Семён слушал антиквара внимательно, поскольку разглагольствования Фрельмана помогали составить объективное представление о реальной стоимости головы древнего военачальника.

– В Риме череп пробыл почти сотню лет – пока его не купил один богач из Сирии, приближённый к царскому двору. Потом, как ни странно, след головы снова появляется в Иерусалиме – во времена крестовых походов. Саладдин, король сарацинов, пишет о ней в письме брату как о редкости величайшей ценности. Он знал толк в сокровищах. И всё же не сумел сохранить череп Олоферна – ещё при его жизни им завладели крестоносцы. Судя по всему, они ограбили один из караванов и обнаружили среди вещей этот череп. Надо сказать, просто чудо, что они не вытащили из него зубы, а сохранили целиком. Должно быть, среди рыцарей нашёлся образованный человек, понявший, что лучше оставить находку как есть. Из Иерусалима голова Олоферна попала на корабле в Европу, точнее, во Францию. Это случилось, когда крестоносцы уже начали свой исход, прихватывая всё, что могли унести. Из Франции череп перекочевал в Британию – его преподнесли одному из тогдашних королей в качестве подарка. На острове он провёл полтора столетия и в середине восемнадцатого века попал в Германию – понятия не имею, как, – а потом – в Швейцарию, где через семьдесят лет ушёл с аукциона в частную коллекцию графа Раймона де Бригза, который держал его у себя до самой смерти. Наследники продали череп в один из музеев, откуда его похитили неизвестные. На тридцать лет голова Олоферна пропала, но затем снова всплыла в Голландии на очередном аукционе под видом обычной археологической находки, причём недавней, и очень быстро ушла за баснословную сумму в два с половиной миллиона фунтов. Понятно, что человек, купивший череп и тщетно пожелавший остаться неизвестным, заплатил не за золотые зубы. Он наверняка знал, что это за вещь. Этого господина звали Митика Рогодович, и он увёз голову в Румынию, где она находилась вплоть до Второй Мировой войны, когда немцы разорили страну, вывозя всё, что представляло хоть какую-то ценность. В одном из вагонов отправился в Берлин и череп Олоферна. Некий офицер СС, судя по всему, его и обнаруживший, преподнёс «трофей» в качестве презента Кёльтебруннеру – не иначе как для того, чтобы выслужиться, а тот, в свою очередь, – Гитлеру. Подарок был символичный, хотя лидер фашистов этого и не знал – для него это была всего лишь странная вещица, от которой веяло магией, и поэтому он тут же отправил её в лабораторию Анненербе.

– И что в этом черепе было такого символичного? – не удержался Семён.

Фрельман тонко улыбнулся.

– Фашисты уничтожали евреев. А Олоферн когда-то возглавил поход армии Навуходоносора против древних иудеев. Правда, им двигали не нацистские предубеждения, но, я думаю, рейх воспринял бы это как знак. Говорят, фашисты были просто помешаны на всяких предзнаменованиях.

– Да, я тоже об этом слышал, – вежливо кивнул Семён. – А что стало с головой потом? – он решил выяснить всё до конца, хотя и так уже стало ясно, что лично ему посулили за подобную вещь оскорбительно мало. Конечно, основную работу сделал Фрельман, ведь именно он отыскал череп, и Семёну нужно было его только забрать, и всё же теперь, когда голова оказалась у него… было бы глупо отдавать её за гроши.

– Германия пала, – ответил антиквар, пожав плечами. – Союзники растащили то, что награбили фашисты, и трофеи потекли по всему миру. Достался кусок и Америке. Именно оттуда привёз череп Мартер. Как он его заполучил и зачем – не знаю. Но это факт: старик вернулся из Штатов с головой Олоферна, – Фрельман щелкнул пальцами и улыбнулся. – А теперь она, наконец, у нас!

– Вот и отлично, – кивнул Семён. – Значит, я могу получить свои деньги?

– Разумеется, – антиквар достал из кармана ключи и повернулся к несгораемому шкафу. После минуты сложных манипуляций, в том числе с кодовым замком, он выложил перед инквизитором четыре перетянутые резинками пачки.

Семён затушил сигарету и пересчитал деньги.

– Этого мало, – сказал он решительно.

– Мы договаривались именно на эту сумму, – заметил, нахмурившись, Фрельман.

– И, тем не менее, – покачал головой Семён. – Я хотел бы получить больше.

Антиквар откинулся в большом, обитом зелёным бархатом кресле. Взглянул на собеседника поверх круглых очков. Усмехнулся.

– Что за фокусы, Сеня? – спросил он холодно. – Ты же знаешь, в нашем бизнесе так дела не делаются.

– У меня возникли непредвиденные обстоятельства, – упрямо сказал Семён. – Мне срочно нужны деньги.

