ГЛАВА 4

Чуть позже я проехала за «вольво» Луны через весь город, не силах выкинуть из головы выражение лица Сидры, когда я упомянула о четвертой девушки на фотографии. Я всегда думала, что моя способность видеть призраков — редкость, и из-за предупреждения отца вела одинокую жизнь. У меня нет ни близких друзей, ни хороших знакомых, никого, кроме папа́, с кем бы я могла поделиться своей тайной. Большую часть жизни я провела в уединении за кладбищенскими стенами, под защитой своего кладбищенского королевства. Но порой мне было невыносимо одиноко.

Но теперь мне стало интересно, а может ли Сидра также видеть призраков, и я не знала, что испытывать по этому поводу. Призраки — тяжёлое бремя. Я не желаю такой темный дар никому.

Мысли вернулись к моему первому столкновению с мертвым. Я так отчетливо помню те сумерки... мерцающую ауру под деревьями кладбища «Розовой холм» и как отчётливее становился силуэт старика в угасающем свете. Каким-то образом я поняла, что увидела призрака, но не испугалась, пока папа́ не усадил меня и сухо объяснил нашу ситуацию. Не все могут их видеть, сказал он мне, но самое важное, что мы никоим образом не должны себя выдать. Призраки опасны для нас, потому что больше всего на свете жаждут признания, чтобы снова почувствовать себя частью нашего мира. И для того, чтобы поддерживать свое присутствие на земле, они как паразиты пристают к живым, отбирая энергию и тепло так же, как вампир питается кровью.

Папа́ потратил много времени, обучая меня тому, как защитить себя от призраков. Он дал мне набор правил, по которым я жила: никогда не признавать мертвых, никогда не уходить далеко от освящённой земли, никогда не общаться с теми, кого преследует призраки, и никогда, никогда не искушать судьбу.

А затем я познакомилась с Джоном Девлином и влюбилась в него, потеряв все остатки благоразумия. Я позволила его призракам войти в мой мир, слишком далеко ушла от освящённой земли и, из-за моей слабости, из-за нашей страсти, открылась дверь.

Если бы я только послушалась предупреждений папа́...

Если бы я только соблюдала его правила…

Но я по глупости потеряла бдительность и теперь не могу развидеть то, чему стала свидетелем ночью, когда бежала из дома Девлина.

Он по-прежнему остаётся моей слабостью, но если я что-то и поняла за последнюю пару месяцев, так это то, что мне необходимо укрепить оборону против него... и его призраков. Чтобы для этого ни потребовалось.

Пока я держалась за «вольво», то заметила краем глаза вспышку металлического блеска и винтажные изгибы. Автомобиль Тейна Эшера был припаркован перед таверной под названием «Полумесяц», и я мгновенно подумала о его словах на пароме. «Я пью, — сказал он. — И убиваю время». Я не могла представить себе более удручающее существование, но я ничего не знала о его семье или прошлом, и не мне было судить.

Пока таверна удалялась в зеркале заднего вида, я попыталась выбросить Тейна Эшера — и Девлина — из своих мыслей, сосредоточив внимание на проносящихся мимо пейзажах. Окаймленная с обеих сторон лесом дорога сузилась, и причудливые «пряничные» домики, которые я заметила ранее, исчезли. Долгое время я не видела никаких признаков цивилизации, кроме брошенного зерноподъёмника и одинокого полуразрушенного сарая. Я опустила окно, и в салон проник слабый, но вездесущий запах плесени и компоста.

Луна свернула влево на однополосную тропу, которая вела прямо в лес. Там, где деревья стояли не столь густым рядом, я различала острые концы крыши.

Спустя несколько минут я остановилась возле «вольво» и вышла из машины, с любопытством разглядывая арочные окна и крутые коньки крыши. Луна ждала меня на крыльце с ключами в руках, но я не торопилась присоединиться к ней. Мне нужно было сориентироваться в обстановке.

Обняв себя, я позволила тишине накрыть меня. Мы были окружены лесом и горными склонами вдалеке, но на деревьях не чирикали птицы, а в подлеске не раздавалась топота ножек. Я не слышала никаких звуков, кроме слабого шёпота ветерка в листьях.

