— Не смей так о ней говорить!

— Я не имела в виду ничего такого! Она в любом случае прекрасна.

Тётины глаза заволокло дымкой воспоминаний.

— Самая красивая девушка на танцах. Всегда.

Я погладила её руку.

— Ты так хорошо о ней заботишься. Ей так повезло с тобой.

— Мне тоже повезло с ней. Если что-то случится, я не знаю, что буду делать без неё…

— Не говори так.

— Я знаю. Знаю. Она прорвется. — Тетя демонстративно вскинула подбородок. — Уж я-то не дам ей сдаться.

— Тетя Лин, папа́ был здесь сегодня утром? Я проезжала мимо дома, и входная дверь оказалась заперта.

— Возможно, он уехал в город. Вы, наверное, разминулись.

— Он когда-нибудь навещал мама́?

— Ты знаешь Калеба. Он живет в своем маленьком мире. Как и ты. Две горошинки в стручке, как говорит Этта. — В её глазах мелькнула тень, прежде чем она отвела взгляд, и на мгновение в воздухе повисло невысказанное. Не знаю почему, но меня накрыла сиюминутная паника. Я отпила чай, чтобы успокоиться.

— Мама́ знает, где я работаю?

Тётя проследила, как по её стакану сползает капелька конденсата.

— Ты ей не сказала?

— Нет, я ведь звонила перед отъездом, помнишь? Сказала тебе, что нашла работу и буду пару недель работать за городом. Мама́ отдыхала, и ты ответила, что дашь ей знать. Но ты ей ничего не рассказала?

Она пожала плечами.

— Не знаю. У меня сейчас столько забот. Как и у всех нас.

— Каждый раз, когда я звонила на прошлой неделе, мама́ всегда отдыхала или дремала. Ты не позволяла мне поговорить с ней.

— Не позволяла? Ну и словечко ты выбрала. Будто я намеренно не даю тебе общаться с матерью.

— Может, ты не хотела, чтобы она узнала про Эшер Фоллс?

— С чего мне об этом беспокоиться? — Но она принялась теребить нить жемчуга на шее.

— Так это правда?

Тётя чуть ли не сердито ответила:

— Ты выставляешь меня злодейкой и манипулятором. А всё не так. Я просто не хотела, чтобы она расстроилась, вот и всё. Я знаю, где ты, а если что-то случится, не приведи Господь, мы всегда можем связаться с тобой по мобильному.

— Но с чего ей расстраиваться от того, что я в Эшер Фоллс? Что там случилось, тётя Лин?

Казалось, она вот-вот откажется мне отвечать. Я видела это по глазам. А потом она словно сдулась, и её глаза наполнились слезами.

— О, Амелия, почему ты не можешь просто оставить это в покое?

— Что оставить?

— Я знала, что от того, что ты поедешь туда, ничего хорошего не выйдет. Если бы я могла найти способ остановить тебя, я бы так и сделала.

— Тётя Лин…

— Всё это было так давно. А прошлое не стоит ворошить.

Я взяла её за руку.

— Разве я не заслуживаю знать правду?

Она сжала мою ладонь обеими руками, закрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Конечно, заслуживаешь. Но я никогда не хотела, чтобы ты узнала правду из моих уст.

— Что именно я не должна знать?

Она отпустила мою руку и разгладила волосы, как будто пытаясь успокоить эмоции.

— Это не моё дело. И в любом случае я не знаю всех подробностей. Твой отец всегда был таким скрытным, но таков его выбор. Держать всё в себе. Если бы он только поговорил с Эттой. Но... — она снова вздохнула, — прошлое не воротишь.

Я с тревогой наблюдала за ней.

— Я понятия не имею, о чём ты.

— Я знаю. — Она на секунду замолчала. — Они когда-нибудь рассказывали тебе, как познакомились? Они не особо об этом распространялись.

— Я знаю, что они встретились здесь, в Чарльстоне.

Она рассеянно кивнула.

— Твой отец был одним из смотрителей церкви Святого Михаила, а Этта провела немало времени в садах у церкви, особенно в дни перед свадьбой.

