Глава 6
Если с ролью порноактрисы я, вполне себе, успешно справилась, то разыгрывать сейчас драму совсем не хотелось. И не получалось.
Нужно было записаться на актёрские курсы. Сейчас у нас это было модно и стоило не дорого, в отличие от медицины. Фильмов много не снимали, в основном короткие рекламные ролики про нашу плантацию, но был небольшой шанс, что тебя заметят где-нибудь на Марсе и пригласят сниматься в большом кино. К этому все актёры и стремились. Конечно, большинству казалось, что там намного лучше, чем у нас. Профессиональным, востребованным актёрам, очень хорошо платили. Впрочем, тут как во все времена.
Образование у меня было только школьное. Читать, писать, считать я конечно умела, но на этом и остановилась. Можно было пойти что-нибудь закончить, но на это не было ни времени, ни желания. Мари вообще еле окончила школу. Она очень не любила это «бесполезное» занятие. Ей больше нравилось работать. Возможно, она на тот момент брала пример с нас, мы уже работали и были самостоятельными молодыми людьми, так что школу мы закончили с ней одновременно, хоть я и начала учиться на четыре года раньше.
Только Ким у нас отучился все классы на отлично, а потом приступил к изучению врачебного дела. Один раз я согласилась на стоматологические услуги в его исполнении, но мне он ничего так и не сделал, и так говорит хорошо всё. До серьёзных операций его конечно не допускали, пока, но он пару раз в неделю ходил практиковаться в этом деле. Так что, думаю, скоро у нас в семье будет полноценный врач.
Конечно с образованием прошлого, наше было не сравнить. Пишут, что раньше были настоящие институты, в которых студенты просиживали сутки на пролёт. Сейчас же, нас учили люди, которым профессия передавалась через поколения. Естественно, часть знаний при этом безвозвратно терялась. Если бы не профессиональная литература, мы бы все были безграмотным, тупым стадом. А так, многие работали по пол смены и учились.
Под школу был выделен целый этаж. Там, на стенах висело множество красивых картинок и рисунков. В основном, дети изображали на них Землю. Не ту, что мы видим сейчас через купола, а ту, которую рисовало их воображение, после прочтения очередной книжки. Школьный коридор был абсолютно не похож на наши серые, зашарпанные стены, с горящими в пол силы лампами и одинаковыми пластиковыми дверьми. В нём всегда проводили ремонтные работы чаще, чем во всём муравейнике.
Вообще, всё у нас тут было из пластика, прочих его модернизаций и камня. Большинство, на нижних этажах даже не заклеивали каменные стены, от них всегда веяло прохладой, которая сейчас была важнее любых дизайнерских решений.
Грунт на нашем этаже не позволял этого сделать. Он был влажным и постоянно осыпался из-за непрекращающегося полива плантации над нами. Кондиционеры были только в корпусах, которые располагались аккурат под свалкой, но мы не жаловались, им это было явно нужнее.
Пока что, я даже спала под одеялом, потому что ночами было прохладно. Прекрасное время — ночь. Гул стихал, вентиляцию включали на минимум и можно было спокойно думать и мечтать. Как бы странно это не звучало, но мечтать было о чём. Например, о том, что рядом с нами найдут источник с чистой водой.
О том, что солнце нас пощадит, я даже не думала. Это было настолько глупо и нереально, что даже под жанр фантастики бы не подошло. Хотя находились умельцы, которые пытались описать и эту идею. Но всё это приводило только к путешествиям во времени, в те года, когда всё было более ли менее хорошо. Развить идею в сторону того, что дальше тоже будет хорошо, уже никому не удавалось.
Конечно, я понимала, что может быть и хуже, и где-то, это «хуже» уже наступило. Это у нас было пятьдесят-шестьдесят градусов за щитами, видно повезло с местоположением, на других обрубках материков температура достигала ста. Но они справлялись. Просто у них там был мини Марс, и они так же передвигались от купола к куполу на шаттлах.
Мне наш муравейник нравился многим больше. А когда поднимаешься на плантацию, так и вообще, как с наружи. Только небо в клеточку.
В эту ночь предстоял долгий разговор с мамой. Ребята со мной не разговаривали, я их пониманию. Мы никогда не сталкивались с откровенными посягательствами ни на кого из нас. Поэтому, что нужно говорить в подобные моменты никто не знал. Кроме мамы.
