Глава 3. Откровенность за откровенность
«Дом на холме», 32 г. э. Леам-беат-Шааса
После проведения дотошного осмотра Вартек заявил, что Канцлер здоровее его самого, отменил все назначения, рекомендовав только обильное питание с преобладанием мяса над злаками и прогулки на свежем воздухе, чтобы вернуться в прежнюю форму.
Камилла провела в «Доме на холме» несколько дней, прежде чем на её имя пришло письмо с гербом кесаря. Изучив его содержание, сенатор долго сидела, глядя в окно и обдумывая свои дальнейшие действия. Наконец она встала и пошла на звуки пианино, разливавшиеся по дому. Канцлер импровизировал. Мелодия была задумчивой и немного печальной.
Некоторое время она следила за его пальцами, как всегда производившими на неё завораживающее действие. Не поднимая головы, он спросил:
- Ты получила новое назначение?
- Консульство на три года.
Мужчина кивнул, как будто ожидал этого.
- Поезжай.
Подойдя со спины, девушка положила руки ему на плечи.
- Ты уверен, что хочешь этого? - её голос чуть было не дрогнул.
- Я уверен, что этого не хочу, - спокойно ответил Канцлер и прекратил играть. - Но сейчас это будет правильнее всего. По нескольким независимым причинам.
- Какие же это причины?
Он встал и мягко привлёк её к себе.
- Во-первых, есть одно дело, которое я не могу оставить незавершённым. Я ещё не обладаю всей полнотой информации, чтобы начать действовать... и в любом случае, пока ты здесь, я не способен ни к какой полезной активности.
- Почему? - удивилась Камилла.
Канцлер вздохнул.
- Потому что я взрослый мужчина со здоровыми инстинктами, на подавление которых с каждым днём твоего пребывания рядом со мной сил требуется всё больше.
Её взгляд стал недоверчивым.
- Тогда почему ты никогда... ты даже не пытался...
- Помнишь, как мы ездили в горы? - вдруг спросил он.
- В храм Сумеречного бога? Да, конечно.
- Ты была такая решительная, такая целеустремлённая, - его голос звучал мягко и мечтательно. - В твоих глазах горел азарт... ты так напряжённо пыхтела, пытаясь не отстать от меня.
Камилла смутилась и спрятала лицо у него на груди.
- Я никогда до этого не лазила по скалам.
- Но, тем не менее, на каждой остановке ты рассказывала мне о горных народах, их культуре, вере и обычаях. Эпизоды их истории, забавные или трагические, легенды о фейри и некромантах... даже если бы ты повествовала просто о глиняных черепках, я был бы очарован одним звуком твоего голоса. Впервые в жизни я осознал, что влюблён.
- Почему же ты ничего мне не сказал?
- Помнишь нашу первую ночёвку?
- В пещере? Да, ты насыпал горку мелкого песка... и на неё мы положили твой плащ, а накрывались моим...
- Было довольно холодно, - подхватил он, и ты уснула, прижавшись ко мне. Я чувствовал биение твоего сердца, твой женственный, дурманящий запах... я целовал твои волосы, глаза, шею... губы... не в силах остановиться. Но ты проснулась и оттолкнула меня с нескрываемым отвращением. Ты кричала, что не для того оставила семью и родину, чтобы попасть в грязные лапы похотливого...
- Ничего этого не было, - перебила Камилла, поражённо глядевшая на него.
- Не было, - согласился Канцлер. - Это был только сон. Правда, очень реалистичный и приснившийся на священной горе. Но только сон. Я проснулся от ужаса, когда увидел, как зашевелилась осыпь под твоими ногами, но ты так и не посмотрела вниз, в пропасть, не отрывала от меня взгляда, полного ненависти и презрения. В холодном поту я пролежал до самого рассвета, боясь пошевелиться, а ты спала, доверчиво склонив голову мне на грудь.
- Так из-за этого ты был всегда так сух, даже холоден со мной? Избегал личных встреч?
- Первое давалось мне тяжелее, чем второе. За эту экспедицию я извёлся, пытаясь держаться от тебя подальше. Когда ты ходила к развалинам, я крался за тобой, как тень. Кстати, того разрисованного волхва я поймал, когда он тоже следил за тобой.
- Я даже не подозревала...
- Ты считала меня железным Канцлером, которого можно брать за руку, обнимать ночью и расчёсывать, пока он спит, - улыбнулся Ламберт, - не опасаясь никаких последствий.
- Ну-у-у... - Камилла смущённо потёрлась об него носом, - в определённом смысле ты такой и есть.
