Глава 13
Шёл четвёртый день с того момента, как сгорел город Бромдок.
Уничтожение такого города не осталось для этой части мира незамеченным. Его разрушение вызвало своеобразную волну, подобную падающим домино.
По дорогам разгуливало немало бездомных. Не меньше было и бандитов с работорговцами, часть из которых была теми самыми жителями города, что не смогли найти себе места и были готовы заработать кусок хлеба любой ценой. Прибыли бандиты с работорговцами и из соседних не самых благополучных стран, решившие поживиться на горе других.
Но людей было не так много, как новоиспечённых работорговцев и бандитов, количество которых увеличилось. Из-за недостатка товара те не стеснялись хватать людей посреди бела дня прямо на дороге и тут же увозить в лагерь для рабов, где тех несчастных клеймили и бросали дожидаться своей участи, от куда их потом развозили по миру. Поэтому ряды тех беженцев, что обогнал Рей очень сильно поредели.
Доходило до того, что крали людей прямо из города, хотя это старались пресекать очень жёстко. Вскоре около городов выстроился ряд из виселиц вот таких дельцов.
Часть бандитов и работорговцев сразу же ринулись на запад к городу Киртенс, где ещё не было переизбытка конкурентов.
Из-за этого возить товары стало сложнее и опаснее. Караваны грабили чуть ли не на выезде. Не помогала даже регулярная армия. Бандиты словно звери бросались грабить всё, что только можно украсть. Восточные города начали испытывать проблемы с поставками продовольствия. Армии пришлось охранять крупные караваны, бросая на произвол судьбы некоторые деревни. Подорожали продукты и вещи. Многим людям, что и так жили от черты до черты подобное преодолеть, оказалось не под силу. В двух восточных городах начался голод и новый разгул бандитизма.
Проблема шла и с другого фронта.
Эти два крупные города, что располагались в относительной близости от Бромдока уже начали принимать немало людей, что искали работу, хлеб и крышу над головой. Многие готовы были работать за бесценок лишь бы не умереть от голода, что вызвало удешевление рабочей силы. Теперь многим тем, кто стабильно работал и получал за свою работу деньги, не хватало денег чтоб оплатить аренду или просто прокормить своих родных. Их сменяли более неприхотливые и готовые работать больше люди.
К тому же, некоторые деревни и люди из других городов жили исключительно за счёт того, что предоставляли свои услуги Бромдоку. Но с его уничтожением они оказались такими же безработными. Некоторым удалось вовремя найти новую работу у тех, кто работал с Киртенсом и у которых работы прибавилось, для чего требовались новые работники. Но большинству не так повезло.
Всё это вызвало ещё одну волну бандитов и работорговцев, что заполонили дороги. Доходило до абсурда, когда работорговцы сталкивались между собой, где победитель сдавал побеждённых в рабство.
Устоявшийся мир рушился всё быстрее и быстрее. Всего за четыре дня восточная часть республики Грантсон погрузилась в хаос. Киртенс же по прошествии четырёх дней это не сильно затронуло. Сказалось его расположение — эти два города-порта находились у противоположных границ республики Грантсон и их разделяло полных три дня пути. До других городов можно было добраться за два — утром выйти и вечером следующего дня уже прийти. Однако и он почувствовал отголоски бедствия — бандитов и работорговцев на дорогах увеличилось, пусть и не так сильно, как на востоке.
Крупные города, которых осталось четыре, включая Киртенс, могли не бояться набегов бандитов и работорговцев. Взять такой город даже штурмом, где стен не было тем было не под силу. Стража города их бы перебила ещё на подходе, это, не говоря про армию, что теперь была у каждого города для охраны правопорядка.
Мелкие города так же охранялись как армией, так и стражей.
А вот деревням, сёлам и просто одиночно стоящим домам повезло не так сильно. Армия конечно пыталась защитить их, но тех было слишком много. И работорговцы с бандитами хлынули туда, где армии не было. Грабежи, убийства, насилие… Кровь заливала землю и заставляла многих содрогаться при звуках бегущих ездовых животных. Теперь некоторые деревни стали просто местом пополнения рабов.
В маленьком домике, что стоял на опушке леса перед лугом кипела работа.
