– Значит, вы вошли в квартиру, – поговорил Юсупов, дав шефу высказаться. – Как?

Ярослав Михайлович усмехнулся.

– Не впервой, чай.

– Взлом, – кивнул Юсупов. – И что вы там обнаружили? Вас ждали?

Ярослав Михайлович взглянул на молодого человека хмуро и неодобрительно.

– Никто нас не ждал, – сказал он медленно. – Ракитова была на кухне, там мы её и взяли.

– Так-так, – подбодрил его Юсупов, чуть подавшись вперёд.

– Ну вот, как только мы её скрутили, началось что-то… странное, – Ярослав Михайлович бросил взгляд на шефа, тот ободряюще кивнул.

– А именно? – поторопил Юсупов.

– Не знаю, то ли она открыла Стикс, то ли он сам открылся, но на пару секунд стало темно, как у… – Ярослав Михайлович вовремя спохватился и осёкся. – Словом, стало темно, появились какие-то жуткие тени, – от воспоминаний он заметно вздрогнул. – Я бы сказал, что повеяло могильным холодом, – он жалко улыбнулся, затем смущённо закашлялся: не привык человек образно изъясняться.

– Дальше! – потребовал Юсупов.

Голос его обрёл звонкость, в нём послышались стальные нотки.

– Мы… увидели сфинксов, – проговорил Ярослав Михайлович.

При воспоминании о крылатых тварях его прошиб холодный пот. Инквизитор вытер лоб тыльной стороной ладони. Юсупов наблюдал за ним с нескрываемым интересом. На этот раз не торопил.

– Они… схватили Лёху и… Славку.

– Экзорциста? – зачем-то уточнил Юсупов.

Ярослав Михайлович кивнул.

– И что…хм… сфинксы с ними сделали?

Ярослав Михайлович прикрыл на пару секунд глаза. Он чувствовал, как дрожат кончики пальцев, но ничего не мог поделать. И это закалённый человек, многое повидавший.

– Ну! – прикрикнул нетерпеливо Холодов.

Ярослав Михайлович вздрогнул, как удара хлыстом, и, открыв глаза, вперился взглядом в Юсупова.

– Разорвали на части. Сначала руки, затем ноги, потом головы. Быстро и чётко – словно занимаются этим каждый день. Кровь была повсюду. Казалось, в воздухе повис красный туман, – Ярослав Михайлович не сводил с молодого человека остановившийся взгляд. – Воняло, кстати, в этой квартире, как на скотобойне, – добавил он.

Юсупов нервно облизнул пересохшие губы.

– И они… были материальны?

– Кто? – не врубился сразу Ярослав Михайлович.

– Сфинксы.

– Как вы или я.

– Какого они размера? – спросил помощник шефа.

– С лошадь, – ответил Ярослав Михайлович, помедлив всего мгновение.

– А крылья? Какого они размера? – в глазах Юсупова сквозил живейший интерес.

К судьбе коллег он явно остался равнодушен, а вот сфинксы его занимали.

– Да какая разница? – удивился Ярослав Михайлович.

– Это важно, – покачал головой молодой человек. – Чтобы крылья функционировали, они должны быть в несколько раз больше тела животного. В данном случае – сфинкса. Если эти твари размером, как вы говорите, с лошадь, то размах крыльев, наверное, огромен.

Ярослав Михайлович задумался.

– Я не видел, где кончаются их крылья, – сказал он, наконец. – Они словно уходили в стены.

– То есть, размеров комнаты оказалось недостаточно, чтобы крылья сфинксов поместились? – уточнил молодой человек.

Ярослав Михайлович кивнул.

– А какого вообще размера кухня?

– Метров десять.

Юсупов нахмурился, его лоб снова пересекла морщинка.

– И оба сфинкса туда влезли?

Ярослав Михайлович заметно помрачнел.

– Хочешь сказать, я вру? – проговорил он негромко, глядя на молодого человека.

Тот улыбнулся одними губами.

– Как раз нет. Я вам верю. И хочу знать подробности.

Ярослав Михайлович помолчал. Юсупов ждал продолжения. Холодов курил, яростно выпуская дым через ноздри.

– Они поместились, – наконец, сказал Ярослав Михайлович. – Но в то же время… вроде как, и нет. Стены… – он помахал в воздухе рукой, пытаясь подобрать нужное слово, – раздвинулись. Или, вернее…

– Истаяли? – подсказал Юсупов.

– Да, вот-вот. Именно так.

– Если я предположу, что пространство приобрело некую относительность, и имело место смешение реальностей – это будет звучать слишком неправдоподобно?

Ярослав Михайлович тщательно обдумал услышанное.

– Нет, – сказал он, – это будет в самый раз.

