Глава 8

— Так что у тебя за дела с Джимми?

— С кем?

Я нетерпеливо стучу указательным пальцем по столу.

— Джеймсон. Знаешь, вы двое не… — я размахиваю вялой картошкой фри над блюдом с закусками в центре стола. — Едва ли могу представить вас в одной компании.

Я откусываю картошку, внимательно наблюдая за Сидни, медленно жую и в то же время оцениваю ее всю с мужским одобрением. В тот час, который я дал ей подготовиться к… что бы это ни было… она использовала каждую свободную минуту, чтобы прихорошиться. Дымчатый макияж глаз, мягкие волнистые светлые волосы, облегающий голубой свитер.

Сильно обтягивающие джинсы.

В данный момент мы сидим в угловой кабинке «Мэлон», одном из ближайших к кампусу баров, который предлагает лучшие гамбургеры в городе. Ты можешь пахнуть как фритюрница, когда выходишь отсюда, но еда все это компенсирует. Если уж вынужден торчать на свидании — которое обходится мне в те немногие лишние деньги, которые у меня есть — то я собираюсь съесть чертов вкусный гамбургер, даже если из-за этого придется пробежать две добавочные мили и сделать пятьдесят дополнительных приседаний, чтобы сжечь калории.

— В одной компании? — темно-русые брови Сидни хмурятся в замешательстве. — Что ты имеешь в виду? — ее длинный ярко-розовый ноготь тычет в сырную палочку на блюде с закусками, но она не порывается съесть ее.

Я вылавливаю еще одну фри и забрасываю в рот.

— Серьезно, — я проглатываю. — Консервативная Мэри и Барби Малибу? Как оказалось, что вы двое живете вместе?

Еще один тычок в сырную палочку.

— Консервативная? О ком, Бога ради, ты говоришь?

Повторяя за Джеймсон, в чем позже собираюсь ее обвинить, я закатываю глаза.

— Джеймс.

Как она может не знать, о ком я говорю?

— Ты говоришь о Джеймс? — переспрашивает она, сбитая с толку.

Я должен отдать девушке должное: у Сидни есть здравый смысл, чтобы выглядеть оскорбленной. Даю ей еще несколько очков за верность, и одно за раздраженное выражение лица, которое она пытается замаскировать за нерешительной улыбкой.

— Джеймсон Кларк? Консервативная?

Она произносит это так скептически, что задаюсь вопросом, начинаю ли я ее раздражать.

Тем не менее…

— Ты знаешь больше одной Джеймсон? — я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки. Глаза Сидни, сильно подведенные черной подводкой, оглядывают мои татуированные бицепсы с явно горящим интересом.

Поглаживая бутылку пива, я делаю небольшой глоток.

— Да. Чопорная. Дерзкая. Что с ней такое?

Я, конечно, веду себя как придурок, но ей, кажется, по фигу. Ну, может, и не пофиг, зато мне да.

Сидни сильно краснеет.

— Джеймс не скучная.

Я усмехаюсь.

— Я не говорил, что она скучная — знаю, почему она вечно учится, но чем еще она увлекается? Она ведь чем-то еще занимается, да?

— Думаю, она просто серьезно относится к учебе. Она не любит, когда ей докучают во время занятий.

Я подавил желание закатить глаза.

— Знаю. Ей не приходило в голову, что не обязательно носить кардиганы и всякую хрень, чтобы чертовски серьезно относиться к учебе или остаться в одиночестве? — больше спрашиваю себя, нежели Сидни. — Она когда-нибудь ходит гулять и веселиться? Отрывается? Вызывающе одевается?

Изнемогаю от любопытства.

— Да?

Ага, как же. С сомнением поднимаю брови.

— В самом деле? Какого рода веселье?

Сидни беспомощно разводит руками на своей стороне кабинки.

— Не знаю! Ты же видел нас на вечеринке — такого рода веселье. Она любит сноубординг и плавание летом, поэтому часто этим занимается.

— Сноубординг? — спрашиваю я недоверчиво.

Сидни кивает.

— Она в этом и вправду хороша. Кажется, даже состоит в клубе сноубордистов; они уезжают в Юту на ближайших весенних каникулах.

Да ну на фиг.

— Сноубординг? — как дурачок повторяю словно попугай. — Ни фига себе.

Сидни таращится на меня через стол с самым недоуменным выражением на лице. Между бровями образовались глубокие складки, а уголки губ опустились.

— Прости? Я в конец запуталась.

Ее глупый смех не затрагивает глаз, а атмосфера между нами становится неловкой.

Черт. Это совсем не круто. Я мудак, но если продолжу в открытую вести себя в таком духе, нет никаких шансов, что Сидни отсосет у меня в уборной в конце этого, якобы, свидания.