Я повернулась к Луне. Она смотрела на меня со странным взглядом, поглаживая большим пальцем кабошон[5] с лунным камнем, который носила на шее. Она выглядела... озадаченной, словно не могла до конца понять меня.

— Ну? — Она скрестила руки на груди и оперлась плечом о колонну. — Что думаете об этом месте?

— Здесь так тихо.

Она мечтательно улыбнулась, подняв голову к небу.

— Именно это я в нём и люблю.

В её голосе прозвучал сиплый тембр, который я раньше не замечала, и она выглядела совсем по-другому сейчас. Нет, не по-другому, поправила я. Она выглядела... ярче. Фигура стала округлей, кожа белее, а волосы темнее и пышнее, словно она надела парик в машине. Всё в ней: блеск её глаз, загадочный изгиб губ, земная чувственность — по-видимому сильнее привлекали взор в естественной обстановке.

По какой-то причине я вспомнила о фотографии в её кабинете и разгневанном призраке, притаившемся на заднем фоне. А потом до меня донёсся очень тихий шёпот ветра в деревьях, и я взглянула на дом.

— Это место когда-то было церковью?

Она склонила голову в удивлении.

— Откуда вы знаете?

— Это же плотницкая готика[6]? Такой стиль широко применялся для небольших церквей в XIX веке.

Ничего не могу с собой поделать, но я не могла не задуматься о выборе моего временного пристанища. Освящённая земля церкви и некоторых кладбищ предоставляет защиту от призраков. Но откуда Луне Кемпер знать об этом?

— Что здесь случилось? — полюбопытствовала я.

Серые глаза изучали меня с любопытством.

— Ничего зловещего. Приход становился всё меньше, пока не стало разумнее присоединиться к одной из более крупных церквей в Вудберри. Здание пустовало множество лет, пока его не выкупил Флойд Кови и не провел полную реконструкцию. В доме есть все современные удобства. Вам здесь будет очень... уютно.

Я заметила легкое замешательство, но кивнула и последовала за ней в дом, задержавшись на пороге, чтобы дать покою священного места окутать меня. Мне здесь будет уютно, но важнее всего здесь я буду в безопасности от привидений. Что ещё раз поднимает вопрос относительно того, почему Луна Кемпер выбрала для меня именно этот дом.

— Вы что-то говорили по телефону об анонимном пожертвовании, — сказала я, наблюдая, как она грациозно двигается по комнате. Казалась, она греется в лучах солнца, льющих сквозь стрельчатые окна. Она напомнила мне серую табби в её офисе: стильную, экзотичную и немного надменную. — Мне просто интересно, насколько этот человек участвовал в вопросе принятия решения. Я не единственный кладбищенский реставратор в штате. Решение нанять меня приняли вы или спонсор?

Она улыбнулась.

— Это действительно так важно?

— Я полагаю, что нет. Но мне любопытно, как всё имело место быть.

— Нет никакой тайны. Всё так просто, как я и объяснила, — сказала она.

— И этот дом... тоже ваша идея?

— Я единственный агент по недвижимости в Эшер Фоллс. Кто знает о здешних домах лучше, чем я? Но если вас не устраивают условия…

— Нет, что вы. На самом деле этот дом идеально мне подходит.

Ее улыбка показалось мне понимающей.

— Тогда позвольте показать вам остальное.

В очередной раз я покорно последовала за ней. Спальня и ванна располагались на одной стороне дома, а гостиная и большая кухня на другой. К дальней части была пристроена застеклённая терраса, и я уже с нетерпением ждала, как буду попивать на ней чай, любуясь восходом.

Мы спустились по тропинке из каменных плит к воде и прошли к причалу. Солнце опустилось за верхушки деревьев, и я почувствовала знакомое покалывание, жуткое предзнаменование, которое предшествовало каждым сумеркам. Завеса поднимается. Вскоре явятся призраки.

В конце пирса на пологих волнах покачивалась лодка, но я не заметила никакого иного движения. И ничего не услышала. В это промежуточное мгновение между светом и тьмой ночные твари ещё не пробудились.

В воздухе похолодало, и я обрадовалась, что надела куртку, пока стояла, созерцая воду. Я приметила, как что-то покачивается на поверхности озера и подумала на привидение, прежде чем с облегчением поняла, что это моё собственное отражение.