Изменить стиль страницы

ГЛАВА 5

После отъезда Луны я занесла сумки в дом и вернулась к машине удостовериться, что ничего не забыла. Стоило мне отвернуться, как я снова почувствовала предупреждающее покалывание и поняла, что спустились сумерки. Вечер всё ещё был неподвижен, но больше не тих. Где-то на озере выводила трели гагара, вдалеке раздавался жуткий вой. Я подумала о дворняге, что ранее показалась из леса. Интересно, куда она ушла.

Зайдя в дом, я направилась прямиком в спальню, где распаковала одежду и туалетные принадлежности. Затем я ещё раз обошла дом, знакомясь со всеми уголками и проверяя, чтобы двери и окна были надежно закрыты. Закончив обход на кухне, я заглянула в холодильник узнать, что мне оставила на ужин Тилли Паттершоу. Убрав фольгу с «таинственной» запеканки, я принюхалась и поморщилась, но быстро отошла. К счастью, в контейнере было достаточно свежих овощей, чтобы порезать их на салат, и я уселась поужинать за маленьким столиком с видом на озеро. Мне также открывался вид на лес, и я могла различить тропу до дома Тилли, как упоминала Луна. Низко висящие ветки над тропой вдруг зашевелились, и кожу снова предупреждающе закололо. Я не увидела ничего конкретного, скорее было предчувствие, что там кто-то есть. Тилли?

Я не хотела рассматривать лес, опасаясь, что наблюдатель мог оказаться не из этого мира, поэтому притворилась, что любуюсь последним отблеском света на воде, осматривая лес периферийным зрением. Несколько минут спустя от черного леса отделилась тень и двинулась в сторону дома.

Сердце гулко забилось, пока я не поняла, что это избитая собака. Очевидно, что пёс отступил в лес, дожидаясь, пока уедет Луна, прежде чем предпринять ещё одну осторожную вылазку во двор. Он обнюхал землю и порылся носом в опавшей листве, но не найдя ничего интересного, расположился между домом и озером в поле моего зрения. Даже в сумерках я различала выступающую рёберную клетку и изуродованную морду. И всё же, несмотря на все пережитые испытания, он вёл себя с большим достоинством.

Я встала и снова порылась в холодильнике. Достав неаппетитную запеканку и рис, я вынесла их на двор. Несмотря на сгущающиеся сумерки, я осторожно спустилась с крыльца и оставила еду на полпути между крыльцом и местом, где лежал пес. Он не двинулся, пока я не скрылась за дверью, и лишь затем просеменил на запах содержимого. В считанные секунды тарелка была вылизана, и пёс посмотрел на меня своими ясными глазами.

Не обращая внимания на опасность, я открыла дверь и спустилась с крыльца. Он посмотрел на пустую миску, чуть проскулил и наконец подошёл обнюхать мою ладонь. Я почесала за уплотнениями, где должны были находиться уши, и обхватила ладонями покрытую шрамами морду. Он снова заскулил, на этот раз, как мне показалось, более довольно, и я провела рукой по его бокам, прощупывая кости.

— Всё ещё не наелся? Ну не волнуйся. У меня ещё полно съедобного добра. Просто надо немного подождать, чтобы ты не заболел. Завтра я съезжу в город и куплю тебе нормальной еды.

У пса был холодный влажный нос.

— Интересно, как тебя зовут. У тебя есть имя? Ты похож на Ангуса. Сильный и благородный. Ангус. Здорово звучит.

Я говорила нежным голосом, пока он не плюхнулся у моих ног, и мне пришлось наклониться, чтобы почесать его. Мы провели так не одну минуту, пока я не почувствовала, как он напрягся под моей рукой. Шерсть на спине встала дыбом. Пёс издал низкий, угрожающий рык.

Я продолжила гладить его, даже когда он опасливо поднялся и наклонил голову в сторону озера. Бросив взгляд из-под ресниц, я сначала ничего не увидела. Но стоило глазам привыкнуть к полутьме, как у меня самой волосы встали дыбом.

Она стояла в конце причала. Прозрачный силуэт, дрожащий точно тростник в речном потоке. Я сохранила равнодушие на лице, хотя сердце было готово выпрыгнуть из груди. Кое-как мне удалось успокоить Ангуса, хотя он повернулся в сторону воды и оскалил зубы. Животные — как домашние, так и дикие — весьма восприимчивы к духам. Они не только видят их, но и чувствуют. Одна из причин, почему папа́ никогда не позволял мне завести питомца. Мне и так пришлось долго и упорно учиться не обращать внимания на привидений, чтобы ещё привыкать к реакции животных на мёртвых.