Я меняю тактику и включаю очарование.

— Знаешь что? Забудь о том, что я сказал; мне просто было любопытно. Лучше расскажи побольше о себе.

Теперь все ее лицо меняется, переходит от сдержанного к оживленному, когда она взволнованно вздыхает.

— Я студентка последнего курса, по специализации медсестра, родом из Теннесси, состою в танцевальной команде, и просто люблю борьбу. Я огромная, огромная фанатка.

«Огромная фанатка, которая считала, что я в футбольной команде», — думаю я с сарказмом.

— Угу, — киваю ей, слушая вполуха, и съедаю еще один кусочек фри, запиваю его глотком пива, параллельно пытаясь представить Джеймсон Кларк на сноуборде.

Чертовски жаль, но я хоть убей, не могу представить этот образ у себя в голове. Крошка Джеймсон, обладательница застегнутых наглухо кардиганов и жемчужных ожерелий, занимается сноубордингом? В сноупарках и на хафпайпах. В свободных куртках и комбинезонах.

Не может такого быть.

Время от времени слышу монотонный бубнеж Сидни.

— …а потом в прошлом году я перевелась, когда осматривала кампус с кузиной. Вот так я встретила Эллисон, которая уже жила с Джеймсон. Я должна наверстать несколько предметов до конца года, которые не проводились в моем предыдущем колледже, что отбросит меня на семестр. Это будет полный отстой.

— Это действительно отстой, — рассеянно отвечаю я.

— Правда же? Мои родители убьют меня, — вдруг рот Сидни расплывается в широкой улыбке. — Так, хватит обо мне. Расскажи мне побольше о себе. Поведай историю знаменитого Оза Осборна. С трудом верится, что я сижу здесь с тобой. Чувствую, у нас есть много общего.

Ее белоснежные зубы светятся на загорелом лице, и она слегка пищит от восторга.

Отлично. Просто отлично. Выходит, Джеймсон заманила меня пойти на свидание с поклонницей спорта. Я собираюсь убить ее, когда увижу в следующий раз; может, она позволит мне просунуть язык ей в горло в качестве наказания.

Я наклоняюсь вперед внутри кабинки, положив локти на липкую столешницу.

— Не знаю, что и рассказывать. Я тут на борцовской стипендии, но все это знают. Моя специальность УП, мое…

— УП… типа управление персоналом?

— Ага.

— Хм, — эту же реакцию я и прежде видел миллионы раз. — Вроде я никогда не слышала, чтобы парень учился на УП. Что заставило тебя принять такое решение?

У меня свои причины, но это никого не касается. Я не знаю Сидни и не горю желанием узнавать ее — поэтому не рассказываю о причине выбора такой специальности, притом, что было миллион других карьерных путей, из которых я мог бы выбрать.

— Итак, Сидни, что еще тебе нравится делать забавы ради? — тон моего голоса — совершенно очевидный намек, приглашение, которое я совсем не чувствую в своих штанах.

— Ну, — начинает она медленно. — Я люблю вечеринки… и спорт… и знакомиться с новыми людьми… и быть дружелюбной.

Кстати о дружелюбии: от виденья Джеймсон, поднимающейся со своего места в библиотеке прямо перед тем, как зацеловать меня до смерти, я застываю. Тот черный свитер и жемчуг, что были на ней. Застегнутый на все пуговицы зеленый кардиган, в котором она была, когда наблюдала, как мне дрочили в коридоре на домашней вечеринке в минувшие выходные. Серый, надетый на ней вчера.

— Постой. Она всегда носит кардиганы? В смысле, она одевает другую фигню выходя из дома, не так ли?

Моя спутница мешкает.

— Что, прости?

— Я никогда не видел ее ни в чем, кроме свитеров. У нее же есть другая одежда, верно?

— Э-э… мы вернулись к разговору о Джеймсон?

— У нее есть другая одежды в шкафу, да? Не только вся эта невзрачная дрянь? У нее есть толстовки?

— Э-э… да. Я видела ее в другой фигне, — Сидни хмурит брови от недовольства. — Извини, если я кажусь тебе растерянной, просто… Я никогда не слышала, чтобы кто-то прежде называл ее невзрачной. Думаю, тебе нужно проверить голову.

Она, наверное, права, потому что какого черта я вообще до сих пор говорю об этой чертовщине?

Я хватаю одну из сырных палочек Сидни, макаю ее в соус Маринара, и глотаю целиком.

— Просто считаю это странным. Она выглядит, как чертова воспитательница в детсаде.

Моя спутница пожимает плечами.

— Ей часто это говорят, но она не такая. Поверь мне.