Приняв такое решение, я принялся ждать, войдя в легкое медитативное состояние. Так провел около часа, когда меня отвлек проводник. Постучав в дверь и получив от меня предложение войти, он заглянул в купе.

∙ Зря вы расслабляетесь, господин Тео. А если бы за дверью был не я, а ваши убийцы?

∙ Вы плохо обо мне думаете, Мартин. Я хорошо слышал ваши шаги.

∙ В таком шуме, слышать шаги?

∙ Я хорошо подготовлен.

∙ Ну ладно, а если бы со мной шли враги, в обуви на каучуковой подошве?

∙ Смею надеяться, что я услышал бы их. Кроме того, я всегда готов, - я показал проводнику пистолет в левой руке.

∙ О это разумно! А не хотите ли чайку? Или кофе? - я задумался, как вежливо отказаться от этого предложения. Видимо, мои размышления отразились на выражении лица и Мартин на меня обиделся.

∙ О, я вижу, ваши работодатели сказали вам, что Британия играет против Советской России, и доверять проводнику нельзя? Так вот, уверяю вас, я - человек честный и не потерплю нечестной игры! То, что принес вам я, всегда будет чистым, без отравы! - я прислушался к его мыслям и с удивлением понял, что он действительно возмущен. - Я, если хотите знать, даже не бритт, я ирландец, и мы сами не слишком жалуем бриттов!

∙ Мартин, успокойтесь! Я действительно испытывал некоторые сомнения - но мне их внушил мой заказчик. Если для вас честная игра так важна, решено - я доверяюсь вам в этом отношении. Но что будет, если ваши начальники дадут вам прямой и непротиворечивый приказ выступить на стороне враждебной команды?

∙ Я... найду способ предупредить вас об этом!

∙ Ну тогда договорились! Несите чай, и не хотите ли присоединится ко мне?

∙ Нет уж. Это уж слишком большой риск. Ваши враги могут не выдержать и попытаться убить вас невзирая на присутствие здесь постороннего.

∙ Понятно. Ну тогда несите чай.

За окном постепенно темнело. Короткий зимний день, уже в пять часов наступает вечер. Снежинки уже не играли в свете зимнего солнца, их попросту не было видно. Не было видно ничего, кроме погружающихся в вечерний сумрак лесов, полей, оврагов и редких полустанков. Мрачновато в этой стране зимой.

Проводник принес два чайника, один с заваркой, второй - с кипятком. Кроме них было печенье, блюдце с нарезанным фруктами, сахар. Есть, конечно, риск, но я решил, что он не столь велик и съел, запивая чаем дольки очень кислого фрукта, посыпая его сахаром. Печенье тоже съел. После чего отошел в комнату с удобствами, нужно было облегчиться. И в этот момент я почувствовал - сигналки дали знать, что по коридору идет некто посторонний. "А вот и меня убивать идут!" - подумал я, застегивая ширинку. Войдя в купе, я взял парализующий пистолет - обычный был и так при мне. Человек с той стороны замер, он был готов, но медлил. Хотел подобрать подходящий момент. Как интересно? А мне высовываться из купе никакого резона не было.

Минуты три мы ожидали, кто начнет действовать первым. Вернее, ждал я - убийца не догадывался, что я готов его встретить. Наконец он созрел и дверь в купе начала откатываться в сторону, первым в купе появился ствол револьвера, затем рука, по которой я ударил рукояткой своего оружия, револьвер выскользнул из травмированной конечности, после чего я скользнул в сторону и выстрелил в шею врага снотворной ампулой. После чего он просто вырубился. "Минус один" - подумал я, улыбаясь про себя.

Я связал его заранее заготовленным тонким шелковым шнуром, после чего обыскал. Кроме револьвера и пары патронных пачек в его карманах ничего не было. Как я и ожидал. Я отошел к соседнему купе и открыл дверь. Хорошо, а то могли бы их и заблокировать. Занес своего убийцу в купе и положил на кровать. Мне говорили, что проспать он должен часов шесть, но и после не сможет освободиться - я, коварный, его связал. Сдам этого молодца в Можайске.

И так, прошло два с мелочью и на меня совершили первое покушение. Из ста тринадцати часов пути прошло два с половиной. Меня прощупали. При чем, еще на территории страны, которая меня послала. Весело будет, точно - весело. К сожалению, дозарядить обойму снотворных я не мог, поэтому просто заменил ее. Если дело дойдет - буду использовать и неполные обоймы, а пока пусть будут под рукой целые. Не знаю, правильный ли это подход, но я его выбрал.

Спустя минут двадцать ко мне постучался проводник, забрать использованную посуду и сообщить, что скоро будет остановка, десять минут в Можайске, где можно размять ноги, покурить и подышать свежим воздухом.