Юсупов удовлетворённо кивнул.

– А что было дальше? – спросил он. – После того, как сфинксы м-м… расправились с вашими товарищами?

«И откуда ты такой слащавый выискался?» – с неприязнью подумал Ярослав Михайлович, окинув молодого человека быстрым взглядом, но вслух сказал:

– Ракитова исчезла.

– Её забрали сфинксы?

Ярослав Михайлович отрицательно покачал головой.

– Просто пропала.

– Они к ней не прикасались?

– Сказал же, нет! – резко ответил Ярослав Михайлович, теряя терпение.

Молодой человек холодно улыбнулся.

– И куда сфинксы делись?

– Тоже исчезли! – буркнул Ярослав Михайлович, злясь на себя за несдержанность.

Не хватало ещё, чтобы какой-то мальчишка считал, будто может вывести его из себя.

Юсупов откинулся на спинку стула. Взгляд у него стал колючим.

– Почему они не тронули вас?

Ярослав Михайлович почувствовал, как к лицу приливает кровь. Он часто и громко задышал. Затем повернулся к Холодову и процедил:

– Что это значит?

Шеф молча пожал плечами.

– Я на допросе? – прищурился Ярослав Михайлович.

– Иногда приходится отвечать на неприятные вопросы, – беззлобно сказал молодой человек. – Не надо так болезненно к этому относиться. Вы же понимаете…

– Нет, не понимаю! – оборвал его Ярослав Михайлович. – Объясни!

– С удовольствием. Давайте представим такую ситуацию: происходит ограбление банка. Из всех охранников остаётся в живых только один. Не просто остаётся, а не получает даже ссадины или, скажем, синяка. Так сказать, отделывается лёгким испугом. И это при том, что вокруг свистели пули. Что вы подумаете? Только отвечайте честно, – Юсупов сложил руки в замок и выжидающе смотрел на Ярослава Михайловича.

Тот медленно кивнул, давая понять, что ему ясен смысл вопроса.

– Решу, что он связан с грабителями.

– Правильно. Вот мы сейчас в том же положении. Двое ваших сотрудников разорваны на куски, а на вас – ни царапины.

– Лёгкий испуг? – саркастически поинтересовался Ярослав Михайлович.

Голос его дрожал от сдерживаемой ярости, на виске начала пульсировать жилка.

– Вам судить, насколько он был тяжёлым, – ответил Юсупов. – Но в общих интересах мы обязаны убедиться, что вы – такая же жертва, как…

– Да пошёл ты! – заорал Ярослав Михайлович, совершенно теряя над собой контроль. – Фраер позорный!

– Тихо, Михалыч! – прикрикнул Холодов, но Остапа уже, так сказать, понесло.

– Да с чего я должен выслушивать гон от всякой шавки?! – вопил он, надсаживаясь. – Пусть, сука, сам съездит и на ту хату позырит, а потом на меня катит, будто я своих ребят сдал!

Всё это время Юсупов сидел с совершенно спокойным видом и разглядывал инквизитора с неподдельным любопытством. Типа: а ну-ка, что ещё покажешь, давай-давай!

Ярослав Михайлович медленно поднялся. Его руки сжимались в кулаки и разжимались, словно он представлял, как стирает кого-то в порошок. Было нетрудно догадаться, кого именно.

– Сядь! – нарочито негромко, но внушительно сказал Холодов.

Ярослав Михайлович смерил молодого человека многообещающим взглядом и нехотя опустился на стул.

– Теперь, раз мы можем продолжить, – как ни в чём не бывало, заговорил Юсупов, – хотелось бы узнать, в чьей квартире оказалась Ракитова, и где хозяева жилплощади, так сказать.

Ярослав Михайлович упрямо молчал.

– Не дури, Михалыч, – примирительно проговорил Холодов. – Одно дело делаем. Богоугодное.

– Вы тоже считаете, что я крыса? – мрачно осведомился инквизитор.

– Брось, никто тебя стукачом не называет, – махнул сигарой шеф. – Не веди себя, как мальчик. Сам знаешь: хотели бы мы тебя расколоть – не здесь бы разговаривали. Да и беседа иначе шла бы. Что мы, не понимаем, что ты на допросах собаку съел? – Холодов усмехнулся. – Ты ж бывший мент, так что… – он пожал плечами.

Ярослава Михайловича так и подмывало уточнить, как бы поступили эти самые «мы» в оговоренном случае, но он сдержался: здравый смысл подсказывал, что иногда лучше не выяснять подробности. К тому же, о методах инквизиции он имел вполне ясные представления.

– Итак? – проговорил Юсупов.

Ярослав Михайлович заставил себя посмотреть в лицо наглецу.