Я сидела и не могла вдохнуть, пошевелиться. Я не знала, что ему говорить. Как на это можно реагировать? Что в таких случаях делают? Он сидел, вытянув ноги, и смотрел покрасневшими глазами куда-то в пустоту, пока ветер игрался в его волосах, а к ресницам прикасались последние лучи уходящего солнца. В огненном свете неба, он выглядел каким-то смутным видением, грустной тенью обжигающего прошлого. Передо мной был маленький мальчик с оголенной душой. Я не нашла ничего лучшего, как просто опустить свою голову ему на плечо. Мне было страшно смотреть в глаза, где виднелась грусть старика, который прожил целую жизнь, и даже не одну. Мне хотелось стать волшебницей и остановить время, заморозить все его воспоминания, снять тяжесть с его души.

За спинами послышались приближающиеся шаги. Я обернулась и увидела, как в нашу сторону шел Докер. Никита даже не пошевелился. Его глаза уже были закрыты, и я не понять, спал он, или просто пытался усмирить обрывки воспоминаний. Док подошел ко мне, посмотрел на Ника, и молча опустился рядом. Они сидели по обе стороны от меня, и я вдруг поняла, что ощущала в такие моменты Алина. Эти два парня вместе были олицетворением невероятной силы. Она это понимала и чувствовала. Вот почему рыжеволосая девчонка взяла обещание не пропадать из жизней друг друга. Вдвоем – они слаженный механизм, с похожими движениями и мимикой. Я не знаю, сколько мы так просидели в тишине. Докер достал сигарету и закурил, устремив свой взгляд на закат. Я увидела, как его губ коснулась легкая улыбка. Я смотрела на него, пока он спокойно курил, прислонив голову к коре дерева, точно так же, как и Никита, вытянув свои ноги. Внезапно захотелось прикоснуться к нему, но что-то останавливало. Разум подсказывал, что Док не из тех, кто примет в свою сторону сочувствие и сострадание. Он кивнул на книгу, что лежала между мной и Никитой. Я подняла её и передала ему. На мгновение мне показалось, что его взгляд смягчился. Склонив голову набок, он грустно улыбнулся и провел пальцами по обложке, а потом, будто его облили холодной водой, стряхнул воспоминания. Докер поднялся и протянул мне руку, помогая встать, затем подошел к Нику, который спал, равномерно дыша. Он присел перед ним и прикоснулся к плечу друга.

− Пойдем в дом, уже темнеет.

Никита приоткрыл глаза и сонно отмахнулся. Док привстал и перегнул его руку через плечо, помогая подняться, но тот был практически без сознания. Его мозг то и дело самостоятельно отключался от нехватки сна и отдыха. Я подбежала к ним и, точно так же, подхватила Ника. Докер посмотрел на меня, как-то странно улыбаясь. Сонный, уставший Никита едва был в силах передвигать ногами.

В ту ночь я почти не спала, пытаясь перебороть страшные образы, что подсовывало сознание.

Мне стало сложно здесь находиться после этой жуткой истории. Гуляя по окрестностям, я будто проваливалась сквозь время и пространство, попадая в их детство и наблюдая за маленькими мальчишками с рыжеволосой девчонкой. Я постоянно непроизвольно представляла моменты, что им пришлось пережить, и бедную Алину, которая храбро защищала своих любимых. Мне надо было уехать. Хоть на неделю, но надо вырваться из этого всего. Утром, когда ко мне пришел Докер, я попросила отпустить меня в город. Он понимающе кивнул и скрылся за дверью, предварительно распорядившись водителю, чтобы меня отвезли. Мы с ним практически не разговаривали. Я не знала, как на него смотреть, да и вообще, как себя вести. После рассказа Ника, Докер превратился для меня в холодную неприступную статую. Юля все еще была в отъезде, поэтому появилась отличная возможность побыть одной, подумать обо всем, но, когда я приехала, немного пожалела о своем решении. Я осталась наедине с кошмарами, воспоминаниями и мыслями.

Дни тянулись слишком медленно. Внезапно захотелось приехать к родителям и обнять их. Тогда я позвонила Докеру и предупредила, что уеду из города на пару дней. Получив разрешение, собрала сумку и выдвинулась на вокзал.