Сначала мы въехали в пределы города, потянулись пригороды, небольшие домишки, сараи, заборы, какая-то скотина во дворах. Из труб тянулись в воздух дымки печей, копящихся дровами, углем или торфом. Кстати, подумалось мне, если все равно тупо сижу, в ожидании очередного покушения, можно и прессу почитать местную. Хотя и абсолютно бесполезное занятие, но может быть интересным.

Поезд степенно замедлял свое движение, здания отодвинулись от дороги, вокруг шла полоса отчуждения, окруженная забором, что бы люди по путям не шастали. За забором показались уже более солидные строения, что-то вроде длинных двухэтажных бараков окружали здания типично-индустриального вида, сложенные из красного кирпича. Трубы, окна из небольших стеклянных сегментов - но почти во всю стену. Еще не темнело, но рабочим на фабрике света не хватало, и окна были подсвечены мягким, желтым светом.

После, явно пошел уже центр города, дома в три-пять этажей, буквально несколько, с десяток, и все, панораму городка заслонило здание вокзала. Приятное, небольшое провинциальное строение. Я, дождавшись остановки, подскочил к тетке, которая чем-то торговала и спросил ее, можно ли прикупить воды.

∙ Сельтерской? - "да, именно ее". Тетка подозвала свою подружку, которая предлагала воду в бутылках.

∙ А, может водочки желаете? - спросила та.

∙ Да нет, этого с собой прихватил, водички!

∙ Ну раз так, вот, пожалте! Я взял четыре и предложил ей самую маленькую фунтовую купюру.

∙ А у меня и сдачи-то нет с такой!

∙ Ладно, позови к вагону... полицейского что ли...

∙ В смысле, милицанера?

∙ Ну его.

Я успел вернуться к себе, и встать на пороге купе. В вагон ввалилось трое человек, в светлых полушубках, с вопросом, кто здесь милицию вызывал. Подняв руку, я привлек их внимание:

∙ Дипкурьер Теодорих Михель. В этом купе человек, который на меня покушался. Вот мои документы.

Один из милиционеров взял паспорт, как хрустальную вазу, бегло его просмотрел, и откозыряв мне приказал сопровождающим принять тело.

∙ Не волнуйтесь, я его просто усыпил. Часа через четыре проснется.

Милиция успела покинуть вагон до отправки поезда, но на самых последних минутах. Мартин вернулся в поезд и попенял мне, что можно было отдать тело в Смоленске, там стоянка двадцать пять минут.

Ага. А если их до Смоленска еще десяток наберется? Что тогда делать? Солить их? Ну уж на фиг, будем избавляться от убийц по мере поступления. Нам их здесь складировать негде, всего четыре купе свободно.

Только тут я отпустил рукоять пистолета, который автоматически сжимал под полой пиджака. Честно скажу, я понимал, что этих неповоротливых, в зимней одежде стражей я перещелкал бы моментально, но рисковать не хотелось. Пистолет упал на ковер с длинным ворсом, я его поднял, подивившись в очередной раз комфорту в этом поезде. Если бы не обстоятельства, можно было бы наслаждаться дорогой и всей этой роскошью. Даже не думал, что в поезде можно создать такие условия для обеспеченных персон. Нет, на корабле, в гондоле цеппелина или на борту космического корабля - пожалуйста, но в длинной кишке поезда! Удивительно хорошо все спланировано. И дизайн очень неплох. На мой непритязательный вкус.

Вернувшись в свое купе, стал ожидать следующей остановки. Вязьма, еще два с половиной часа. Я приготовился ожидать новой атаки, но это не должно мешать мне почитать местную прессу. Первым изданием стала "Правда Советской России". Интересно почитать их "правду"! Первая страница и половина второй касалась в основном внутренней и внешней политики. Заседания Совета Российской республики. Несмотря на то, что большевиков "съели", их представители были весьма активны в Совете. Муранов, Шляпников и Залуцкий подняли вопрос об обобществлении средней промышленности, потому как эксплуатация человеком человека недопустима в новом обществе, которое строится в Советской России. К ним примкнул представитель фракции меньшевиков Августинович и эсер Чернов. Но большинство в Совете не приняло такую постановку вопроса. Мы еще не разобрались с экспроприированной тяжелой промышленностью, многие заводы не работают, а те, что работают - работают едва на 25% от проектных мощностей. Огромные проблемы с транспортом, поезда ходят нерегулярно и эту проблему никак не удается решить. Викжель занял явно контрреволюционную позицию, сначала он требовал примирения правых и левых социалистов, а теперь просто добивается передачи ему управления железными дорогами.