— Да задавайте вы уже свои вопросы, мать вашу! — рявкнула Адель. Он буквально покраснела вся от внезапной вспышки ярости.

— Госпожа Адалхеидис, хочу на…

— Да вы издеваетесь надо мной!? Вы притащили меня, беременную, сюда чтоб, я слушала этот бред!? Вы ё…

Что ё, она так и не договорила, хотя собиралась довольно точно высказать своё мнение обо всех. Шанни и Рафаэлла обняли разбушевавшуюся Адель с обеих сторон, поглаживая ту по спине, голове, по животу, что-то ей нашёптывая на уши и успокаивая. Адель же постепенно стала меняться в лице, приобретая всё тот же бледный болезненный вид, который был до этого. Она была словно больной тенью себя самой.

— Уважаемый суд, в связи с состоянием опрашиваемой, я прошу вас преступить к опросу сразу.

— Госпожа Рафаэлла, мы…

— Я это говорю, как член совета пяти. Это не дружественное предложение, господин судья, — Рафаэлла словно светиться начала от злости.

— Да, хорошо госпожа Рафаэлла. Так, Госпожа Адалхеидис готова отвечать?

Та кивнула головой.

— Нам…

— Задавайте вопрос, господин судья. Она не может сидеть здесь вечно, — угроза уже слышалась без проблем.

Сама Адель вновь, вся мокрая, с прилипшими волосами к лицу, с трудом фокусировала взгляд на судьях. Рафаэлла легонько взмахнула перед лицом Адель, накладывая магию голоса, чтоб её теперь было слышно.

— И так госпожа Адалхеидис, как долго вы знакомы с Реем Клодом?

— Четыре месяца до случившегося, — пробормотала та.

— Как вы познакомились?

— Случайно поругалась с ним.

Теперь все буквально не сводили глаз с неё и старались не упустить не единого слова. Эта история в будущем будет передаваться из уст в уста как одна из тех красивых сказок. Никто не знал, как так Адель смогла подцепить охотника и чем, ведь ни тела, ни тем более денег она предложить ему не могла.

— Можете подробнее рассказать об этом?

— Не могу, я не помню уже ничего.

— Не помните?

— Да, не помню! Я что, должна каждую секунду своей жизни помнить!?

Шанни и Рафаээла вновь принялись успокаивать Адель, которая часто дышала. А потом та испуганно и чуть ли не плача пробормотала:

— Меня сейчас вырвет…

Вновь поднялся шум и вновь Адель спешно увели, хотя по пути она всё равно не смогла в себе всё удержать.

Настал третий день слушаний. Теперь уже договорились спрашивать сразу и быстро, иначе этот процесс мог затянуться на неделю, чего многим не хотелось.

— Госпожа Адалхеидис, когда вы вышли за муж за Рея Клода?

— Два месяца назад.

— Можете назвать точную дату?

— Не помню.

— Не помните, когда вышли за муж?

— Да, не помню! У меня тогда вся семья погибла! Мы быстро обвенчались в один из тех дней и всё!

— Ладно, ладно, — начал успокаивать её судья и передал слово другому.

— Госпожа Адалхеидис, знали ли вы, что он охотник на ведьм?

— Да, знала.

Она бы могла соврать, ведь никто бы не смог её поймать на лжи. Необязательно, что он ей рассказал об этом. А как поженились… любовь, штука странная. Но Адель решила идти прямо в лоб. Кто знает, чем она руководствовалась.

— Значит знали? С этим связан ваш союз? С желанием получить от него детей?

— Нет… Да… Не знаю. Сначала да, потом нет.

— И вы не доложили группе расследований об этом?

— Нет, ведь это семейное дело.

Судья подался вперёд.

— Госпожа Адалхеидис, вы служили в тот момент в группе расследований, вы должны были предупредить госпожу Арию об этом. В конце концов, охотник на ведьм является довольно опасным объектом.

— Это вы — объект, — зашипела на него Адель.

— Госпожа Адалхеидис, даже не смотря на ваше дели…

— Господин судья, — перебила его Рафаэлла. — Попрошу воздержаться от оскорблений мужа госпожи Адалхеидис.

Судья вздохнул. Если бы не поддержка Рафаэллы, он бы давил Адель, пока не смог выбить нужное. Но идти против Рафаэллы, а значит и против Лилит, он не хотел.

— И так, вы не рассказали ей о вашем муже?

— Он был моей семьёй.

— Вы знали, кем он был до этого, и не сказали.

— Не обязана.

— Как это, не обязаны? Разве вы не сообщите нашей страже, если увидите вора?