Конечно же мы не единственные здесь, кто её так называл. Мама — была её работа. Бедная женщина. Я не представляю, как она это выносит. Только вырастила нас, как ей сразу же подкидывают новую партию. Опять эти крики, споры, переходный возраст. Так что нервы у неё были просто железные, и она всегда знала, что сказать.
Первым делом меня хотели отправить к врачу. Чтобы проверить не подхватила ли я чего, или не забеременела ли, не дай Бог. Только мне никак нельзя было к врачу. Я боюсь, если вскроется наш маленький спектакль, это может затронуть куда большее число людей, чем я и Луцус.
Сейчас сомнений не оставалось, что они над чем-то работают. И судя по тому, как он повёл себя со мной, это явно что-то не в интересах Марса.
Реакция на мой отказ была неоднозначна. Но мне удалось списать это на шок и пообещать, что я обязательно посещу врача в ближайшее время. Конечно же на самом деле, делать я этого не собиралась.
Меня отстранили от работы на плантации и записали на свалку. Впрочем, как и всех остальных членов моей семьи. Мама побоялась, что ребята пойдут мстить. И была бы права.
Я бы прекрасно выдержала общество двух этих ублюдков, которые затащили меня в шаттл. Они меня больше не волновали. Мне нужно было узнать, что происходит и почему Марка нет так долго. Но за нас уже всё решили.
На свалке все было по-старому, я ели выдерживала там три часа, и мы больше не ходили на наши вечеринки. Сейчас нам и так хватало ада в жизни.
Я начала пропускать работу. Еды бы мне хватило еще на месяц, деньги были не нужны, и я просто перестала выходить из квартиры. Только один раз в неделю я поднималась подышать воздухом. Свежим его конечно не назвать, свалка есть свалка, но хоть что-то. На плантацию меня не пускали.
Иногда, ребята заходили ко мне. Поиграть, посмотреть кино, просто поболтать, но про тот вечер никто не вспоминал. Это и к лучшему.
Жизнь продолжалась. Сквозь затянутые чёрной пылью щиты свалки всё чаще проглядывались облака. Через неделю тучи. А через две и вовсе всё небо затянуло серой мглой. Началась пора дождей.
— Ребят, что-то происходит. — раздалось у меня в наушнике днём, двадцать первого ноября.
— Где? — сразу поинтересовалась Мари.
— Опять забирают. — ответил Ким. — У входа в муравейник.
Опять? Давно у нас никого не забирали. Мне кажется года три, если не больше.
Лунатики. Они пригоняли огромный пассажирский шаттл, набирали группу добровольцев на какие-то работы на Луну, и больше убывших никто не видел. Ходили слухи, что их забирают для опытов. Но никого это не пугало, и желающих было настолько много, что им еще собеседования проводили.
А мы-то думали, почему вчера ночью на свалку не прилетал шаттл. Оказывается, потому, или точнее, для того, чтобы сегодня там спокойно припарковался Лунный корабль и не утонул при этом в куче мусора. Сейчас там было чисто. Просто пустое пространство, засыпанное грязным песком, в венце печей.
— Пятьсот. — сказал Ким.
Ого. Это они собрались уволочь у нас столько человек? Похоже на сегодня кастинг отменяется, и будут брать всех подряд.
В мои четырнадцать лет мы тоже пытались попасть в эту группу «счастливчиков» — переселенцев. В пятнадцать уже успели обозлиться на весь мир и близко не подходили.
Сейчас, мы не боялись, что нас останется мало для работы. В прошлый раз, когда забрали желающих, нам привезли очень много новеньких и тройную партию детей.
Мы думали, что они специально постоянно разбавляют наше общество новенькими. Так у нас было меньше шансов соображать на всех и поднимать восстания. Хотя какие в наше время могут быть восстания?
Последнее было десять лет назад. Тогда, соседняя плантация взбунтовалась, и люди требовали перевести их от сюда на Марс или Луну. Что-то там про равноправие, сострадание, субсидии, деньги и прочее. Поговаривают, они даже пригрозили перестать поставлять овощи, если часть из них не переселят, как они того хотели. Оружия у них, конечно, не было, так что всё обошлось словесными перепалками.