Нардо неожиданно услышал тихий всхлип и покосился в сторону, где он сбросил с себя вампиршу и откуда она исчезла. Серой на месте уже нет, а звук был словно бы реальным.

— За исключением некоторых моментов они были неплохими, но не идеальными.

— Что ж, в любом случае, ты с ней хорошо потренировался, — сидящий здесь же Люциус подмигнул, — одним точным ударом вырубить высокородную представительницу вурдалаков не каждый сможет.

— Двумя, — с раскаянием ответил черт. — Первый она восприняла, как приглашение к жесткой игре.

— Обрадовалась? — отрешенно спросила Олимпия.

— Да, а я уже позвал Галю…

— И таким образом выдал имя той, ради спасения которой отдал бы дворец на Олимпе. — подвел итог дьявол. — Нехорошо получилось. Ты обзавелся одним очень осведомленным противником.

Лорд подземных чертогов с неохотой признался:

— Все намного хуже, она пообещала, что вернется сама.

— Разве это плохо? — поинтересовался инкуб. Он в процессе беседы спешно просматривал сведения об амулете защиты.

— … я об этом пожалею, — добавил избитый черт.

— Плохо, — согласилась Олимпия.

— Очень плохо, — подтвердил Шпунько и ткнул пальцев в свиток. — Я нашел описание ДарРаскола. Здесь говорится, что мой подарок может препятствовать свободному перемещению носителя из мира в мир, а не способствовать. То есть, если она его снимет, то ее перемещении мы все увидим…

— Галя его снимать не будет! — отрезал Нардо. — Пока она в мире серых, это единственная ее защита.

— И что же способствует ее перебросам? В мирах вурдалаков действуют только лишь…

— Проклятья, — завершил за нее супруг и добавил с дьявольской улыбкой, — если так, то трудно представить, сколько существ «благословило» Галю до седьмого колена. Карать будем всех?

— Если ты возглавляешь эти списки, дорогой, то через одного.

Демонесса подошла к почти супругу, и Темный Повелитель аккуратно усадил ее рядом с собой, чтобы в следующее мгновение крепко обнять и доверительно сообщить:

— Возглавляю.

— Возможно, это были посылы, — предположил инкуб. — Слышал, как она использовала свою силу слова в Гарвиро, и перемещению подверглись не только крабы Ган Гаяши, но и демон.

— И Себастьян Горраг ничего не успел сделать для предотвращения переброса? — удивилась Олимпия.

— Да, — дьявол шевельнул пальцами свободной руки, и в гостиной появился черный плоский камень, который покрывает тонкий слой стекающей по нему воды. — Детали уточним у реве Татиха.

— И пусть предоставит полный список Галиных проклятий. — Попросил черт уставшим голосом.

— Оно стоит того? — прищурился улыбчивый Люциус.

— Да. Я уверен, что с начала ее последнего путешествия он значительно увеличился.

— Многократно, — поддержал черта инкуб.

Судя по хорошо разукрашенному лицу моего Аидовского мужа, я пропустила экшн и развязку страстной встречи. Зато попала на объяснительную часть, где герои сюжета в ходе диалогов раскрывают суть произошедшего или несколько ключевых моментов.

Первый: вот та серокожая выдра в объятиях чельда — это его бывшая возлюбленная. Глядя на поцарапанного Нардо, я злорадно улыбнулась, так ему и надо!

Второй: вызвал он ее, чтобы узнать, где я. Это мило. Но не будь он занят с серокожей, узнал бы сразу!

Третий: амулет от Шпунько — это единственная моя защита. Шикарненько! Прямо-таки героиня сказки Андерсена — «Девочка со спичками». Надежда на мою сохранность есть, правда, отсыревшая.

Услышав заявление брюни синеглазого на этот счет, я мысленно возмутилась. Буду я снимать амулет или не буду, не твое дело! Тоже мне, ревнивец выискался! Сам только что по углам облизываться со своей бывшей. И хоть бы демонесса какая-то видная была или чертиха, так нет же, вампирша. Любительница жестких игрищ.

Вот свинья!

Я опять тихо всхлипнула и отогнала непрошенные мысли. Не о том думаю, нужно о спасении размышлять Вот сейчас еще немного постою в сторонке и потом дам о себе знать. Вот еще секундочку из вредности, просто, чтобы Нардо помучался…

Но тут вдруг дымка перед глазами стала плотнее, я проснулась в Лиховском саргофаге и моих ушей достиг приятный мелодичный голос:

— Милый, ты знаешь, что у нас сегодня годовщина со дня знакомства? Пять сотен лет…

Вспомнила, что Лихо в саркофаге нет, тут только я и… и еще какая-то мадам. Чтоб этому умнику серокожему хорошо было! Вот говорила же, что зря он на тесноту в саркофаге жаловался. Нас тут уже двое уместилось и у второй полная свобода действий, от которой мой сон как рукой сняло. Точнее чужой наглой ручечкой и сняло, ведь она под звук рвущейся ткани нежно, но настойчиво спускается от моих плеч к моей же пояснице! Пристают!

