V

Суд Егоркина состоялся в среду. Везли его к зданию районного суда в том же самом темно-зеленом милицейском фургоне с зарешеченными окнами. День такой же пасмурный был. Моросил дождь. На улицах было малолюдно. Торопливо проплывали зонтики. Иван жадно смотрел на свободных людей, на мокрые стены и думал, с какой бы радостью пробежался бы он сейчас под дождичком. Черт с ним, пусть не оправдают, лишь бы условно дали, лишь бы быть на свободе. А может быть, не прав дядя Степа? Может, бывает, что и оправдывает суд? Дядя Степа говорил: если попал под суд, прав или не прав, срок обеспечен. Наши суды не оправдывают. Судьи считают, что невинные люди под суд не попадают. Большинство судей женщины, не разумом судят, эмоциями. И Егоркин загадал, если будет судья женщина, не оправдают, мужчина — оправдают.

Вылезая из машины, огляделся, не видно ли близких возле подъезда. Никого не было. Волновался, хотелось поскорей увидеть Галю, Варюньку.

— Во, смотри, сразу видно, матерый бандюга! — услышал он женский голос и оглянулся. Неподалеку возле газетного киоска стояли две пожилые женщины и смотрели на него. Говорила та, что попроще.

— У, смотри, зыркает, так и зыркает! Дай ему в руки нож, пойдет крушить…

Егоркин усмехнулся про себя горько. Обидно стало и больно, слезы выступили. Подумал, шел бы на его месте Леонид Семенович, с уважением глядели бы.

Вошел в зал и остановился, сразу увидел Галю. Она при его появлении вскочила, подалась к нему, но ее удержала Наташа, с силой усадила на место. Губы у Ивана задрожали. Но Галя улыбалась, и он тоже скривил улыбку. Милиционер подтолкнул его к скамейке за барьером и сказал тихо:

— Садитесь.

Иван опустился на скамейку, не спуская глаз с Гали. Она глядела на него радостно, пыталась встать, но Наташа что-то говорила ей сердито, удерживала возле себя. В небольшом зале было малолюдно. Егоркин видел Варюньку, Антошкина, Маркина. Сидели они в центре зала. В первом ряду расположились четыре парня. Наверное, те самые молодчики. Было еще пять-шесть незнакомых людей. Маркин, заметив, что Иван взглянул на него, поднял над плечом сжатый кулак и улыбнулся, подбадривая, мол, держись, мы с тобой.

— Встать, суд идет! — раздался властный голос.

Зал зашевелился. Поднялся и Егоркин, повернувшись к двери. Одна за другой вошли три женщины, сели в высокие кресла. Посреди, за самым высоким, оказалась суровая, хмурая женщина с властным лицом. Заняли свои места и прокурор с защитником. Суд начался.

Иван, увидев, что судить его будут женщины, почувствовал себя, как заблудившийся в лесу человек, который услышал шум неподалеку, решил, что набрел на дорогу, впереди гул машин, бросился на шум, а выскочил к водопаду. Отчаяние охватило его, не слышал, что говорилось вначале, зачем выходили люди, что у него спрашивали, соглашался машинально. Очнулся немного, когда дело зачитывали. Потом стали спрашивать потерпевших. Все четыре парня утверждали, что Борис пригласил Галю послушать музыку. Когда она пришла, буквально через несколько минут ворвался ее муж, избил троих и увел жену. Защитник выслушал двух парней молча, а у Сергиевского спросил:

— В котором часу пришла к вам Егоркина?

— Как работу закончила, в начале десятого, — не совсем уверенно ответил Сергиевский.

— В своем заявлении, написанном в тот же вечер, Егоркина утверждает, что была на обходе квартир в вашем подъезде. Это подтверждается записями в книге обхода техника-смотрителя, и пришла она к вам без десяти минут девять не в гости, а для осмотра технического состояния квартиры, а вы стали над ней измываться, тащить силой в комнату. Что вы на это скажете?

— На часы я не смотрел… Десять минут туда, десять минут сюда — какая разница? А почему она написала, что пришла не в гости, а на обход, понятно — мужа выгораживала… Обыкновенный сговор…

— Десять минут имеют большое значение… Скажите, а Егоркин был пьян, когда ворвался в квартиру?

— Все произошло быстро. Мы опомниться не успели… Но ведь экспертиза показала, пьян был…

— Откуда вам известно, что экспертиза показала?

