ГЛАВА 4 Габриэль

4 года назад...

– Мистер Гэвинвуд, ты такой негодник! – визжит блондинка, сидящая у меня на коленях.

Биты клубной музыки бьют по мозгам, а вискарь, который я только что выпил, врывается в мои вены. От запаха духов цыпочки хочется блевануть, но я сдерживаю порыв.

– Стейси... – стону ей в ухо.

Она хлопает меня по груди и хмыкает.

– Я Саммер.

– Я так и сказал, детка, – невнятно бурчу я.

Чмокаю ее в щеку и приподнимаю, чтобы она оседлала мои ноги.

– Ну, ну, ну, посмотрите кто тут у нас! Самая настоящая деревенщина! – слышу что-то позади себя.

Я оглядываюсь и смотрю в глаза мужу моей сестры – мудака Миллера.

– Какого хрена ты здесь забыл? – ору, глядя на него и спихивая девку с коленей.

В глазах все становится красным, когда я замечаю, что его руки обвиваются вокруг талии двух стриптизерш.

– А на что, мать твою, это похоже?

Он подмигивает. Я стискиваю зубы и сжимаю кулаки.

– Моя сестра знает, что ты здесь? – выплевываю я.

Мне и так все понятно, но очень уж хочется услышать оправдания этого урода.

– Ты сам догадываешься. – Он улыбается. – А может, и нет. Почему старший братец не отвечает на звонки моей любимой женушки? Очень грубо с твоей стороны.

– Заткнись. Я знал, что ты тупой, но не думал, что настолько! Единственная радость, так это что она последовала совету на счет брачного договора, когда вы поженились. Ты останешься ни с чем!

Его улыбка становится темной, отчего мне становится дурно. Что не так?

– Спасибо что позабавил про брачный договор. Представляешь, я думал, что твоя сестренка горячая штучка, но очевидно же, что нет, – язвит он, шлепая одну из стриптизерш по заднице.

Желчь поднимается к горлу, но я проглатываю ее.

– Какого хрена ты только что сказал?

– С ней неплохо перепихнуться. Ага, она дикая. Но, увы, все равно не способна угодить, – говорит он с сарказмом.

Я сжимаю ладони и бегу к нему. Чувствую, как мое тело расслабляется, когда мой кулак соединяется с его челюстью, заставляя придурка отлететь к соседнему столику. Обе женщины падают в сторону. Я хватаю его, перевернув попутно стол. Затем как следует урабатываю его рожу, превращая ее в отбивную. Я чувствую, как гнев покидает мое тело с каждым ударом, и это вызывает привыкание.

– Ты сукин сын. Ты не заслуживаешь ее! Богом клянусь, ты больше не прикоснешься к ней!

Он смеется своим кровавым ртом, когда я перевожу дыхание.

– Я получу деньги, не волнуйся, – выкашливает он.

Мое лицо искажается. Я снова замахиваюсь, но вспышки рядом останавливают меня.

– Гэвинвуд... Что происходит? Кто этот парень? Это драка из-за девушки? Сэр, вы выдвигаете обвинения?

Люди окружают нас с камерами в руках. Я вскакиваю на ноги и оглядываюсь. В глазах все расплывается, но я все же пробираюсь мимо толпы и выхожу на улицу, где мне в лицо тычут микрофоны. Что я наделал?

– Ты выбываешь! – орет тренер Биллард. – Дело сделано, Гэвинвуд. Док сказал, что ты пропускаешь сезон и меня уже тошнит от этого дерьма! – заявляет он, ударяя кулаком по столу.

Я изучаю свою левую руку в гипсе и качаю головой. Наверное, алкогольная дымка заглушила боль, но мой маленький боксерский поединок прошлой ночью закончился переломами в двух местах.

Я облажался уже не в первый раз. Если честно, я даже сбился со счета сколько раз творил херню. Обычно меня отмазывали – то тут, то там. На этот раз все иначе. Мне тридцать два года, и я исчерпал свой лимит ошибок. Тем более, раньше все мои залеты не влияли на мою возможность играть...

– Он женат на моей сестре, тренер. Этот ублю...

– Да мне насрать, даже если он долбиться в тебя, Гэвинвуд! Ты не имеешь права драться и уж точно не имеешь права делать это своей рукой. У тебя есть два варианта, и тебе крупно повезло, что их в принципе предлагают, – выплевывает он, перебивая меня.

Я киваю, чтобы он продолжал.

– Уходи на покой или тренируй. С тобой разрывают контракт, и могу поспорить на свою карьеру, что ни одна команда в здравом уме тебя не подберет. Уходи на пенсию и выйди из игры или ступай к новичкам и учи их бейсболу. Обучая этих мальчишек, ты, может, наконец, вытащишь свою голову из зада. Ты лучший питчер, который у меня был, Гэвинвуд, так что ребятам повезет с тобой, но тебе стоит поменять свое мировоззрение. Выбор за тобой, но делай его поскорее.

Закончив свою речь, тренер отходит от меня.

Мысль об уходе приводит меня в панику. Дышать становится тяжело, я закрываю глаза, чтобы предотвратить головокружение. Я отказался от всего ради этой игры, и я не потеряю мяч из-за одного гребаного придурка.

– Я буду тренером, – оттараториваю я. – Я не могу уйти из бейсбола, тренер. Пока нет, – кричу ему.

Он кивает и отмахивается от меня, типа я свободен.

Выхожу из его кабинета и вспоминаю все, от чего отказался ради возможности играть.

Шарлотта.

Я не заслуживал ее тогда и не заслуживаю сейчас, но мысли о ней и о том, как могло бы быть, преследовали меня последние четырнадцать лет. Жизнь была более-менее сносной, но произошедшее все изменило. Потому что как только у меня появлялось время думать, все превращалось в ад... Прямо как сейчас.