— В чём дело? — спросила я у Ангуса. — Ты же не боишься темноты? Там ничего нет, только белки и зайцы, ну, может быть, ещё парочка опоссумов.

...И призрак.

Я не смогла различить черты её лица, но у меня сложилось впечатление, что она умерла молодой. Длинные волнистые волосы рассыпались по плечам от неведимого ветерка, а черное платье казалось слишком тяжелым для её хрупкой фигуры. Но она всё равно выглядела так, как можно представить себе призрак: эфемерная и прекрасная, без каких-либо внешних признаков болезней, которыми могла страдать при жизни.

И тут она перевела на меня свой мёртвый взгляд. Я не обращала на неё внимание, но тотчас же его почувствовала. Точно ледяной приказ. Посмотри на меня!

Сумасшествие какое-то, ведь она не могла знать, что я её вижу. Я ничего не сделала, чтобы выдать себя. А ещё я почувствовала что-то в своей голове, бесформенное щупальце, от которого меня пробил сильный озноб. Я никогда не испытывала ничего подобного, даже с призраками Девлина. Шани, дух маленькой девочки, вступал со мной в контакт по меньшей мере дважды, а призрак Мариамы пытался манипулировать мной в доме Девлина. Но с тем, что происходило сейчас, я ни разу не сталкивалась. Это была не одержимость, но странная телепатическая связь, которая позволила мне ощутить замешательство призрака. Она пугала меня, и мне понадобилась вся сила воли, чтобы не вскочить на ноги и не ринуться в дом. Но я прекрасно понимала: самое опасное, что я могла сделать, — это признать существование мёртвых.

Ангус же тем временем решительно встал между мной и призраком, хотя и дрожал всем телом. Воистину сильный и благородный. Я не смогла бы полюбить его ещё больше, но в тот момент мы стали друзьями на всю жизнь, потому что я не сомневалась, что сильнее всего ему хотелось поджать хвост и убежать в лес.

— Хороший мальчик, — прошептала я.

Подул легкий ветерок, и деревья начали шептаться.

Кто ты? Зачем ты здесь?

Я решила зайти в дом. Призрак всё ещё стоял в конце пирса и наблюдал за мной. Ангус заскулил, и я открыла сетчатую дверь, чтобы он смог переночевать на террасе. Когда я повернулась закрыть защелку, снова подул ветерок и в кроне деревьев раздался шёпот.

Это действительно ты?

***

Сколько я себя помнила, призраки всегда были частью моей жизни. По воскресеньям папа́ частенько брал меня с собой на кладбище, и я помогала ему приводить могилы в порядок, пока мы ждали сумерек, когда истончится завеса и призраки проникнут в наш мир. Сначала я пыталась избежать с ними встреч, но потом поняла, что так папа́ учил меня жить вместе с нашим даром. Спустя какое-то время я так привыкла к этим парящим астральным сущностям, что никогда не реагировала на их присутствие, даже ощущая ледяное дыхание на спине и морозные пальцы в волосах. Я научилась ходить среди них и не выдавать себя.

Но потом появился Девлин, и правила папа́ больше не могли меня защитить. Его призраки пробили мою оборону. И вот теперь в моём мире появился ещё один призрак с необычными способностями, из-за которых я смогла ощутить замешательство духа, а он, скорее всего, моё. Эта интуитивная связь была новой и пугающей, потому что теперь мне надо следить не только за своими физическими реакциями, но и за мыслями. Что придётся защищать следующим… душу?

Я пролежала без сна всю ночь, прокручивая в голове все старые вопросы. Я никогда не понимала своего места ни в этом мире, ни в загробном. Зачем мне этот дар, если не для более великой цели? У папа́ никогда не находилось ответов. Он не любил говорить о привидениях. «Это наш секрет, — сказал он. — Наш крест. И мы никогда не должны рассказывать о нем мама́. Она не поймет».

Оглядываясь назад, я понимала, с какой лёгкостью он пресекал все попытки расспросить его... о привидениях, об обстоятельствах моего рождения, обо всём. Он и мама́ удочерили меня, когда мне было всего несколько дней от роду, но я до сих пор ничего не знаю о том, как попала к ним и кто мои биологические родители. Все мои расспросы встречали с настороженностью, от которой мне становилось так неуютно, что в конце концов я перестала спрашивать. Но я знала, что они не обо всём мне рассказывают. Особенно папа́. Он даже никогда не упоминал о существовании других невидимых призраков, иных, пока не стало слишком поздно, пока я не влюбилась в Девлина. Мне оставалось только гадать, что ещё он скрыл от меня. Какие ещё ужасы меня подстерегали?