— Ау! — крикнула она. Ее голос был тихим, эха не было.

Она села, ощупала вокруг руками. Ничего.

— Ау? Кила? — позвала она, пытаясь не пускать панику в голос. Она заметила сверху точку света, там был вход. Свет потух, вернулся, кто-то еще полетел в пещеру.

К радости Калвин, засиял Горн, но ужасно далеко. Низкий гул Горна становился все громче, пока Дэрроу играл, и свет разгорался. Калвин пришлось отвести взгляд, и она впервые увидела пещеру.

Она была гигантской. Потолок был так высоко, что все поселения Антариса влезли бы внутри. Река расширялась в пруд, что заполнял огромную пещеру от стены до стены, пол из черного льда отражал далекие стены и потолок с большими сосульками. Дэрроу вдохнул, свет Горна затрепетал, и Калвин поняла, что это были не сосульки, а камни медового цвета, что сияли янтарем в угасающем свете.

Она услышала крик Килы, смесь восторга и ужаса, с другой стороны пещеры.

Дэрроу снова вдохнул, и их на миг охватила тьма, пока новая нота Горна не рассеяла золотой свет. Калвин попыталась встать на черном льду. Из тьмы появился Тонно, он двигался на свет, как насекомое. Потом прибыл Траут, а за ним настороженный Халасаа.

Кила подъехала к ним с улыбкой.

— Видишь, Халасаа? Не так и плохо, да? Нечего бояться!

Калвин сказала:

— Стоило дождаться нас, а не срываться вот так.

— Никто не пострадал, — сказал Тонно.

— Пока что, — Траут указал вперед. — Сани там. Они полетели так быстро, что я думал, что они не остановятся.

— Лучше свети дальше, — прорычал Тонно. — Факелов у нас нет, а я не хочу быть во тьме. Только если Дэрроу…

— Я смогу. Возьмите сани, — голос Дэрроу был тихим, но решительным.

Они потянули сани, следуя за Халасаа по льду, мимо колонн из янтарного камня, что возвышались во тьме. В дальнем конце пещеры были проемы нескольких темных туннелей, черная лента реки уходила в нижний.

— Куда? — Тонно щурился над указателем направления.

Мы пойдем за водой, — Халасаа теперь звучал спокойно, словно был в этих пещерах десяток раз. Но Калвин ощущала покалывание на шее и кончиках пальцев.

Халасаа вел их по лабиринту пещер, и каждая поражала сильнее предыдущей: радужные стены, похожие на крыло жука, темно-зеленые или мерцающие темным огнем опалов. Без солнца было сложно понять, сколько времени прошло. Урчание в животе Тонно надежно указывало на полдень, а потом на закат, но под землей не было видно, прошло лишь полдня, или они ехали по льду день и ночь без остановки.

Они пришли в пещеру, вырезанную из рубина. Кроваво-красные капли отражали свет Горна, и они словно шли в сердце огня. Но было очень холодно.

Калвин отстала от остальных. Камень напоминал ей рубиновое кольцо Дэрроу, Кольцо Лионссара, кольцо магов Меритуроса. Вдруг она поверила, что камень на кольце вырезали из этих стен. Это могло быть место силы…

Она рассмеялась. Ее не покидало странное чувство, пока они были в Туманных землях. Теперь она поняла, что это был не страх, а ощущение магии. Оно вернулось к ней здесь — не такое сильное, как раньше, лишь капля. Но это было, и она снова обладала этим. Сила окружала их, была в глубинах этих пещер, и она ощущала ее покалыванием на ладонях и гулом за глазами. Если бы не коньки, она бы подпрыгнула от радости.

Кила была ближе всех к ней и обернулась.

— Расскажи и нам шутку, дорогуша.

— Пустяки, — Калвин не собиралась делиться находкой даже с Халасаа, тем более, с Килой. А если Халасаа прав, и в этих пещерах были тайны исцеления? Вдруг Дэрроу вылечится здесь? Вдруг к ней вернутся силы? Она задела красные стены пальцами. Калвин почти позволила себе надеяться.

Закат не мог сообщить им о конце дня, и они шли дольше обычного. Но когда Кила сбросила веревку и заявила, что не сделает больше ни шагу, Калвин в тайне обрадовалась. Ее тело было тяжелым от усталости, и остальные тоже двигались вяло, готовясь к ночлегу.

Они расставили палатки на широком сухом выступе рядом со стеклом реки, укутались в плащи и шкуры. Дэрроу растопил и вскипятил Горном кусок льда для чая из шиповника.

— Это лучший чай в мире! — воскликнул Траут.

