— Ты знаешь причину, почему мы семь Карателей Господних, не можем вернуться в Небесной царство? — отвлёк Анри от разглядывания нового гостя бархатный голос. Он хотел что-то ответить, когда молчание затянулось, но стоило ему открыть рот, как пока ещё незнакомый Песочник продолжил: — Отец наградил нас безграничной силой, назначение которой несёт в себе одновременно возмездие и очищение. Мы убиваем и, убивая, даём шанс на прощение. Мы исполняем волю Божью и одновременно сами же нарушаем его заповеди. Ты слышал о семи смертных грехах? По глазам вижу, что слышал. Так вот, все мы — само олицетворение каждого из них по отдельности. Гордыня, Зависть, Гнев, Ленность, Алчность, Чревоугодие, Сладострастие. Если им предаваться регулярно, это приводит к гораздо более тяжким грехам и, следовательно, к гибели бессмертной души, попадающей в ад. В каждом из нас эти грехи обострены до предела. Они не убивают нас, та часть божественного, что теплится в наших душах, защищает от посягательств богини Смерти, но одновременно у нас нет и шанса, чтобы сопротивляться, а потому и возможности вознестись к Небесам нет.

— Ты ведь заметил? Знаю, что заметил, невозможно не заметить. Аки склонна к бесконтрольному гневу, в своё время породившему артефакт, способный управлять временем. Ани, постоянно жаждущая близости. К тебе она тоже свои ручонки тянет, я видел, — парень хмыкнул, — Лонг, которому всегда всего мало. Мало Ричарда, мало общения, мало знаний, мало предметов для изучения, мало внимания. Будь его воля, он бы весь мир собрал в своих ручонках, и я не уверен, что даже тогда он насытится. Или Альд, который никогда не признается, но каждым жестом, каждым словом, или взглядом кричит, как же его бесит Ричард, который смог, несмотря ни на что, смириться со своей силой и участью. Как его выводит из себя одно понимание того, что Ани и Аки, будучи столько времени обездвиженными и заточёнными, не погибли, а наоборот, приобрели новую возможность и силу, тогда как он погибал уже десятки раз. Его бесит, что Лонг умнее, или то, что Айси видит мир теплее и не чувствует холода бремени Карателей.

— Ленность, владеющая телом Айси, наверное будет самым безобидным грехом среди всех. В свое время она приложила свои щупальца к нежеланию Песочницы исполнять свой долг. И даже сейчас, если нет выгоды, она даже пальцем не поведет ради кого-то или чего-то. И я, Олуджими Икпеба, обладатель Гордыни. Я горжусь своей силой, своим происхождением, тем, что уважаю Ричарда и принимаю его, как лидера, даже тем, что сейчас говорю с тобой. Своим именем, от которого содрогаются враги и трепещут жертвы, своими убийствами, возможностями, количеством собранного времени… — парень запнулся, посмотрев на Анри. Подросток содрогнулся, когда в глубине чёрных глаз блеснул свет, не предвещающий ничего хорошего. Но вот он опустил веки, и вздохнул полной грудью, — этому нельзя сопротивляться. Каждый мой шаг толкает меня в пропасть собственной гордости. То же самое с Ричардом. Его жадность к родительской любви, нежелание ни с кем ею делится настолько поглотила его, что он сам, того не ведая, творит то, что в нормальном состоянии и в мыслях не посмел бы сделать. И я сейчас говорю не о твоём будущем убийстве, — усмехнулся Олуджими, наблюдая, как стремительно тени набегают на хмурое лицо их гостя.

А сегодня Анри почтил своим присутствием сам Ричард. Без приветов и лишних слов, он просто уселся в то самое кресло, так полюбившиеся сначала Айси, а потом и Олуджими, и, молча сложив руки домиком, задумчиво разглядывал брата. Тот впрочем тоже не спешил начинать разговор. С одной стороны предыдущие гости довольно-таки плотно накормили его интересной информацией, и теперь надо было всё это переварить, с другой же — похоже Ричард не оставил идею «приворожить» братишку, и теперь, ухмыляясь, давил на Анри силой, поэтому приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не поддаться.