— Он не был вором. И у нас нет расовой дискриминации, и нет правил, приписывающих сразу сообщать начальству об охотниках, и он не был преступником.

— Учитывая то, насколько они опасны и ваше отношение к ним, не думаете ли вы, что тогда вам не место в группе расследований?

— А я там и не работаю уже, — оскалилась она.

Судья цыкнул. Вместо него уже другой взял слово.

— Госпожа Адалхеидис, вы знали о нежити?

— Нет, не знала.

— И не видели её?

— Нет.

— Рей Клод никогда не упоминал о ней?

— Нет.

— Разрешите спросить, сколько месяцев вашему ребёнку?

— Шесть.

— Это получается, вы имели интимную близость примерно за месяц до произошедшего. Его видели всего раз у вашей комнаты. Следовательно, всё остальное происходило у него. И вы не увидели нежить?

— О-о-о… У нас куда чаще она была, хотите расскажу, какие позы мы предпочитали? Например, когда я…

Судья залился краской, а Шанни с Рафаэллой вновь принялись успокаивать Адель, которая заводилась с полуоборота и так же быстро впадала в своё обычное состояние. За это время она уже успела и поплакать. Её настроение менялось так быстро, что выводило многих из себя.

— И так, — стараясь побороть смущение, продолжил судья. — Вы не знали о нежити. Но вы знали, что он охотник и ничего не предприняли. С показаний, что мы получили, с ваших показаний, госпожа Адалхеидис, вы спасли Арию тем, что прикрыли собой. Значит вы имели на него влияние. Почему не остановили от дальнейших разрушений?

Губы Адель задрожали. Она открыла рот, закрыла, потом вновь попыталась что-то ответить… но замолчала. Не на долго.

— Он потерял разум, — тихо пробормотала она.

— Потерял разум? Сошёл с ума? Но он всё равно вас послушался, когда вы закричали ему остановиться.

— Он не послушался, — покачала головой Адель. — Просто он не смог убить меня, вот и всё. Я кричала ему остановиться, когда он уходил, но… Это был не Рей.

— Не Рей Клод? Тогда кто?

— Не знаю, — пожала она плечами и уставилась в стол.

Судьи переглянулись, что-то между собой обсудили шёпотом и вновь повернулись к Адель.

— Госпожа Адалхеидис, связан ли Рей с гибелью вашей семьи?

— Нет, — выдавила она приглушённо.

— Сразу после их смерти ваш отец передал вам две шахты. Одна из членов семьи заявила, что по их возращению в поместье Норстан было много личной охраны. И судя по всему кто-то был убит. Это всё совпало с вашим пожаром. К тому же вы отсутствовали вместе с Реем в Твердыне мира. Что можете сказать по этому поводу?

— А что должна?

— Рей был причастен к этому?

Она покачала головой.

— Где он был тогда? В вашем доме?

Она вновь покачала головой.

— Где?

— Со мной тра…ся, — неожиданно свирепо ответила она ему. — Вас удовлетворит такой ответ?

От такого заявления все умолкли и ещё не сразу смогли прийти в себя. Нет, все знали эти слова, взрослые уже, но чтоб так откровенно при всех кто-то заявлял, да ещё и в суде… это было что-то новенькое.

— Госпожа Адалхеидис, прошу вас не выражаться так в суде, — мягко попросил один из судей. — Мы понимаем ваше горе и то, что вам сейчас приходиться переживать. Но прошу вас держать себя в руках. Что вы можете сказать о Кио, рабыне Рея?

— Обычная, очень смышлёная девушка, — пожала плечами Адель, поджав губы.

— От куда у Рея рабы?

— Он мне не говорил.

— Вы знали, что планирует Кио?

— Меня не было тогда в Твердыне мира, я не знала. А потом я уже сидела в камере.

— Понятно… А что на счёт Нэнси? Она ещё одна рабыня Рея, в последний раз её видели у господина Агустина, но потом он сообщил нам, что она куда-то ушла. Её до сих пор не нашли.

— Я ничего не знаю об этом. Я с ними не общалась.

Но она знала. Нэнси не ушла. Агустин спрятал её, чтоб она смогла избежать проблем. Очень скоро не будет никакой Нэнси. Будет госпожа Примия из старого рода, что давно уже потерял своё могущество. Описывать то, как Нэнси убивалась по поводу смерти Кио и Рея бесполезно. Агустин говорил, что она убежала в лес, полностью изменившись, и носилась там как больная, истребляя живность в течении недели, пока не вернулась обратно к нему; вся грязная, заплаканная, в царапинах, синяках и крови в своём кошачьем обличии.