Одна из отрицательных сторон жизни в большом городе – слишком много людей, которые куда-то спешат, толкаются. Кто-то на машине проехал на большой скорости по луже, обрызгав меня с ног до головы, так что настроение было паршивей некуда. Я была практически возле вокзала, оставалось только перейти на другую сторону дороги. Пытаясь отчистить капли грязи из одежды, я спустилась в подземный переход, и не сильно обращала внимание на людей, но, когда сворачивала, чтобы подняться уже по ступенькам вверх, внезапно ощутила сильный удар. Я столкнулась с кем-то, а точнее, из поворота на меня налетели, так как падали мы вместе, только я назад, а этот кто-то вперед. Я зажмурилась в ожидании ощутить спиной бетонный пол, но чья-то сильная рука держала меня за талию, не давая упасть. Приоткрыв глаза, первое, что я увидела, это широкую грудную клетку, обтянутую серой футболкой, и выпирающую на шее вену. Подняв свой взгляд немного выше, я обнаружила хитрую ухмылку с ямочками на щеках.

− Поймал, – весело сказал Влас (а это был именно он), продолжая держать меня над землей. Оказалось, что он спускался по ступенькам, и за пару секунд до того, чтобы войти в поворот, отвлекся посмотреть на часы. Из-за угла мы друг друга не увидели. Он быстро среагировал и, пока мы падали, одной рукой обхватил мою талию, удерживая меня, сделав упор на свою подогнутую ногу, а второй приземлился ладонью об пол, фиксируя нас. Влас нависал всем телом, радостно улыбаясь.

− Может уже примем вертикальное положение? – спросила я, сдерживая смущенную улыбку, ощутив, как вмиг краснеют щеки. Он был слишком близко, так близко, что я чувствовала уже знакомый запах его парфюма.

− А надо? – ответил он, засмеявшись. – Ладно.

Одним движением Влас поднялся и потянул меня вверх, поставив на ноги. В этот раз я была без вечернего платья или каблуков, в джинсовых шортах и футболке, которые дополняли кроссовки. А он выглядел все так же великолепно, даже в простом повседневном образе: легкая серая футболка, что открывала мышцы на руках, вокруг пояса он обвязал клетчатую темно-синюю рубашку, которая спадала по черным просторным джинсам. Все та же ровная осанка, все те же аристократичные черты лица и манеры. Наверное, дело было в том, что при других наших встречах я была на высоких каблуках и никогда не замечала его роста. Теперь же он возвышался надо мной так, что я носом утыкалась в грудную клетку, как Докеру.

− Ты всегда был таким большим? – вдруг вырвалось у меня. Разница стала существенно заметной.

− А ты всегда была такой маленькой? – он хмыкнул, сверкнув на меня глазами.

− Только локти на голову мне не выкладывай, пожалуйста, – заулыбалась я, услышав его тихий смех.

− Ну что вы, мадам, как могу? Ни в коем случае. – Он отряхнул свои джинсы. – Да, Дина, признаться, никогда не мог подумать, что мы вот так столкнемся. Но солгу, если скажу, что эта встреча мне неприятна. Я очень рад тебя видеть. – Обворожительная улыбка и теплый взгляд. – Ты на поезд спешишь?

Влас увидел мою сумку, что лежала на земле после нашего столкновения.

− Не то, чтобы спешу, но надо узнать, на какую платформу идти.

− Я помогу тебе, если не возражаешь. – Он поднял с пола сумку и понес её. – Пойдем.

Мы поднялись вверх по ступенькам, выйдя на залитый солнцем вокзал. Он надел солнцезащитные очки и продолжил разговор:

− Куда едешь?

− Домой, к родным, − ответила я, ощущая небольшую неловкость.

Он начал расспрашивать, долго ли ехать, и взяла ли я воды в такой долгий и жаркий путь. Услышав отрицательный ответ, он остановился возле ларька и купил мне бутылочку холодной воды. Узнав, на какую платформу прибудет поезд, у меня оставалось еще около двадцати минут свободного времени до начала посадки. Мы решили сесть на одну из скамеек, что располагались на улице возле входа.

− А где же мой дорогой друг, по совместительству твой парень? Чего не провожает?

Я не знала, что ответить, поэтому просто сказала, что у него появились какие-то неотложные дела.

− А ты как в этом районе оказался? Провожал кого? – Мне стало интересно, что он тут делал.

− Нет, тут друг недалеко живет. Забегал навестить, – обворожительно улыбнулся он и ласково посмотрел на меня. – Знаешь, я частенько тебя видел на вечеринках. По тебе и не скажешь, что новенькая в этих кругах. Хорошо держишься.