Глажу ладонями её по спине, а сам смотрю на панораму города. Интересно, где в таких каменных джунглях искать этого ублюдка? При мысли, что мы с ним скоро встретимся, на сердце становится легче.

— Мне нужно выпить, — говорит Дженни, выходя из моих объятий.

Засовываю руки в карманы, смотрю в окно на темнеющее небо и мечтаю, чтобы мои родители были живы. Мне бы сейчас совсем не помешал отцовский совет. Отец всегда умел успокоить меня и помочь увидеть картину целиком. Улыбаюсь, вспоминая о маме и о том, как она любила печь. Не уверен, что кусок её ванильного пирога с домашней глазурью заставит всю боль уйти, но уж точно не повредит.

— Мне жаль, что то видео попало к тебе, — говорит Дженни, вручая мне бутылку Heineken. — Не могу поверить, что ты видел то, что случилось. — Она прячет волосы за ухо и смотрит в небо. — Мне от одной мысли всё тебе рассказать становилось плохо, но теперь, когда я знаю, что ты в курсе, — Дженни качает головой, — стало ещё хуже.

Она подходит к дивану и садиться. Даже в своей печали Дженни двигается грациозно. Её руки лежат на коленях и сжаты в замок.

— Расскажи, что случилось.

Подхожу и усаживаюсь на сиденье из черной кожи рядом.

Дженни роняет руки вниз.

— Я почти ничего не помню. Мы с Заком вчера взяли пару пицц и пришли ко мне поесть. Я скучала по тебе и думала, что компания мне не повредит. Мы немного поговорили, а потом он ушёл. Остальное, как в тумане. Помню только, как проснулась этим утром.

Дженни на мгновение замолкает и опускает глаза. Усаживаю её к себе на колени и прижимаю к груди. Она подверглась сексуальному насилию. Голова идёт кругом. Продолжаю думать, что сделаю с этим ублюдком, когда выясню, кто он. Пальцы дергаются: я представляю, как буду сжимать его горло всё крепче, пока из-за нехватки кислорода и страха у него не полезут глаза из орбит. Так просто с рук ему это не сойдёт.

Дженни наконец-то уснула в моих объятиях, но я всё ещё не сплю. Не могу отключить мозги, и чем больше пытаюсь, тем хуже мне становится. Так что сейчас я перебираю в уме все способы, которыми буду пытать этого парня. Я сказал Дженни, что позабочусь обо всём сам и после моих доводов она согласилась. Не позволю влезать в это полиции. Мне нужно сделать так, чтобы до этого ублюдка дошла информация, предназначенная только для него. Этот мерзавец даже пожалеет, что дышал с ней одним воздухом.

Дженни ворочается во сне. Обнимаю её и успокаиваю, но тут слышу, как она начинает скулить. То же самое было после похищения братьями Мартелли. Ненавижу, что ситуация снова повторяется и ей приходится снова справляться со своим чувством постоянного беспокойства. От страстного желания поквитаться с этим гадом начинают болеть пальцы. Не давая спать, в голове крутятся мысли, что я с ним сделаю. Нужно успокоиться, выяснить, кто он, и задать ему жару. Нельзя поддаваться желанию немедленной расправы. Я редко реагирую на автомате, а вся ситуация тем более требует хорошо продуманного плана. Он получит своё. Сполна и вовремя.

Почти проваливаюсь в сон, когда улавливаю какой-то звук. Кто-то стоит у входной двери квартиры. Звук настолько слабый, что мне кажется, что я ослышался, но решаю, что лучше идти у своих инстинктов на поводу. Осторожно поднимаю Дженни со своей груди, укладываю рядом и без малейшего звука встаю с кровати. Быстро одеваюсь, надеваю на босые ноги кроссовки, а потом на цыпочках выхожу из спальни.

Несколько долгих секунд стою рядом со входной дверью, пока жду, когда начнёт поворачиваться ручка.

Обычно я стоял бы за дверью, не давая человеку себя обнаружить, но сегодня всё по-другому. Если буду стоять там, то только увеличу шансы двери захлопнуться в первые моменты борьбы. Так мы будем внутри, ближе к спальне. С этой точки зрения на моей стороне был элемент неожиданности. Я был почти уверен, что за дверью — тот ублюдок с видео, и лучший способ держать его подальше от Дженни — это вытащить его из квартиры как можно быстрее.

