— Но за ненадобностью умер, оставив после себя только одного ребёнка. Салазар Слизерин, кажется, так звали того ребенка, унаследовал все дары своего отца: проклятый взгляд, тело чудовища, змееустость, иллюзии и… — он запнулся, переведя внимательный взгляд на Гарри, — мёртвое сердце, способное ожить только от чистой и взаимной любви.

— Салазар? Слизерин? — Анри удивился, услышав имя одного из величайшей четвёрки волшебников, когда-либо существовавших в Англии. Хотя он и не посещал Хогвартс, создателями которого те были, но краткий курс в частной школе магии, которую ему приходилось иногда посещать по настоятельной просьбе крёстных, он помнил.

На его заявления Люцифер только улыбнулся и взмахнул рукой. Прямо из воздуха перед ними образовался небольшой столик, накрытый тонкой скатертью, и два удобных кресла. Предложив присесть, не дожидаясь ответа, он разместился в одном из кресел, и Анри ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Кресло оказалось настолько мягким и приятным, что Гарри поневоле расслабился. А Люцифер тем временем разлил в появившиеся фужеры неизвестную, но довольно приятно пахнущую жидкость зеленоватого цвета, предложил один гостю, а второй тут же в один глоток опустошил, щуря глаза от удовольствия.

— Цветочный эликсир, — пояснил он, ответив на подозрительный взгляд Гарри, нерешительно зажавшему в руках посудину. Анри вздохнул и, отхлебнув глоток, поразился терпкой сладости, моментально растекшейся по венам. — Его изготавливают из своей крови тёмные друиды. Довольно редкая вещь, учитывая, что в аду не так уж много нагрешивших детей леса.

Падший ангел хищно ухмыльнулся, поймав возмущенный взгляд зелёных глаз.

— Зачем я здесь? — уже в который раз незаметно ущипнув себя за руку, в надежде проснуться, не особо надеясь на результат, прошипел Гарри.

— Конечно же ради того, чтобы объяснить, кто ты, и предотвратить преждевременную кончину человечества. Знаешь ли, не для того тебя пробуждали, чтобы в результате облегчить жизнь Карателям.

— Кто такие Каратели? — тут же ухватился за новую информацию Гарри.

— Слушай внимательно…

Ну, Анри и слушал. Кивал, как болванчик, делал вид, что все понимает, потягивал маленькими глотками странный напиток, стараясь не думать о его подноготной, но внимательно слушал, пока наконец не надоело внимать этому бреду пьяного проповедника:

— Меня мало волнует Салазар Слизерин и откуда он взялся. При чём здесь я, и как я мог оказаться Посланником смерти, если во мне нет и капли крови… — он скривился, — её божественного величества Леди Смерти.

— Не перебивай, мальчишка. Её кровь есть у всех потомков Салазара Слизерина, и говорю я вовсе не о том человеке, о котором подумал ты. Салазар Гонт-Слизерин был последним, что правнук Смерти оставил после себя, не пережив смерти жены и по пьяни переспав с первой встречной женщиной. Но давай вернёмся к прерванному. Повзрослев, Салазар понял, что задача контролировать столь разрушительную силу совсем не легкая, и обратился к Богине. Он просил, на коленях умолял, исполнить его желание: «Пусть дети мои не познают горечи дара твоего». И в миг, когда у Салазара родилось трое детей, разделила она дар свой между ними: младшей дочери даровав ей способность говорить со змеями; средней дочери доверив контроль над зверем; а старшему и единственному сыну под его ответственность — взгляд, способный убивать.

Была и цена этой услуге. Знала Смерть, что не вечно заточение Карателей, придёт время — вырвутся они на свободу, отыщут собратьев своих и возродят в тех утраченную волю Отца. Миру снова понадобится её наследие. Возжелала тогда она, чтобы дети Салазара, нося не его имя, ушли в мир другой дорогой, раздельной от его. Чтобы, когда придёт время рождения нового Посланника Смерти, были они чужими друг другу, и их потомки смогли вновь собрать дары её воедино. А нарёк Салазар своих детей:

Младшую дочь (ценою её рождения стала жизнь старой матери), красавицу черноволосую, умницу скромную, но гордую — леди Ровеною, доверив её воспитание семье славных Равенкло, по воле судьбы оказавшихся бездетными. Была девочка не по годам умна и понимала, что дар её не спроста пугает сверстников. Поэтому решила она скрывать его и во что бы то ни стало сохранить в секрете.

Среднюю дочь, прекрасную Хельгу, унаследовавшую прекрасный лик матери, её доброту и тягу ко всему живому, отдал он в род Хаффлпафф на воспитание своей подруге. Может, была она чуть глупа, но девочка была настолько искренней и чистой, что внутренний зверь сразу же подчинился ей и даже не пытался показывать агрессию, спал всё время, убаюканный добротой и светом своей хозяйки.

