ТРИ Темные чары

Калвин проснулась, была еще ночь. Лампа со свечой почти погасла, но Мика положила Горн посреди чердака, и его медленно потухающий жар доставал до всех уголков. Ветер выл вокруг амбара, тряс испорченные балки, но внутри они были в безопасности. Мика сжималась под шкурой на дальней стороне чердака, Траут похрапывал рядом с ней.

Марна пошевелилась и пробормотала во сне. Калвин посмотрела на Высшую жрицу, тусклый свет смягчил ее черты. Урска говорила не трогать ее, но Калвин не была в опасности. Она робко коснулась редеющих седых волос Марны, как часто делала сама Марка. Высшая жрица глубоко вдохнула и открыла выцветшие голубые глаза.

— Марна, Матушка! — прошептала Калвин.

Старушка улыбнулась с любовью, коснулась дрожащей ладонью склоненной головы Калвин.

— Доченька, — прошептала она. — Ты все-таки вернулась. Калида, дочь моя, с возвращением.

— Матушка, это Калвин. Калида давно умерла.

Глаза старушки закрылись, почти скрылись в паутине морщин. Ее белые волосы когда-то сияли, как серебряная корона, а теперь свисали влажными прядями вокруг ее осунувшегося лица.

— Калвин, доченька, — прошептала она, слезы катились из-под ее век. — Меритурианец украл ее у меня.

— Нет, Матушка! Я здесь. Я пришла домой. Только не плачьте!

— Вода старых глаз, — сказала Марна. Ее глаза вдруг открылись. Она посмотрела на Калвин с долей веселья и печали. Калвин поняла, что она узнала ее. Марна попыталась поднять голову.

— Помоги… сесть. Осторожно. Дай мне свой рукав.

Калвин приподняла ее, подперла подушками. Высшая жрица была легкой и хрупкой в ее руках.

— Калвин, дитя мое, почему ты ждала так долго? Столько… нужно рассказать тебе, — Марна делала паузы после каждой группы слов, пыталась дышать, ее голос был таким слабым, что Калвин пришлось склониться к ней. — Тайны богини… не должны быть утеряны. Мне стоило научить их Тамен, но… — Марна скривилась, оставив слова невысказанными. — Я ждала тебя, дитя.

Калвин замешкалась. Она не могла сказать Марне, что потеряла дар, не теперь, когда она умирала. Знание сломает сердце Матушки. Но стоило ли Высшей жрице передавать тайные знания той, что не сможет их использовать? Калвин ухватилась за другой вариант.

— Вы забыли, Матушка? Я не прошла посвящение. У меня нет права слышать тайны Богини.

Марна улыбнулась.

— Я не забыла. Да, такие знания… запрещены для новичков. Но в темные времена некоторые правила приходится нарушать, чтобы сохранилось важное. Ты выжила Снаружи… вернулась к нам. Это уже достаточное посвящение.

Калвин сглотнула.

— Я не достойна, Матушка, — прошептала она. — Прошу, ничего мне не рассказывайте.

Марна посмотрела на нее с прежним огнем в голубых глазах.

— Некому рассказать, дитя! Не бросай долг перед Богиней, сестрами, Антарисом… и миром снаружи, — старушка прижалась к подушкам и слабо улыбнулась. — Вот, доченька. Я не хотела… ругать тебя.

Калвин прошептала.

— Лучше укоры от вас, чем чужая похвала, Матушка.

— Не время для лести, — прошептала Марна, но Калвин показалось, что она рада. Высшая жрица подвинулась у подушек. — Ткань мира больна, доченька… Нарушена, но ее можно починить… Ты должна найти Колесо. Там ответ. Но, чтобы открыть его, нужна Десятая сила.

— Десятая сила? — встревожилась Калвин. Было лишь Девять сил в магии. У Марны, видимо, уже запутались мысли. Калвин почти в слезах сжала руку Высшей жрицы.

— Тайна, — прошептала Марна. — Тайные знания… Колесо…

— Колесо? Это… предмет силы? Как Горн?

— Предмет силы… Десятой силы, да, — голос Марны утихал, она теряла силы. — Колесо в безопасности… с твоими друзьями, — она выдохнула сквозь зубы с тихим шипением. Ее глаза закрылись, голова откинулась.

— Матушка? Матушка!

Но Высшая жрица крепко уснула, и Калвин не хотела будить ее. Она опустила Марну, укутала ее в одеяла. Она напряженно вернулась в свой угол. Траут и Мика не проснулись, и их ровное дыхание помогло Калвин погрузиться в беспокойный сон.

Урска верно говорила, что Джилли изменилась. Если бы Калвин не ждала ее, не узнала бы девушку, что поднялась по стремянке вскоре после рассвета. Она была старше, лицо осунулось, темные тени залегли под глазами. Джилли, которую она знала, всегда хихикала за ладошкой, эта Джилли, казалось, не улыбалась год. Но она обняла Калвин с прежним щедрым теплом.

