей. Лучи мечутся по камням и скалам, выхватывая тут и там руки, лица… Синие лица и руки в укусах.

– Огонь бегло! – кричит кто-то. Лает собака. Один за другим, грохочут выстрелы из полуавтоматов, помповых ружей и обрезов. Я тоже вжимаю приклад в плечо и пытаюсь поймать в прицел ближайшую синюю морду. Фонарь помогает найти цель. Выстрел! Толчок в плечо довольно слабый – сдаётся мне, эти патроны с утиной дробью и с малой навеской. Однако я вижу, что «синяку» хватило. Где следующий?

Вокруг продолжается частая стрельба из гладкоствола. Всё правильно, никто не стал хватать карабины для этого побоища в темноте. Но грохот стоит – мама не горюй! Собственные выстрелы я больше воспринимаю плечом, чем ушами: мой длинноствольный полуавтомат работает куда тише, чем короткие «помпы» у Рыбака и Тимофея, чем «поросёнок» Соседа, и уж тем более – чем обрезы двустволок у Шатуна и у Ирины, да «ТОЗик» Ларисы! Наверное, только «Бенелька» у Марии работает также негромко… Ну и «Мурка» Влада, пожалуй.

Господи, о чём я вообще? Что за мысли в голове посторонние? О целях надо думать, да подсчёт вести, сколько в магазине осталось. Последний патрон, кажется. Перезаряжаться пора!

К счастью, стрельба стихает. Я веду лучом фонаря слева направо в поисках «синих» – но вижу только тела, лежащие на земле. Сколько же их? Не меньше десятка. Откуда они? Об этом стоит поразмыслить особо. Но позже. Сейчас надо закончить. Вон там шевелится синяя рука – подранка оставили. Я доберу. А вот теперь – перезарядиться.

– Заряжаемся в темпе! – кричит кто-то сверху. Сосед? – Это не все, они ещё идут. А лучше, пока есть пара минут, давайте ко мне, на крышу. Залезать можно слева, где дрова брали.

– Где? – переспрашивает женский голос. Мария? Ну да, она же не видела, откуда таскали чурки.

– От входа в дом – налево. Не там, где вездеход, а наоборот.

– Поняла.

– Давайте все туда! Патронов запас у всех есть с собой?

– Есть!

И верно. Жизнь в рейде уже приучила нас таскать полные карманы дробовых и картечных. По пачке на брата (и сестру!) – как минимум. Хлопаю себя по карманам разгрузки – да, слава Богу, запас на месте. И заряжу-ка я лучше «000», чем эти утиные… Надёжнее будет.

Тем временем, мы уже все толпимся возле дровника. Отсюда, по сложенной поленнице, можно добраться до крыши. В этом месте не так уж высоко. Разумеется, мы – Влад, Шатун, Рыбак, Тим и я – сначала помогаем подняться женщинам. Подсаживаем вверх Машу, Иру, Лору. Только после лезем сами.

Крышу здесь явно перекрывали недавно. Чёртовы новые технологии! Чёртова металлочерепица! Она сырая от тумана и скользкая. Упасть с неё прямо в лапы зомби – вот только этого нам сегодня не хватало для завершения прекрасного дня!

На наше счастье, кто-то зачем-то закинул на крышу какие-то доски. Они помогают нам удержаться, и на них можно присесть. Заряжаемся, попутно высматривая в тумане – ну где там эти синемордые шаркают-ковыляют? Ага! Кажется вижу. Идут снизу, по тропе! Но они ещё далековато для стрельбы дробью и картечью. Подпустим ближе.

Пока есть минута – оглядываю наших. Вроде все здесь. А где Сосед? Вот он, на самом коньке крыши. Удобно устроился – сидит, свесив ноги! Машу ему рукой. Спрашиваю:

– Вить, а где Курц?

– Дэн, не переживай. Я его в дом завести успел. И сказал Виталию, чтобы закрылся хорошенько. Всем, кто в доме – ничего не угрожает. Ну и нам на крыше тоже.

– Угу. – слышится голос Тимофея. – Только холодно немного. Так что нам тут не угрожает ничего, кроме острых респираторных заболеваний, пневмонии и воспаления простаты.

– Встань и стреляй стоя, нытик! – отшучивается Сосед. – Простата будет целей. И вообще, они уже близко, быстро отстреляем – и быстро в дом. А температура плюсовая. Не зря же мертвецы идут!

Оба правы: и Виктор, когда говорит, что мертвецы идут, потому что «плюс», и Тимофей, говорящий о холоде. Виноват ветер! Это он заставляет мёрзнуть, выдувает тепло из одежды. Остаётся только двигаться, приплясывать на месте, чтобы согреться. Чёртовы танцы с мертвецами! Чёртовы танцы на чёртовом ветру! Как там в той песне? «…с мёртвыми на ржавом ветру»?

Мы рвались в бой, мы любили брать преграды.

Мы видели цель, горящую вдали.

И мы требовали у неба звезд в награду.

И мы брали наслаждения у земли.

Но оказались подрезанными стропы.

Было украдено даже солнце поутру.

Остались только кривые окольные тропы.

И пение с мертвыми на ржавом ветру.