– Всем нужны деньги, – развёл руками Фрельман. – Если хочешь, я дам тебе взаймы. Сколько тебе нужно?

– Пятьдесят тысяч евро, – ответил Семён.

Антиквар взглянул на него с удивлением. Кашлянул.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно.

– Боюсь, такую сумму я тебе одолжить не смогу. Во всяком случае, без соответствующего обеспечения.

– Так я и думал, – кивнул Семён. Он и не собирался одалживаться – ещё не хватало! – Поэтому я хочу получить её за голову. Всю целиком.

– Это смешно! – сказал, стараясь держать себя в руках, антиквар. – С клиентом оговорены определённые суммы, а мне и так пришлось превысить расходы из-за того, что ты, – Фрельман ткнул пальцем в инквизитора, – не забрал вовремя голову у Мартера.

– Я всё это знаю, – ответил Семён. – И, тем не менее, отдам голову только за пятьдесят штук. Если твоему клиенту она действительно нужна, он раскошелится. Придумай что-нибудь убедительное или скажи правду, но выдай мне эти деньги.

Яков Фрельман побелел, губы его дрогнули.

– Да ты что, обалдел?! – не выдержал он. – Кто ты вообще такой, чтобы диктовать мне условия? Думаешь, сможешь выйти отсюда с коробкой под мышкой? Бери, что положено, и проваливай, пока я не вызвал своих ребят – они живо приведут тебя в чувство!

Недобро улыбнувшись, Семён вытащил из кармана пистолет.

– Первая пуля достанется тебе, Яша! – предупредил он.

Взгляд его горел, на щеках проступил лихорадочный румянец.

– Ты что?! – прошипел Фрельман. – Понимаешь, что тебе конец? Даже если я дам тебе пятьдесят косарей, ты – труп!

– Это бабушка надвое сказала, – ответил Семён. – Моей сестре нужна операция, вернее, несколько операций, так что выбора у меня нет.

Фрельман сложил руки на животе. Он вдруг успокоился, и это инквизитору совсем не понравилось.

– Поздно, – сказал антиквар жёстко. – Про сестру надо было раньше сообщить. А ты нарушил кодекс.

– И что? – скривился Семён. – Мне забирать коробку с собой?

– Валяй! – кивнул Фрельман. – Всё равно ты далеко с ней не уйдёшь.

Семён поднялся с кресла и взял череп.

– Хорошо подумал? – спросил он недоверчиво.

– Получше, чем ты, – ответил, глядя ему в глаза, антиквар.

Раздражённо пожав плечами, Семён сунул череп в коробку и взял её под мышку. Он не думал, что разговор закончится этим. Был уверен, что Фрельман поломается, поругается, но обязательно раскошелится.

– Ты всё равно не найдёшь покупателя, – предупредил антиквар. – Никто не даст тебе за голову больше, чем мой клиент.

– Вот уж сомневаюсь. Понимающие люди в очередь выстроятся. И вообще, если твоему клиенту эта голова действительно нужна, он сам придёт ко мне. Так что никого искать и не придётся.

– Это точно, – зловеще пообещал Фрельман, ничуть не испугавшись.

Он следил за тем, как инквизитор с пистолетом в руке пятился к двери.

– Прощай! – издевательским тоном проговорил Семён.

Он был раздосадован и злился на себя из-за того, что затеял этот торг. Деньги ему требовались сейчас – откладывать операцию было нельзя. Задержка даже на неделю могла стать роковой.

Фрельман хотел что-то ответить, но вдруг взгляд его переместился за спину инквизитора, рот медленно открылся, а кожа стала белой, как мел. Антиквар судорожно вцепился в край стола, и из горла его донеслось нечленораздельное бульканье – словно слова тонули в охвативших голосовые связки спазмах.

Семён резко обернулся и застыл. Коробка с глухим стуком упала на пол, рука с пистолетом метнулась вверх, раздался оглушительный выстрел, а затем инквизитор дико закричал.

Фрельман с замирающим от ужаса сердцем наблюдал за тем, как из внезапно возникшего на месте двери сгустка мрака выступил высокий бледный мужчина с тонкими чертами лица, ястребиным носом и сверкающими глазами. Он вырвал пистолет из руки Семёна и бросил оружие на пол. Так взрослый отбирает палку у набросившегося на него ребёнка. Затем незваный гость взял инквизитора за горло и приподнял над полом. Фрельман всегда считал, что так бывает только в кино, однако пришелец, кажется, даже не прикладывал усилий. Сцена выглядела попросту невероятной. Семён хрипел и извивался, как змея, но вырваться не мог. Левой рукой, напоминавшей больше чудовищную лапу с длинными кривыми когтями, мужчина принялся полосовать живот инквизитора. Хрип превратился в тоненький вой, от которого по спине антиквара побежали мурашки.