— Это от усталости, — буркнул Тонно. — Хоть вкус не хуже моего медового настоя.

В этой воде сила исцеления, — благоговейно сказал Халасаа. — Она поможет нам.

Калвин взглянула на Дэрроу. Он стал не таким бледным? Он поймал ее взгляд, его серо-зеленые глаза блестели улыбкой.

— Мы все сегодня будем хорошо спать.

Калвин пила ароматный чай, и питательное тепло растекалось по ее телу. Она легла рядом с Дэрроу, оказалась будто на перине под грудой одеял, а не на слоях ткани поверх твердого льда в холодной темной пещере под горой вдали от свежего воздуха и света.

Но она не боялась. Никто не боялся. Калвин ощущала безопасность, как в пещерах Халасаа, словно Тремарис закрывал их руками, защищал от опасности. Она слушала ровное дыхание Дэрроу рядом, ощущала тепло его тела и вес его руки на ней и засыпала.

Рассвет не разбудил их, но они проснулись вместе во тьме. Калвин часто в этом путешествии хотела поспать дольше, пыталась оттянуть миг, когда подвинет теплые одеяла и выйдет на холодный воздух. Но этим утром она кипела энергией, хотела идти дальше. Вокруг гудел смех и разговоры. Палатки были свернуты и лежали на санях, Тонно шутил, пока раздавал сухари, а Кила была такой очаровательной, что даже Калвин поддалась. Дэрроу заточил лезвия коньков с легкостью, развеяв все страхи, что его чары угасают.

— Не думал, что внизу может быть так красиво, — признался Тонно.

— Я бы могла остаться тут навеки, — согласилась Калвин. — Даже без лун и солнца.

В полдень они вошли в самую необычную пещеру из всех. Халасаа был во главе, Дэрроу с Горном шел за ним и озарял путь. Остальные следовали, болтая и шутя, были бодрыми, как никогда. Но бодрый шепот утихал, когда они входили по одному в пещеру.

Комната была высокой, почти такой же большой, как янтарная. Но Дэрроу поднял Горн, посветил, и они увидели, что пещеру обрамляет сверкающий белый кварц, похожий на снег на земле сверху. Калвин прикрыла глаза, свет слепил, отражаясь от стен.

Черный лед их реки вился вперед и пропадал, словно лента размоталась на прялке. Она спускалась тремя замерзшими водоворотами, обрамленными белым камнем в центре комнаты. Края водоворотов пересекались, лед сталкивался, напоминая застывшую в воздухе веревку. Каждый водоворот был разного цвета. Один был ярко-бирюзовым, второй — бледно-зеленым, как новая листва, а третий сиял багровым, словно его испачкали шелковицей.

Калвин сняла коньки. Она знала, что это было место священной силы, и коньки по льду навредят ему. Она на носочках подобралась к краю бирюзовой воронки.

Траут шепнул за ней:

— Когда вода не замерзшая, тут точно стоит ужасный шум.

Калвин не подумала об этом. Она представила оглушительный грохот от столкновения трех водоворотов, разносящийся по пещере. Но сейчас было зловеще тихо, звучало лишь их дыхание и тихий стук лезвий коньков.

— Халасаа, что это за место? — спросил Дэрроу. Хоть он говорил тихо, слова казались ужасно громкими.

Это сердце Туманных земель, самое священное место Трех народов.

Дэрроу кивнул.

— Всего Тремариса.

— Даже выше Спарета? — спросила Калвин. Говорили, за всеми чарами есть дыхание Спарета.

Это место было тут задолго до того, как чаропесни прибыли в Тремарис, — ответил серьезно Халасаа.

Траут поежился.

— Не думаю, что нам стоит тут задерживаться, — обычно Траут не верил тому, что он звал «суевериями».

Дэрроу оторвал губы от Горна и сказал:

— Тут что-то есть. Какой-то дух, и он холоден к нам.

— Да-а. Я ощущаю это, — сказала Калвин. — Но мне он врагом не кажется.

Тонно улыбнулся с тревогой.

— Ты же из Древесных, да? Вам с Халасаа можно тут быть. Остальные не отсюда.

— Тонно прав. Нам нужно идти, — Дэрроу потянул веревку саней, чтобы вытащить их на каменистый выступ у края пещеры, в стороне от трех прудов. — Куда теперь, Халасаа?

Халасаа огляделся. Их река вела к пересекающимся воронкам, другие ручьи разбегались в стороны, и из пещеры вело шесть туннелей. Халасаа растерялся.

Не знаю.

Тонно и Траут склонились над прибором-указателем.

— Иголка не замирает! — прорычал Тонно. — Крутится, как флаг в шторм.