10. ТУРБУЛЕНТНЫЕ ВИХРИ

Холодный ветер бил дождевыми потоками по кирпичным стенам здания. От взрыва все окна разлетелись вдребезги, засыпав осколками стекла росший неподалеку кустарник. Новая лаборатория представляла собой жалкую картину: пол был усыпан обломками металла, какими-то хромированными деталями, кусками трубок от осциллографов; многочисленные провода измерительных приборов страшно перепутались; новый рентгеновский аппарат валялся в куче щебня.

Эксперты пожарной охраны и страхового агентства, осмотрев здание, пришли к выводу, что пока еще рано говорить о причине взрыва. Эксперты земельной полиции констатировали, что взрыв был довольно сильным.

Доктор Зайдельбах подготовил пробный запуск некоторых приборов. Он вполне допускал, что взрыв мог произойти от утечки горючего газа с последующим его самовозгоранием. Эксперты, однако, не исключали и возможности саботажа или же диверсии.

Зайдельбах, сгорбившись, сидел на табурете, лицо его было бледным.

— Все! Конец! С этим конец!..

Лорхер прислонился к лабораторному столу из бетона: воротник пальто поднят, шляпа сдвинута на затылок, в зубах незажженная сигара.

— Ты несешь чепуху, Герберт!

— Каков ущерб, по предварительным данным? — поинтересовался представитель страхового бюро.

— В добрые полмиллиона, — ответил Лорхер, — а то и больше!

Он был готов вступить в спор с каждым присутствующим, что объяснялось его ужасным состоянием.

Лорхер набросился на Ромера, обвинив его в преступной небрежности и легкомыслии. Ромер же пытался всю вину свалить на Ховельмана, который, как выяснилось, в момент взрыва находился в старой лаборатории. Ромер тут же отправился к Ховельману, чтобы все выяснить. Их разговор состоялся в старом бараке.

Старик сидел напротив Ромера, который тотчас же перешел с обычного, дружеского «ты» на холодное, официальное «вы».

— Я жду от вас объяснения, коллега Ховельман, — начал он. — Скажите, с какой целью вы нажали на контрольные часы по приходе в старую лабораторию на две минуты позже?

Вахтер пожал плечами:

— На одну-две минуты мы никогда не обращаем внимания… Мои собственные часы редко идут правильно, а фирма нас часами не обеспечивает.

— Так, все ясно! Но поскольку не исключен случай саботажа или диверсии, — продолжал Ромер, — придется известить о случившемся помимо полиции еще одну инстанцию, которая отвечает за военную сторону инцидента. — Ромер нервно побарабанил пальцами по столу. — А там обязательно заинтересуются, почему вахтер прибыл в лабораторию на две минуты позже положенного срока?.. Не потому ли, что было бы гораздо опаснее находиться двумя минутами раньше поблизости от места взрыва?.. А так — полная безопасность! — Ромер выжидающе смотрел на Ховельмана.

Старик поднялся и посмотрел на Ромера сверху вниз:

— Что вы хотите этим сказать?

Ромер, словно защищаясь, поднял обе руки.

— Абсолютно ничего! Но вы должны быть готовы ответить на подобные вопросы! Не устраивайте тут спектакля и сядьте! — возбужденно проговорил Ромер.

Вахтер обессиленно плюхнулся на стул.

— Вы хотите мне что-то приписать!.. Я давно заметил, что вы придираетесь ко мне! Что вы имеете против меня?

Лицо Ромера приняло выражение холодной надменности:

— Если здесь кто-то имеет право спрашивать, так это я!

Ховельман решительно встал:

— Моя смена закончилась четыре часа назад! Я не позволю придираться ко мне! Полиция все занесла в протокол!

— Мы с вами еще не закончили разговора! — настаивал на своем Ромер.

— Я уже закончил! — отрезал Ховельман и вышел из барака.

Ромер растерянно уставился на дверь, за которой скрылся старый вахтер.

Секретарша сообщила, что генеральный директор освободился. Виндиш бросил последний взгляд на свои записи, чтобы быть готовым ответить на любой вопрос, и вышел из бюро.

В приемной он натолкнулся на телохранителя. Виндиш считал такие меры предосторожности излишними; какой смысл превращать директорский этаж в крепость, когда нападение на шефа может произойти и на улице?

Линдштедт сидел за письменным столом. Он молча показал на стул для посетителей, что свидетельствовало о том, что разговор будет коротким и сугубо деловым.

