Глава вторая

— в которой рассказывается о некоторых особенностях работы отдела персонала, упоминается нестандартное вероисповедание, а также приходит в себя одна интересная личность.

2012 год. Июль. Санкт-Петербург, Дачный проспект.

Олег скорчил зеркалу гримасу, вздохнул, провёл рукой по светлым волосам. Отошёл на шаг, попробовал улыбнуться. Рожа в отражении скорчила несимпатичную гримасу. Хизов вполголоса выругался. Почти три недели больничного, троксевазин и настойка бодяги сделали своё дело: лицо стало почти как прежде. Почти.

— Тяжёлая контузия лицевого нерва, — сказал Док из отделения полиции. — Готовься, парень, это на полгода минимум. Если не навсегда. Полегчает, конечно, рано или поздно…

Олег готовился, но не помогло. От левой брови до верхней губы с левой же стороны лицо сделалось чем-то вроде синтепоновой подушки. Четыре зуба от середины налево вели себя, как после визита к стоматологу. Вежливая улыбка превращалась в кривой оскал, зелёные глаза сделались разного размера. В общем, физиономия в зеркале могла принадлежать мелкому воришке, пропойце, люмпену, на худой конец, трамвайному кондуктору, но никак не юрисконсульту небольшой, но преуспевающей фирмы. Олег с грехом пополам добился от лица пристойной улыбки, сократив её привычный размер почти втрое. В сочетании с разноглазием получалось холодно и надменно.

— Пойдёт, — буркнул Хизов и принялся собираться на работу. От судебной волокиты с происшествием в ночном дворике ему кое-как удалось отплеваться. Не без помощи всё того же Радченко. Мужик тот оказался и впрямь хороший — не соврал рыжий спаситель. Теперь череда допросов, на которые приходилось мотаться через полгорода с перебинтованной башкой, наконец, завершилась, внешность вернулась в более-менее приличные рамки, и наступило время вспомнить о своих служебных обязанностях.

Офис встретил Хизова напряжённым молчанием. Не тишиной, а именно направленным молчанием: с ним никто не заговаривал первым, косые взгляды кололи в спину тонкими иглами, и общий испуганно-жалостливый фон через полчаса привёл Олега в предобморочное состояние. Офис чего-то ждал в отношении Хизова, ждал жадно, не первый день, как ждут поражения фаворита на скачках. Олег дёргал плечом, буквально осязая на себе короткие выпады взглядов.

«Бляха муха, увольняют меня, что ли?» — мелькнуло в голове. «Ну так сказали бы уже. Сколько можно резину тянуть? Я сейчас тут сварюсь».

Ситуация разрешилась в обед. По корпоративной почте — «Боже мой, двадцать сотрудников, тяжело было просто подойти и сказать?!» — Хизову прислали приглашение зайти в отдел кадров. Олег фыркнул, прошёл ровно семь метров от своего рабочего места и коротко постучал в тонкую дверь из крашеной фанеры с табличкой «Отдел кадров, бухгалтерия, секретарь, офис-менеджер» и распечаткой «Копии делать тут».

— Войдите, — раздалось из-за двери. Олегу стало смешно. Он вошёл, обводя взглядом практически безлюдный, а оттого чуть непривычный пейзаж. Обычно в кабинете ютилось сразу четыре человека плюс «ксерокс»: все перечисленные на двери. Изгнание лишних происходило в дни собеседований или…

«Ну точно, сейчас будут гнать», — лениво подумал Олег, без приглашения опускаясь в кресло напротив Елены Ивановны, полной брюнетки в возрасте, воплощавшей в себе весь отдел персонала. «Только за что? Дискредитация имени компании? Ладно, сейчас узнаем».

— Олег Викторович, — волнуясь, начала толстуха, — мы знаем вас как блестящего специалиста, достойного члена коллектива, и…

— Елена Ивановна, — Олег опробовал на отделе персонала свою новую улыбку. Отдел занервничал чуть сильнее. — Мы с вами в достаточной степени взрослые люди. Давайте не будем ходить вокруг да около. Вам нужно моё заявление «по собственному»? Вы его получите, поясните только истинную подоплёку данного события. — Хизов с удивлением заткнулся. Он сам не ожидал от себя подобной тирады. На мгновение возникло ощущение, что он снова стоит на коленях в свете фонаря и разговаривает с рыжим незнакомцем. Видение было настолько чётким, что закружилась голова.

