Романтики против циников: боевая ничья.

Может, это и не моё дело… В конце концов, кто я такой? Без году неделя в этой компании. Чужак. Хотя, может быть, именно поэтому я могу судить непредвзято.

О чём, собственно, речь… Есть два взгляда не вещи: рациональный и эмоциональный. Цинический и романтический, если вам так больше нравится. И есть у нас яркие представители этих крайних взглядов. Сосед – рациональный циник, а немножко даже где-то и параноик. И Рыбак – эмоциональный романтик и даже где-то немножко поэт. А все остальные, получается, где-то между ними, по всей шкале. Кто к одному краю ближе, кто к другому. А позиции в данный момент разошлись диаметрально и противоположно.

Позиция Соседа: «глупо лезть в чужие разборки. Не наше дело. Хватаем живого мальчишку и мотаем отсюда. И вообще, нечего было останавливаться. Тем более, мы не знаем о противнике ничего: сколько их? где? чем вооружены? Рваться в бой без малейшего понятия о противнике – это совсем не по Сунь-цзы[74].

И вообще, лучше быть пять минут трусом, чем целую вечность трупом.»

Позиция Рыбака и Лорика: «Нельзя проехать мимо человека, которому грозит опасность. Тем более – мимо ребёнка. И плевать, какой будет итог. Даже ценой собственных потерь надо спешить на помощь. Живём всё равно один раз, и даже помирать надо, оставаясь человеком, а не сволочью. И пофиг на «Искусство войны». Мы, чай, не китайцы какие – мы русские люди! А русские своих не бросают.»

В общем, вот такой расклад. Стрелка неумолимо движется к семнадцати часам, солнце клонится к западу. Мальчишка по имени Данька нервничает и грызёт грязные ногти. А на пустом шоссе возле своих машин спорят о взглядах на жизнь вооруженные до зубов «туристы-милитаристы», они же «гончие». Ведут, понимаешь ли, экзистенциальный спор о мировоззрении.

А где-то там, примерно в километре-полутора отсюда, на Александровской сопке, какие-то чокнутые «стуки» собираются принести в жертву мифическому «Царю мертвецов», по ритуалу древних индейских племён, вполне реального живого мальчика по имени Артём. Пить его кровь ради бессмертия «живых мертвецов» и силы «морфов». И это наши дни, двадцать первый век! Охренеть, пардон май френч!

– Так, давайте подводить итог. – говорит Рыбак. – Я ещё раз, последний раз, спрашиваю всех: кто с нами? Кто идёт выручать пацана? Подняли оружие!

Оружие поднимают почти все! Только Сосед стоит в стороне, демонстративно скрестив руки на груди. С ним, конечно, Ирина – ну разумеется, куда муж, туда и жена… И совсем нечего поднимать Анюте и Натахе. Да и какие из них бойцы? Так что мы с Ринатом, переглянувшись, подталкиваем своих женщин в сторону маленькой группы Соседа – пусть побудут здесь, у машин.

Счёт, получается, «11:4»… Победа за «романтиками»? А вот фиг там.

– Вы, конечно, молодцы. – говорит Виктор. – Души прекрасные порывы, всё такое… Но вы при этом ещё и дебилы, мля… Команда лиц с ограниченными умственными, да…

– Чего ругаешься? Сам не хочешь идти, так другим не мешай. – обижается Владимир.

– Чего ругаюсь? Млять, вы оставили колонну без водил, вот чего. Мы вдвоём шесть машин погоним, случись что? Вы ж, мля, самопожертвовать готовы, так? Ну, ты, да Рыбак – хрен бы с вами, только и можете стрелять. А если Дениса или Шатуна, или, на дай бог, Машу… того… И кто за руль сядет? А кстати! Мария у нас ещё и врач. И вот они оба, с Тимофеем, наши медики, уходят в последний, сцуко, смертный бой! А латать вас, «рыцарей без страха и упрёка», кто потом будет, когда маслину поймаете? Или тупо, царапина, воспаление, гангрена… Кто тебе антибиотик вколет?

– Ладно, тут ты очень убедителен. – говорит Рыбак. И, обращаясь, к Ивану и Маше, разводит руками. – Ребята, вы сами видите какое дело. Я очень ценю, что вы хотели с нами мальчишку спасать… Но Виктор прав. Вам надо остаться.

Шатун и Мария переходят «на тёмную сторону» (извините, это я так… шуткую) – и счёт становится «9:6». Однако Виктор всё ещё не удовлетворён раскладом.

– Продолжу душить ваши прекрасные порывы. – говорит он. – Потому что с арифметикой у вас всё ещё хреново. Машин шесть. Водителей остаётся при них четыре. И какие две тачки вы предлагаете бросить? Ну, когда вас там – не дай Бог, конечно! – разберут на органы эти «стуки», или как их там. А?

– Да мы их сами на фарш пустим! – бахвалится Денис.

– Ну а всё-таки, Дэн? Кто «Дефендер» поведёт, когда Царь Мертвецов заберёт твоё сердце?

Дэн молчит. Отвечает Рыбак.

– Хорошо. Денис, я тебя тоже прошу остаться. Знаю, ты хотел с нами. Но – надо. И ещё… Ринат, ты тоже. Останься. Тем более, твоя супруга здесь.

Однако! За минуту до окончания основного времени счёт становится «8:7» – теперь уже в пользу команды «циников»! Пусть и против своего желания, но Денис и Ринат присоединяются к Виктору. Но не всё ещё потеряно для «романтиков»! Ведь я не считал самого себя. Сказал же в самом начале, что я – «чужак». Типа, не на чьей-то стороне, а посерёдке. Но ведь ружьё-то мне выдали! Пусть оно и старше меня лет на двадцать, и патронов к нему – от силы десяток в моей котомке. Да пофигу! Иду спасать мальчишку. Точка!

Счёт «8:8», честная боевая ничья! Выдвигаемся?

– Постой, Олег. – тормозит меня Рыбак. – С этим ты много не навоюешь. Вить, я предлагаю дать на время Ильичу автомат Дениса. У него же ещё «Хатсан» есть. А ты, Олег, в армии служил ведь? Значит справишься.

Да, я служил, и даже помню, куда нажимать, чтобы стреляло. Принимаю АКМ из рук Дэна. Теперь пошли!