— Я так рада тебя видеть! Мы переживали, что ты погибнешь Снаружи!

— У вас точно хватало забот тут, без мыслей обо мне, — сказал Калвин, и Джилли помрачнела.

— Ужасное было время, — она прошла к Марне, начала менять постель. Она была в перчатках из белого хлопка, робко коснулась Марны. — Назад, Калвин, у тебя нет перчаток.

Траут поддерживал спящую женщину одной рукой.

— Все хорошо, я помогу.

— Спасибо, — Джилли улыбнулась Трауту, и Калвин увидела веселую и игривую девушку, какой она была. Джилли склонилась над лампой, заменила свечу. — Я принесла вам кашу и немного мяса. Еды мало для всех, но больше я забрать не смогла.

— Не переживай, — сказала Мика. — Мы мало едим, — она улыбнулась Джилли, и та ответила улыбкой через миг.

— Если Марне больно, там отвар из горькошипа, — сказала она. — Но лишь глоток или два.

— Она просыпалась ночью, — сказала Калвин. — Сначала не узнала меня.

— Ее мысли блуждают, — печально сказала Джилли. — А горькошип делает хуже.

Сердце Калвин сжалось. Она не рассказала Мике и Трауту о ночном разговоре. Десятая сила, Колесо, наверное, были бредом. Она спросила:

— Джилли, как Лиа? Прошлой ночью на кухнях был пожар…

— Все говорят о твоей буре огня. Дурта была в ярости, но я не видела Лию сегодня, — Джилли утомленно потерла глаза. — Я не могу остаться. Нужно отнести козам сено.

День тянулся медленно. Калвин хотела спросить у Марны о тайных знаниях, но Высшая жрица спала, не шевелясь.

Вскоре после заката они услышали голоса в амбаре внизу, фонарь замерцал, посылая тени на снег. Мика потушила свечу в лампе и прижала Горн к себе.

— Хорошо, что мы подняли стремянку, — выдохнул Траут, и Калвин нахмурилась, чтобы он молчал. Голоса и фонарь ушли.

Калвин встала.

— Я отыщу Лию. Я хочу убедиться, что она в порядке.

— Я пойду, — вызвалась Мика. — Я не могу тут оставаться!

— Нет, Мика. Мне безопаснее идти одной.

— Калвин права, — сказал Траут. — Помни слова Джилли. Ты же не хочешь оказаться в Стене?

Мика открыла рот, но закрыла его. Что-то на ее лице передало Калвин то, что она хотела сказать: если она пойдет с Калвин, сможет защитить ее чарами.

Это было правдой, но Калвин по другой причине хотела увидеть Лию одна: как одна из старших жриц, она могла знать что-то о загадочном Колесе Марны.

Обида мелькнула на лице Мики, но она сказала лишь:

— Будь осторожна, Кэл. И возьми плащ Траута. Снаружи холодно.

Калвин пробиралась по деревне, сжимая вокруг себя плащ Траута. Луны скрылись за тучами, Антарис погрузился в тень. Было тихо — дочери Тарис спали.

Калвин миновала двор у купален, заметила другую фигуру в плаще, слишком низкую, чтобы быть Тамен.

— Спокойной ночи, сестра, — шепнула жрица. Это была Джанир, что ухаживала за козами. Калвин склонила голову и поспешила прочь в тишине, сердце колотилось. Джанир могло показаться странным, что она не ответила, но ее голос могли узнать. Как у многих поющих, у дочерей Тарис был острый слух. Калвин оглянулась. Джанир пропала в Среднем доме.

Калвин решила поискать Лию в Доме старейшин. Это было почти в центре поселения, близко к кухням, купальне и старому лазарету, чтобы старушек легко доставляли в эти места. У Лии должна быть там комната.

Она осторожно прошла сзади Дома. В окнах не было света. Кто-то кашлял. Калвин толкнула тяжелую заднюю дверь и прошла в пустой коридор. Снова раздался сильный кашель, зашуршала ткань — кто-то перевернулся.

Калвин шла вперед. Слабый свет был под последней дверью в коридоре. Калвин зашагала быстрее, двигалась по камням на носочках. Дверь была приоткрыта. Калвин видела тень на кровати с шалью вокруг плеч.

— Лиа? — прошептала Калвин так громко, как только осмелилась.

— Быстрее заходи. И закрой дверь.

Калвин послушалась. В комнате было очень холодно, их дыхание создавало облака в воздухе. Плащ Калвин висел на краю кровати Лии, и она с благодарностью забрала его. Она видела лишь бледный овал лица Лии и пылающие темные глаза.