— Кхм… Вы всё поняли верно, Олег Викторович, — в глазах «отдела» застыло настороженное удивление и лёгкая опаска. — Дело в… м-м-м… определённом заболевании, которое вы утаили от руководства компании, в связи с чем…

Дальше Олег не слушал. Голова вновь закружилась, на этот раз сильнее. Было муторно от осознания человеческой глупости и подлости, и снова в сознании возникал образ ночного разговора во дворе. Что-то в нём было, чего Хизов никак не мог вспомнить. Усилием воли он прогнал настырный глюк и постарался сосредоточиться на происходящем.

«Славик, с-скотина. Больше некому. Я не говорил о своей болячке больше ни с кем, обследование проходил в платной клинике. Вот сволочь. Интересно, он-то с этого что поимеет? Повышение?»

— Политика нашей компании… — Елена Ивановна продолжала вещать нечто патетически-правильное. Олег, не особо размышляя над тем, что он делает, остановил её на полуслове коротким жестом:

— Благодарю, позиция компании мне понятна. Заявление окажется на вашем столе в течение двадцати минут. Насколько я понимаю, в связи с моим заболеванием вы закроете глаза на то, что я пропущу обязательную двухнедельную отработку, и уволите меня задним числом?

— Олег Викторович, вам нехорошо? — с нескрываемым опасением спросила директор по персоналу. — У вас голос…

— Всё в порядке, — отрезал Олег, вставая. Головокружение почти прошло, он начал приходить в себя. — Каким числом мне писать заявление?

Трудовую книжку он получил на руки через полчаса. Все личные вещи Олега, «жившие» на работе, уместились в сумку, которую он каждый день таскал с собой. Олег вышел из бизнес-центра, задумчиво похлопал по карманам, выругался: сигареты остались дома. В лицо ударил короткий порыв раскалённого ветра. Висок кольнуло болью, Хизов осознал себя стоящим на бескрайней равнине, покрытой жёсткой пожухлой травой. В воздухе висела буро-коричневая взвесь, как в говяжьем бульоне. Олег вздрогнул и очнулся. Колени дрожали, будто он только что отмахал кросс по пересечённой местности. Он стоял рядом с собственным подъездом.

— Какого… — начал было Олег, машинально взглянул на часы да так и застыл с открытым ртом, не закончив фразу. С того момента, как он вышел из офиса, прошло почти четыре часа. Что происходило всё это время, он не помнил.

Вот, что делают с подрастающим поколением отсутствие нормальной работы и безудержное пьянство.

Фраза возникла сама собой, казалось, Хизов увидел её висящей в воздухе. Или её кто-то сказал вслух?

— Я… работаю, — неуверенно сказал он, оглянулся, не слышит ли кто, и нервно хихикнул.

Да? Я бы не был на вашем месте столь уверен.

— Вот зараза, — процедил Хизов. — Ты что же, провидец, что ли? Охренеть.

Он поднялся по лестнице на свой этаж, взялся за ручку двери, и следующая фраза ударила его как электрический разряд.

У меня есть чувство, что это вам понадобится. Уберите пока и забудьте. Вспомните, когда придёт время.

От волнения он не сразу попал ключом в скважину. Вломился в квартиру, дрожащими руками стянул с вешалки ту самую ветровку. Нащупал в кармане небольшой картонный прямоугольник, помедлил минуту и осторожно извлёк его на свет божий. Это была визитка. Простым типографским шрифтом на ней значилось: «Детективное Агентство „Альтаир“». И адрес: «13 Линия В.О., дом 81». Олег перевернул картонку. Оборотная сторона была девственно чистой.

— И что эта херня значит? — растерянно спросил он в пространство. Пространство издевательски молчало.

Не разуваясь, Олег прошёл в комнату и открыл ноутбук. Интернет был оплачен до конца года, квартира — на семь месяцев вперёд, холодильник был забит до отказа, банковский счёт содержал в себе вполне приличную сумму. Голодной смерти Хизов мог не опасаться. Однако он помнил не самое увлекательное приключение, посвящённое поиску работы. Опыта Олега хватало, чтобы понимать: два года пребывания в не самой престижной компании вряд ли добавят привлекательности его резюме.

С другой стороны, вся ситуация отдавала если не чертовщиной, то чем-то схожим. Хизов не причислял себя к истовым прагматикам и реалистам: усердно плевал через плечо при появлении «афрокота», смотрелся в зеркало в связи с неожиданным возвращением домой и регулярно ставил свечки за упокой душ родителей. Тем не менее, рыжий мужик, чистым литературным языком предсказавший его, Олега, увольнение, был чем-то, выбивающимся из привычной объективной реальности.