- Да, со временем я научился справляться с собой. А убедившись, что не вовсе тебе безразличен, стал позволять себе небольшие вольности вроде дружеских объятий и поцелуев.
- Я думала, что не интересую тебя как... женщина.
- И до недавнего времени тебя это устраивало.
- Да, - вздохнула она, - до недавнего...
- Может, поведаешь мне, что изменилось?
Девушка нерешительно посмотрела на него.
- Маркус.
- Маркус? - Канцлер удивлённо приподнял бровь. - Но сознайся, он тебе нравился.
Камилла отвела глаза.
- Может быть... немного.
- Умён, начитан, помешан на некромантах, романтичен... а какие стихи писал...
- Перестань!
Прикрыв глаза Канцлер начал декламировать:
- «Я облаков касался часто,
Я трогал облака рукой.
Я, странной обращённый кастой,
Недвижимый, немой и страстный
Не раз тревожил их покой.
Как запах молока и снега»...
- Ты... читал нашу переписку?
- О, до последнего слова. Последнюю поэму, где он описывает, как мечтает владеть тобой, перечитал трижды. И клянусь тебе, несколько часов жизнь великого поэта висела на волоске. Ярость от того, что к тебе может прикасаться другой мужчина, пусть даже в поэтической форме, по силе была сравнима только с муками ревности и отчаянием при мысли, что тебе это... может понравиться.
- Канцлер, ты не находишь, что всё же переступаешь границы со своим шпионажем? - осведомилась залившаяся краской до корней волос Камилла.
- Не нахожу, - сухо заметил тот. - В одном из этих писем мог быть мой смертный приговор. Я считаю, что имею право знать о нём из первых рук.
- Смертный приговор? - не поняла она.
Он коротко вздохнул.
- Камилла, я магистр магии в трёх школах. Если бы единственная женщина, которую я любил в своей жизни, предпочла мне другого, я не успел бы даже написать завещание.
Неожиданно она задумалась.
- Скажи, а Наина - сильный маг?
- Достаточно... для своего возраста и в своей области. А при чём здесь она?
- Она ведь влюблена в тебя.
- В самом деле? Не замечал за ней.
- О! - ехидно усмехнулась Камилла. - Великий Канцлер был так занят собственными переживаниями, что не замечал очевидного.
- М-м-м... я надеялся, что уже слишком стар для них. Она же годится мне в дочери!
- Маги всегда выглядят моложе своих лет. А ты особенно.
- Может, мне перестать бриться? - усмехнулся он.
- Не поможет, - весело заверила его Камилла. - Щетина придаёт тебе исключительно романтический вид.
- Да точно ли она?..
- Можешь не сомневаться. Кого, по-твоему, она собралась защищать при помощи боевой магии?
- Признаться, я думал - Кайла. Проклятье, не хватало ещё, чтобы и он меня на дуэль вызвал.
- А вот этого можешь не опасаться. Я уверена, что между Наиной и тобой Кайл выберет тебя, не колебаясь ни секунды.
- Хм-м.. но мы отвлеклись от Маркуса.
Камилла опустила глаза.
- Помнишь, как ты приехал ко мне?..
Он кивнул.
- Твой секретарь назвал меня посланцем богов, ты бросилась мне на шею и, вытирая злые слёзы, стала жаловаться на «этого наглеца, что-он-о-себе-возомнил», в целом, надо признать, довольно бессвязно. Но я почувствовал себя так, как будто с моих плеч упала вся Срединная горная цепь.
- А потом вошёл Джеральд и объявил, что этот... что Маркус рвётся внутрь.
- И ты закричала, что сейчас собственноручно спустишь его с лестницы.
- Ты сказал, что сам всё уладишь, отправил Джеральда заваривать мятный чай, а меня - в кабинет, развернул кресло напротив двери и уселся в него.
- Вот видишь, ты тоже подглядывала.
- И когда ворвался Маркус...
Вернец, 31 г. э. Леам-беат-Шааса
Ворвавшись в комнату, Маркус замер как громом поражённый. Камиллы не было, а вместо неё в кресле, спинкой подпиравшей дверь будуара, в свободной позе расположился Канцлер.
- Где... где она? - ещё не отдышавшись, с запинкой произнёс вошедший.
- Она не хочет тебя видеть, - последовал флегматичный ответ.
- Я должен с ней поговорить.
Канцлер чуть склонил голову набок.
- Я ей передам.
Маркус двинулся вперёд с явным намерением отшвырнуть препятствие в виде кресла и сидящего в нём человека в сторону. Канцлер поднялся. Он был ниже ростом и отнюдь не так широк в плечах, но Маркус натолкнулся на его взгляд, как на стену.