Старшего сына вопреки протестам жены доверил Салазар сэру Гриффиндору, славному рыцарю при королевском дворе, позволив тому выбрать для будущего воина имя. Годрик — так нарекли мальчика — был настолько храбрым и благородным, что страшно было представить, чтобы в его мыслях промелькнула смерть от его руки. Его дар менял цвет. Неважно, был ли юный рыцарь спокоен, злился ли или был недоволен, его глаза приобретали то небесно-голубой, то яростно зеленый, но никогда не убивали.

Свершилось предсказание Смерти: росли дети порознь, не ведая друг о друге, не зная ни отца, ни матери. Открывали в себе дары свои в тайне от опекунов, не желая беспокоить тех. Однако нежданно-негаданно свела их судьба: рождение мальчика ведьмой-провидицей, предсказавшей, что суждено троице обучать её дитя, и вместе они будут вершить судьбу магического мира. И не знали они тогда, что наречённый Салазаром Гонт-Слизерином, их младший брат — последнее, что осталось от покойного отца, так и не познавшего взросления своих детей.

Ребёнок рос не по годам, а по часам, а вместе с ним и его магическая сила, которая с каждым днём становилась всё темнее и ужасающее. Слухи о разрушениях и их размерах после каждого магического всплеска не могли оставить равнодушными великую троицу. Ровену тянуло к новому исследованию, Годриком двигало пресловутое благородство, а Хельга в силу своей доброты не могла оставить бедное дитя на мать-вдову. И сошлись они в доме провидицы, и вручила изможденная мать своё дитя, скончавшись на второй день после их прихода.

Возвели они крепость могучую, со стенами толстыми, просторами огромными. Три дня и три ночи не спали и не ели, ходили вокруг да около, читая заклинания, зачаровывая от всяких опасностей: внутренних и внешних. И мальчик поселился там. Учителя стали ему опорой, магия — тёплым одеялом. Не по годам умный, не по мальчишески хитрый.

Перенял юный Салазар от Ровены любовь к знаниям. Он восхищался её стойкостью и холодностью, равнялся на неё. Презирал Хельгу за её мягкотелость и чрезмерную мягкосердечность, однако её способности в зельеварении его впечатляли. Не одну неделю он пытался повторить её успехи, пока сам не увлёкся этим занятием, да настолько, что к моменту своего взросления в его памяти имелась не одна сотня различных рецептов. И только Годрика он ненавидел. Его безрассудство, постоянно оправдываемое благородством, выводили из себя. И всё же контролю магией Салазара учил именно Гриффиндор…

— То есть, ты хочешь сказать, что тот Салазар Слизерин, которого все знают и считают единственным и неповторимым, был на самом деле вторым? — спросил Анри, всё же не выдержав и перебивая. Люцифер выгнул бровь, показывая своё недовольство, но удержался от едкого замечания, вертевшегося на языке, и спокойно ответил:

— Не совсем. Правнук моей сестры никогда не признавал его своим сыном. Мать сама дала ему это имя, следуя тогдашним магическим законам. Не признанный ребёнок — бастард, иным словом, носил фамилию своей матери, но если роженица была достаточно сильной волшебницей, она могла по собственному желанию, без согласия на то отца ребёнка, как вторую фамилию указать род отца ребёнка.

— И всё же это не ответ на мой вопрос, — прищурился Гарри, внимательно следя за жестикулирующим демоном.

— Бастард, кроме крови, ничего не перенял от своего отца, если ты об этом. Запредельный магический потенциал ему достался от матери-провидицы, а талант к зельям он сам в себе развил. Так что нет, Слизерин, которого знает магический мир, был единственным в своём роде. И даже больше скажу, из целой четвёрки был единственным, кто знал о своем отце. Именно поэтому, в результате род Гонт считался единственным наследником Салазара Слизерина. Род Хельги Хаффлпафф прервался сразу же после её свадьбы. Единственная дочь была слаба магически, а потому по достижении совершеннолетия ушла в мир магглов. Ровена же смогла выносить и родить двух девочек, но поскольку младшая из близнецов оказалась сквибом, её рождение держалось в строгом секрете, как собственно и воспитание девочки, не особо заботившее мать. Поэтому вовсе не удивительно, что влюбившись однажды, она без колебаний сбежала со своим мужем, молодым лордом тогда ещё малоизвестного рода Поттеров. А какая участь постигла вторую дочь… Ну, ты, наверное, слышал о Серой Даме. Для столь ворчливой, завистливой и лицемерной особы даже в аду не нашлось места, — на не понимающий взгляд Люцифер ухмыльнулся и пояснил, — Елена умерла молодой, а за молодыми у нас лично Леди Смерть приглядывает. Вот она и не выдержала её воплей и проклятий в адрес Воланда. Недолго думая, отправила душу на вечное скитание среди живых.