Женщина, что жила в этом доме со своей дочерью и мужем, сейчас практически заканчивала сбор вещей для переезда на новое место — делала то, что так не любил делать её муж.
Эту неделю она только и делала, что планомерно брала вещи из тумбочек, из шкафов, из комодов и раскладывала их по сундукам и ящикам, что были куплены как раз на этот случай. Уже на протяжении всего времени, что отсутствовал муж, она собирала вещи и кажется наконец подошла к завершению упаковки всего для дальнего путешествия.
Теперь оставалось совсем немного и они смогут ехать. Как только вернётся её муж, естественно.
За юбку женщины кто-то проворно задёргал. Она опустил взгляд и встретилась с большущими любознательными глазами, своей дочери, которые были так естественны для детей.
— Что такое, Тория?
— Вот! — дочка подняла на руках полотенце, протягивая его женщине.
— Клади его туда, — она указала на один из небольших ящиков. — И все другие полотенца тоже клади туда. И аккуратно, не испачкай их.
— Не испачкаю! — с готовность ответила Тория и отнесла его туда, куда ей сказали.
Уже в таком маленьком возрасте она была очень хозяйственной, чем несомненно радовала мать и отца. Хотя отец настаивал на том, что ей тоже надо побыть ребёнком. И эти три дня, что они собирали вещи, девочка беспрестанно помогала своей матери чем могла, а именно носила деревянную посуду, складывала полотенца, протирала пыль с вещей и даже мыла посуду, когда её мать сразу отправлялась собирать вещи дальше.
Могло показаться, что этого мало, но помимо всего прочего женщина вместе с дочерью поймала всех кур и посадила их в клетки для транспортировки. Тоже она сделала и гусями. Свиней и коз она пока решила оставить, чтоб те паслись дальше. Привязать их она всегда успеет.
Дальше был погреб. Там она тоже уже всё собрала по мешкам и деревянным ящикам. Начиная от солений, заканчивая картошкой и крупой.
Оставалось только загрузить всё в воз и начать путешествие, которое она и её дочка с таким нетерпением ждали. Она уже подготовила мясо для его любимого жаркого и теперь только и ждала, чтоб приготовить ужин и отпраздновать скорый переезд. Ей было всё равно, куда ехать, так как в любом месте они смогут найти дом. Она не боялась неизвестного так как знала, что её муж сможет защитить их и обеспечить едой в любом месте и в любое время.
Возможно так полагаясь на мужа, теперь она чувствовала в душе беспокойство. Ведь без его она становилась главной.
— Мама, я всё! — с гордостью объявила о завершении работы Тория, светя гордой и счастливой улыбкой.
— Умница. А теперь можешь помыть руки и поиграть, — улыбнулась ей женщина и посмотрела в окно.
В последнее время она всё чаще смотрит в него. Ведь прошло столько времени, а от мужа вестей всё не было. Он и раньше пропадал, иногда по месяцу его не было, но именно сейчас она беспокоилась. Женщина списала это всё на то, что она сама просто так ждёт переезда и накручивает себя.
И всё же она беспокоилась. Постоянно выглядывала в окно, ожидая момента, когда на дороге появится одинокая и родная фигура человека, которого в этом доме любят и уважают. Однако такой радости пока ей было не видать.
Зато она видела необычайно большое количество приезжающих в город. От сюда ей открывался вид на дорогу, что шла к городу и там она видела множество групп людей, что двигались в него. Некоторые группы двигались дальше, проходя город насквозь. Складывалось ощущение, что все вдруг решили дружно переехать.
Среди приезжих были не только обычные люди, но и солдаты. Их можно было сразу отличить по сверкающим доспехам. Однако два последних дня она ни разу их не видела.
— Ох, не нравится мне это… — пробормотала она, вытирая руки об передник.
И когда уже собиралась отойти от окна, чтоб приготовить обед, заметила на дороге, что вела к дому, одинокую фигуру. Нет, это был не её муж, его бы она узнала сразу. Эта фигура принадлежала явно девушке, пусть лица она пока ещё и не разглядела. И заметила она её только сейчас потому, что дорога к их дому шла не напрямик, а как бы огибала лес, из-за чего увидеть сразу, кто к ним свернул, было невозможно.