— Говорят, в Ритри никто на спящих не покушается, — прохрипела я спросонья. Повела затекшими плечами, чтобы вернуть чувствительность рукам, ну и маньячке дать по морде.

— Так ты не спишь, — упрекнула дамочка.

— Нет, — я нащупала в изголовье знакомый черный кирпич и обернулась к любительнице круглых дат: — Ок. Как отметим? Круглым фингалом или четным числом выбитых зубок?

Серокожая моментально оказалась за пределами саркофага. Стоит обозленная с одной лишь простынью на бедрах и, сжав кулаки, спрашивает:

— Ты кто?

— Жак Ив Кусто, — отрапортовала я, отчего-то очень и очнеь внимательно осматривая ее руки. Знакомые грабли.

— Ты источник Лихо?! — взвизгнула вампирша.

— А ты его будильник?

Серокожая с красными глазами и удивительно белой шевелюрой горделиво назвала себя:

— Я Рагшая Нур Дольгеш.

Так-так а вот и тварь покусившаяся на моего мужа… Ну все, конец тебе, выдра!

— Рагу из лишая? — ехидно улыбнулась я и прицельно запустила в стервозину черный кирпичик. В следующие доли секунды у меня перед глазами пролетела вся жизнь. Вампирша не только легко увернулась от удара, но и мгновенно оказалась возле меня, принюхалась и хищно оскалилась и попыталась укусить. Я честно решила, что с жизнью покончено, как вдруг красотка невероятным образом отлетела и назад встретила-таки кирпич в «головном офисе».

После чего две кожаные перчатки мягко опустили гостью на пол.

— Черт! Лихо, как же ты вовремя! — я выбралась из саркофага и указала на любительницу круглых дат. — Ты не поверишь! Но… это… Это та бестия, которая менее получаса назад разрушила мой брак. А теперь еще и тебя решила разбудить раньше срока!

— Не правда, Рагшая не могла…

Вот так новость! Так он мне не верит?!

— Ау! Прием-прием! Ты что, в своей спячке совсем сбрендил?

Молчит, продолжает нависать над неподвижной серокожей. Любуется, олух.

— Эй! И как это, вообще, называется: полет фанеры над Парижем или крыша едет не спеша, тихо шифером шурша? — я продемонстрировала разрывы на своей рубашке. — Она нас спутала, и приставать начала…

А от него ни звука. Поднял визитершу и бесшумно удалился в потолок.

— Лихо, твою мать! Вернись обратно, я с кем разговариваю!

— Он не вернется, — Урурк завис рядом со мной и тихо добавил, — во всяком случае, не сию секунду.

Услышав это, моя интуиция поскребла в затылке и выдала феноменальную вещь:

— Усыпление Лихо как-то связано с этой… выдрой?

— Непосредственно.

— Потрясающая новость! — сыронизировала я и села на крышку саркофага. Паук заштопав мою рубашку, тоже затих рядом. Сидим, а время идет… Вот и что теперь делать, если очень страшно ложиться спать. Во-первых: неизвестно, в чьих объятиях я окажусь к моменту пробуждения, во-вторых: даже если это будет Лихо, то мне в его ручищах ничего хорошего уже не светит.

Или светит? Может, он не совсем помешан на этой Рагу?

— Лихо… — позвала я пронзительно. — Я понимаю, что ты меня в гробу видел, как в прямом, так и в переносном смысле, и спустя столько лет мечтаешь уединиться с дамой… эээ сердца, но не мог бы ты прояснить пару моментов?

В ответ молчание. Ладно спрошу у мохнатого.

— Урурк, почему он подставил гадину под брошенный мною кирпичик?

Ощутила движение воздуха, а следом явление двух пустотелых перчаток, судя по положению, гневно упертых в бока.

— Не кирпичик, а родовую ценность. Не гадину, а Рагшаю, и подставил я ее под твой кривой бросок, чтобы незаметно усыпить. — Прорычал объявившийся рядом Лихо.

— Усыпил?

— Да, — сняв перчатки, вурдалак тоже сел на саркофаг, — зачем ты пустила ее к себе?