– Не вижу представителей закона, – Кинт придержал лошадь, когда они выехали на некое подобие городской площади, – вообще ни одного не попалось.

– В этом городе нет закона, Карху, – кочевник тоже придержал лошадь, – здесь люди и есть закон, так уже давно повелось.

– А мне нравится! – Тилет даже привстал в стременах, оглядываясь, – нам бы поскорей тот постоялый двор найти, и я бы прогулялся! Смотри, Кинт, вон та девица мне помахала рукой!

– Сначала дело, Тилет.

– Дело так дело.

Добрались до северной окраины Везара, попутно рассматривая город и его обитателей, которым, надо заметить, не было никакого дела до странной компании, впрочем, здесь все немного странные. Была еще одна особенность – горожане предпочитали конный транспорт, еще одно подтверждение тому длинная коновязь у открытой деревянной веранды двухэтажного каменного здания постоялого двора и каменная поилка. А в Актуре все коновязи давно пустили на дрова, или почти все.

– Пойдем, договоримся о постое, – Кинт спешился и накинул поводья на коновязь, а затем обернулся и внимательно посмотрел на окна дома через дорогу с выкрашенным в красный цвет фронтоном.

Тилет ловко спрыгнул на гравийную отсыпку перед верандой и покачался вправо и влево, разминая затекшие суставы. Кочевник закинул одну ногу на седло и принялся набивать трубку.

– Не пойдешь? – обратился к нему Кинт.

– За лошадьми присмотрю и за вещами, – раскуривая трубку, ответил он и отвел взгляд.

Тяжелая дверь на мощных смазанных навесах поддалась легко, сверху звякнул колокольчик. За стойкой скучал широкоплечий и высокий мужчина в годах, но Кинт сразу отметил, что силы и здоровья в нем на пятерых. Широкие скулы и рыжие бакенбарды, делали его лицо практически квадратным. За мужчиной на стене висел короткий шестиствольный картечник, новенький, надо сказать. По свежим пятнам замазки на стене у двери, и расколотому краю наличника было понятно, что этот картечник здесь не просто часть скромного интерьера. Еще Кинт обратил внимание, что под всеми окнами, которых четыре, стоят деревянные щиты, сколоченные из толстенных досок и окованные железными пластинами, в щитах узкие прорези-бойницы.

– На постой? – пробасил мужчина.

– Да, нужны две комнаты, моему другу и нашему проводнику.

Мужчина заглянул за спину Кинту и через окно увидел кочевника, скривился и выставил вперед широкую ладонь.

– Нет, дикаря сюда не пущу, провоняет все своими собачьими шкурами.

– Да он уже проветрился, – заступился вдруг за него Тилет.

– На заднем дворе, рядом с конюшней сарай, – показал себе за спину большим пальцем здоровяк, – пусть там спит.

– Ну, ему не привыкать, – согласился Кинт, – тогда одну комнату и место в сарае на пару дней.

– Подожди… – наконец сообразил Тилет, – что значит комнату моему другу? А ты?

– Позже объясню…

Мужчина широко зевнул, открыл толстую тетрадь с потрепанным переплетом и спросил у Тилета:

– Имя? Положено записать…

– Ти… Тирр Кобъе.

– Двадцать монет серебром за день, – загибая пальцы и закатив глаза к потолку стал бубнить управляющий, а может и хозяин заведения, – итого, сорок, да плюс обиход и кормежка лошадей… еще угол в сарае, золотой давайте, и я скажу брату, чтобы накормил вас сегодня ужином.

– Брату? – не понял Кинт.

– Харчевня, вход со двора, – снова указал себе за спину управляющий, – там мой брат заправляет, а я тут, в гостинице хозяином, такова воля отца… он уже с предками.

Управляющий снова поднял взгляд к потолку и грустно вздохнул.

– Понятно, – Кинт выложил на стойку золотой кест.

– О! Аканский кест! Хорошо! А бумажные акакнские кесты у вас есть? – с заинтересованностью спросил хозяин, – я бы поменял.

– С чего такой интерес? – удивился Кинт.

– Как с чего!? С караваном на юг идти, так пояс с кошелями к земле тянет, а так все легче и спрятать от всякого лихого проще.

– Согласен, что ж, может, и найдется несколько бумажек, надо саквояж разбирать.

– Буду благодарен, – хозяин почтительно поклонился, и положил на столешницу большой ключ с деревянным брелоком зеленого цвета, – поднимайтесь, располагайтесь, в конце коридора зеленая дверь.

– Так что-то не понял, – скидывая вьюки с лошадей в сарай на заднем дворе, сказал Тилет, – почему я тут поселился один?

– Почему один, вот Крат с тобой… – Кинт кивнул на кочевника, который уже заботливо разгребал солому в углу сарая, готовя себе лежанку, – Я буду по соседству, так надо. Видел дом напротив с красным фронтоном?

– Да.

– Я буду там, надеюсь, профессор-северянин сделал все, как мы договаривались, и снял апартаменты.

– А если нет?

– Если нет, – Кинт почесал затылок, отчего его шляпа съехала на лоб, – если нет, то мы зря проделали весь этот путь.

С громким хохотом из дверей харчевни вывалилась подвыпившая компания – несколько продажных девиц и судя по виду трое наемных людей. Один из них бросил взгляд в сторону новых постояльцев и вполне дружелюбно улыбнулся…

– О! В этом городе скоро станет тесно от наемников разных мастей! – хохотнул он, – с прибытием, господа!

– В этом городе всегда будет работа для таких как мы! – обернулся к ним Тилет и тоже расплылся в улыбке, только по остекленевшим глазам было понятно, что он уже готов пустить вход свои клинки.

– Удачи в нашем нелегком ремесле, господа! – компания, продолжая веселиться, направилась через арку на улицу.

– То-то смотрю, какие уставшие, – пробубнил Тилет, поскреб густую щетину на скуле и проводил их взглядом, недобрым взглядом.

– Тилет, сначала дело, ты помнишь? – пихнул его в плечо Кинт.

– Да, помню… пошли сначала поедим, а? А потом дело, вон какие ароматы! – Тилет громко проглотил слюну.

Со стороны двери харчевни действительно пахнуло специями и жареным мясом, да так, что и у Кинта сразу заурчало в животе.

– Хорошо, отнеси вот эти вещи в комнату, затем ступай в харчевню и закажи нам еды, про кочевника не забудь, пусть ему сюда вынесут, а я пока отлучусь ненадолго.

– Куда?

– Проверю, все ли правильно сделал профессор-северянин…