— Ну, — улыбался Анатолий насмешливо: сами, мол, должны знать, чего спрашивать. Он считал, что дело решенное. Приговор известен. Суд — формальность для отчета. Зачем глупые вопросы задавать?

— Отвечайте, отвечайте! — требовал защитник.

— Володя сказал… — пожал плечами Сергиевский. Хочешь — получай! Для Анатолия следователь, прокурор, судья, защитник были одна компания, купленная папой.

— Что за Володя?

— Следователь Деркач.

— Почему он вам это сказал?

— Не мне… Папа спросил, он сказал…

— А зачем отец ваш к следователю приходил?

— Отец не приходил. Володя у нас был.

— Следователь вам раньше был знаком?

— Мне нет. Отцу… Бывал у нас…

— А кем работает ваш отец?

Сергиевский недоуменно и кисло взглянул на судью: что за глупости, неужели не знаете?

— Директором ресторана.

— И во время следствия Деркач бывал у вас в гостях?

— Да…

— У меня больше нет вопросов, — сказал защитник и обратился к суду, когда Сергиевский сел на свое место в зале. — Прошу судей обратить внимание на следующее обстоятельство: Егоркин при свидетелях в техническом кабинете в восемнадцать часов вечера договорился с женой встретиться сразу после работы в жэке и вместе идти домой. Это они делали часто. Могла ли Егоркина, зная, что после работы пойдет слушать музыку, договариваться с мужем о встрече в то же самое время в жэке. Она ведь знала, что он будет искать ее, если она на придет. Я не понимаю, почему следствие не обратило внимания на это обстоятельство, на этот факт, и прошу вызвать в суд в качестве свидетелей защиты техников жэка. Они же и подтвердят суду, был ли выпивши Егоркин или выпил после драки, чтобы успокоиться.

Судья и народные заседатели стали обсуждать предложение защитника. Антошкин быстро строчил в блокнот ответы Сергиевского. Это были ценные показания. Отметил Петя и то, что в книге Гали есть записи обхода квартир именно того подъезда, где произошла драка. Это он упустил из виду, когда с Наташей проводили свое расследование. Разговаривали они и с техниками, которые знали, что Иван был трезв, видели его после работы, когда он ждал Галю и пошел ее встречать. И Люба им рассказала, что Борис ей говорил, что отец Сергиевского дал взятку следователю. Лев Борисович опасался, что может возникнуть дело по заявлению Гали: нападение на должностное лицо при исполнении им служебных обязанностей. И теперь на суде подтвердилось, что Деркач был знаком с отцом Сергиевского и бывал у него в гостях. Наташа радостно переглянулась с Антошкиным, когда услышала это от Анатолия.

— Предложение защитника о вызове новых свидетелей отклоняется, — объявила громко судья и так же громко и строго спросила, обращаясь в зал:

— Молодой человек, что вы пишете? Прошу сдать блокнот и прекратить записи!

Глядела она на Антошкина.

— Нет закона, запрещающего вести записи во время судебного заседания, — ответил Петя.

— Я прошу вас сдать блокнот и не мешать работе суда! — еще строже и резче потребовала судья.

— Я — корреспондент газеты, — поднял вверх Антошкин свое удостоверение.

— Товарищ милиционер, прошу конфисковать блокнот и вывести владельца из зала!

Милиционер отошел от двери и тихо сказал Антошкину:

— Молодой человек, давайте без скандала… Сорвете заседание, сами понимаете… Выходите! Мы и силу применять можем. Хуже будет…

Петя поднялся, взглянул на Ивана в последний раз. Сидел Егоркин сгорбившись, в зал не смотрел. Отдал блокнот милиционеру и вышел.

Борис повторил то же самое, что говорили его друзья. Защитник спросил у него только, что он скажет по поводу того, что Галя обещала ему прийти слушать музыку, а сама договорилась встретиться с мужем в то же самое время.

— Это у нее спрашивайте, — пожал плечами Борис.

Вызвали Галю. Вошла она, улыбаясь. Радостно глядела на Ивана.

— Сейчас кончим и пойдем, — произнесла она вдруг громко.

Егоркин вздрогнул. Голоса ее он не узнал. И дальше она отвечала на вопросы, говорила непонятным для него тоном. Он страдал, слушая. Что с ней случилось? Из ее лепета можно было понять только, что была на обходе, зашла к ребятам.