Сосредоточенно прислушиваюсь к абсолютной тишине, царящей в квартире, и ловлю малейший шорох или другой намёк по ту сторону металлической двери. Один человек — уже плохо, но два представляют собой гораздо большую проблему. Осознание, что, возможно, ждёт впереди, заставляет мозг выбросить в кровь увеличенную порцию адреналина. Медленно выдыхаю и готовлюсь к тому, что будет дальше.

Внезапно за дверью становится тихо, а потом ручка быстро поворачивается и с силой распахивается дверь. В свете из коридора вижу блеск ножа. Стремительно бросаюсь вперёд, ударяя сталкера основанием обеих ладоней в грудь и подбородок, и откидываю его из квартиры на три шага назад.

Твою ж мать. Это Зак. Почему я его не заподозрил? Должно быть, он слышал, как я ждал с другой стороны двери. Может, я слишком громко дышал или, возможно, он заметил под дверью тень, когда я вставал на изготовку. В любом случае, он подготовился и теперь проводит ножом по моему животу, продолжая пятиться в коридор. Чувствую, как лезвие разрезает кожу, но не могу остановиться. Годы тренировок берут своё: сейчас моя основная задача — обезоружить противника.

Зак на мгновение теряет равновесие, поэтому я продолжаю напирать, снова ударяя его в грудь и лицо и отправляя дальше по коридору. Не давая ему прийти в себя, быстро фиксирую его руку, удерживая нож двумя ладонями, потом завожу левую руку снизу, делаю резкий поворот и дёргаю его запястье на себя, заставляя выронить нож на пол. Зак всё ещё пытается добраться до оружия, но я с силой отпихиваю нож по коридору дальше, сразу же выбрасываю ногу вперёд, делаю подножку и бросаю его лицом в ковёр. Зак реагирует мгновенно и откатывается в сторону от моей несущейся к его лицу пятки.

Зак поднимается также быстро, как я его повалил, и теперь мы медленно кружим, выискивая друг в друге слабые места. Он потирает запястье и в его глазах уже нет былой уверенности. Его план подобраться к спящим жертвам, не встретив сопротивление, провалился. Зак бросается вперёд, в отчаянии пытаясь сделать захват сразу моих обеих ног, но я откатываюсь назад вне его досягаемости, а потом с силой бью его локтем прямо в основание шеи. Он стоит на четвереньках полностью дезориентированный. Я с силой наступаю на его лодыжку, выворачивая в сторону и причиняя реальный урон, и тогда он кричит.

Зак, перекатываясь на бок, хватается за повреждённую ногу, и я пинаю его второй раз, но теперь прямо в лицо. Внезапно в дверном проёме появляется Дженни. Она выглядит потрясённой, но быстро узнает Зака и реагирует мгновенно. Мне приходится вклиниться между ними, чтобы не дать Дженни встрять в драку.

— Черт подери, Дженни. Зайди внутрь, запри дверь и вызови полицию — ору я, пока заталкиваю её обратно в квартиру. Дженни пытается освободиться и через моё плечо дотянуться до ублюдка.

Я запихиваю её за дверь и вдруг вижу, что её глаза расширяются и смотрят прямо мне за спину.

— Кайл, — кричит она, но уже слишком поздно.

Зак заметил, что я отвлёкся, и использует это в свою пользу. Он опускает плечо, налетает на меня, прицельно бьёт в поясницу и впечатывает в стену рядом с дверью.

К тому времени, как я прихожу в себя, он стоит уже в дверях. Одной рукой он держит Дженни за волосы, а другой — нож. Из-за травмированной лодыжки он с трудом может стоять, и Дженни делает всё, чтобы ему было ещё труднее: изо всех сил пытается освободиться, царапает ему лицо, стараясь добраться до глаз, и сдирает в процессе ему кожу. Я покончу с этим мудаком и со всей этой ситуацией.

Когда он замахивается ножом на Дженни, я наступаю и освобождаю её, хватая Зака за повреждённое запястье. Дженни валится на пол, а я, используя силу его замаха, всаживаю нож в его живот до самой рукоятки. Зак пятится к ступеням лестницы, пытается заговорить, смотрит на нож и проводит пальцами по его рукоятке. Из уголков его рта начинает сочиться кровь и Зак смотрит на меня с неверием. Я направляюсь прямо к нему и ударом в грудь отправляю по ступеням лестничного пролёта вниз. Он наконец останавливается на площадке ниже и его тело замирает в какой-то неестественной позе.

Наблюдаю, ожидая любого движения. Но ничего не происходит.