— Вы сказали, что у вас ко мне неотложное дело? — А когда Виндиш кивнул в ответ, директор продолжал: — Попрошу вас быть кратким: я ожидаю гостя!

— Прошлой ночью на фирме «Лорхер и Зайдельбах» произошел взрыв! Новая лаборатория, которая должна была вот-вот вступить в строй, полностью разрушена!

Генеральный директор никак не прореагировал на это сообщение — он уже обо всем знал. Лишь слегка подняв правую бровь, Линдштедт спросил:

— Известны какие-нибудь детали?

— Предполагают, что это была диверсия! Судя по всему, кто-то очень заинтересован в том, чтобы помешать дальнейшим работам по созданию ослепляющего оружия!

— С какой целью? Ваше мнение!

Оба они высказали несколько аргументов и контраргументов, а затем сошлись на варианте, что тут, видимо, не обошлось без вмешательства сильного конкурента.

— Что вы предлагаете, господин Виндиш?

— Сменить тактику!

— А конкретнее? — Линдштедт ждал.

Виндиш изложил свое предложение.

— Ждать и дальше я считаю очень рискованным. Мы должны упредить неизвестного нам противника!

— Согласен, но каким образом?

Виндиш уже давно вынашивал идею уговорить генерального директора на подключение какой-нибудь частной фирмы к операции «Степной барашек». Сейчас, как ему казалось, этот момент настал.

— А конкурент и в будущем вряд ли станет стесняться в выборе средств.

— Говорите яснее, господин Виндиш!

— До сих пор наша спецслужба не разочаровывала нас; я убежден в том, что она прекрасно справится с задачей обеспечить создание ослепляющего оружия! — Виндиш выжидающе посмотрел на генерального директора.

— Очень жаль, — начал с усмешкой Линдштедт, — что Лорхеру не дают возможности в спокойной обстановке закончить доработку нового оружия. Вы разделяете мнение господина фон Венгена о том, что до выпуска оружия необходимо устранить кое-какие недостатки?

— Вполне разделяю! Точно такого же мнения придерживаются и господа из федерального ведомства из Кобленца. Полковник Роль по этому вопросу лично докладывал министру!

— Любопытно! А вы не видите каких-либо осложнений?

— К сожалению, вижу. Спецслужба для нас дороже, а трудности у нас могут быть двоякие. Господин Бройер сам замешан в сделке…

— Я понимаю, — перебил его Линдштедт, — мы вряд ли сможем помешать снять копии с документации, прежде чем они попадут к нам в руки, но это все же лучше, чем вообще их никогда не получить. Какие имеются пожелания?

— Чтобы «МАД» занималась своими обязанностями и подстегивало спецслужбу!

— Вот вы их и скоординируете! И не спрашивайте меня, каким образом; пусть они сами как следует подумают! Подключите к делу генерала, у которого «МАД» находится в кармане.

— Разумеется, господин генеральный директор!

— Я дам понять господину фон Венгену, что во всех делах, имеющих отношение к фирме «Лорхер и Зайдельбах», он будет действовать согласно вашим указаниям!

Директор Виндиш был польщен столь высоким доверием.

Поезд опаздывал на полчаса. Ромер нервно расхаживал взад и вперед по перрону. Наблюдая за оживлением, царившим в здании вокзала, он чувствовал, как ему не хватает живой городской жизни! На нем был модный костюм и кожаное пальто — он не хотел выглядеть сельским жителем.

И вот поезд наконец прибыл. Марта уже стояла в дверях вагона и легко спрыгнула на перрон. За десять дней, которые она провела на юге Испании, она сильно загорела. На ней был новый плащ и модная шляпка. Глаза ее радостно заблестели, когда она увидела Пауля. Он обнял ее и расцеловал.

— Ах, милый Пауль, как я рада, что снова оказалась дома! — сказала она. — Если бы ты только знал, как мне тебя не хватало! — Она внимательно посмотрела на него. — Ты плохо себя чувствуешь?.. Ты очень бледный…

— Нет, дорогая Марта, все нормально, просто я всю ночь не спал.

И он рассказал ей о взрыве на фирме «Лорхер и Зайдельбах».

Марта испугалась:

— Взрыв на фирме?! А наше селение?..

— Не беспокойся, разрушена лишь новая лаборатория, — успокоил он ее.

Они вышли с вокзала и направились к стоянке, где была их машина. Марте не терпелось поскорее доехать до дома.