— Но мама́ не венчалась с папа́ в церкви Святого Михаила.

— А я говорю не про свадьбу с твоим отцом. До того, как Этта познакомилась с Калебом, она была помолвлена со школьным возлюбленным. — Лин прижала руку к груди. — Они были такой красивой парой. Идеальной. Все так говорили, и Этта, благослови её боже, уверовала, что ей суждена сказочная жизнь. Наверное, поэтому она была так опустошена, когда он её бросил. Не у алтаря, заметь, но почти. Он порвал с ней за день до свадьбы, и Этта была безутешна. Представь подобное унижение. А Калеб любил её издалека. Он стал утешением для неё и бальзамом для её растоптанной гордости. Они сбежали вместе через несколько недель.

Я сидела в ошеломляющей тишине. Я никогда прежде не слышала деталей романа моих родителей. По-моему, поспешный брак не в их характере. Они оба такие осмотрительные, такие замкнутые. Сдержанные.

— Какое это имеет отношение к Эшер Фоллс? — наконец спросила я.

— Я иду к этому. — Тётя, казалось, собиралась с мыслями, рассеянно теребя торчащую нить вышивки на тунике. — Твои мама и папа... жили там некоторое время.

Я чуть не поперхнулась воздухом.

— В Эшер Фоллс?

— Это было давным-давно. Калеба взяли каменотёсом на лето. Он любил эту работу, но Этта ненавидела жизнь в горах. Она ненавидела то место. Говорила, что оно действует на неё угнетающе. Оно как-то влияло на неё, играло с разумом. Она пыталась перетерпеть, но скучала по своей семье. Скучала по городу Карла. Она вернулась домой. В конце концов, Калеб бросил работу и последовал за ней. Они помирились, но не смогли зажить идеальной жизнью. Люди говорят, что самое трудное в мире — жить с человеком, которого не любишь. Но я всегда думала, что гораздо труднее жить с человеком, который не любит тебя.

— Ты думаешь, мама́ никогда не любила папа́?

— Наверное, по-своёму любила. Но он никогда не станет любовью всей её жизни, и он знал это. Мужчине с таким тяжело смириться. Это невыносимо задевает его гордость. Вполне понятно, поэтому он обратил взор на другую.

— У папа́ была интрижка?! — Я с трудом могла себе такое представить.

— Этта подозревала. В Эшер Фоллс была одна женщина... не знаю, как её звали. У неё не было ни семьи, ни мужа, ни детей. Кажется, она работала акушеркой. Наверное, она и Калеб оба были одиноки. Между ними что-то произошло. Этта знала, но переступила через себя, и они с Калебом никогда об этом не заговаривали. К тому времени у неё были другие проблемы. Столько горя ей выпало пережить. Столько выкидышей подорвало её здоровье. Прошли годы, и они переехали в Тринити. В конце концов, Этта отказалась от идеи завести семью. «Возможно, это к лучшему», — сказала она. В любом случае, они оба уже были слишком стары. Слишком инертны. Прошло семнадцать лет, но однажды Калебу кто-то позвонил, и он сорвался с места. Вернулся глубокой ночью. С тобой в свёртке.

Сердце глухо забилось.

— Откуда он меня принёс?

Тётя содрогнулась.

— Из того ужасного места.

— Эшер Фоллса?

— Ты была такой крохотной и такой несчастной. Проплакала без умолку несколько дней.

— Почему?

— Ты получила травму. Я не знаю подробностей твоего рождения. Даже не уверена, что Этта знает. Но что бы ни произошло в ночь, когда твой отец принёс тебя домой... что бы он ни увидел в том городе... это изменило его навсегда.

К этому времени тётя довела себя до какой-то грани. Она заламывала руки, что было совсем на неё не похоже. Это мама была нервной, а Линроз всегда — её скалой.

Странно, но чем сильнее она волновалась, тем спокойнее становилась я. Почти полностью самоустранилась, словно мы говорили о незнакомце или человеке, которого я едва знала.

— Кто моя мать? Моя биологическая мать, — уточнила я, потому что независимо от того, что произошло, независимо от того, что я узнала, женщина, которая воспитала меня, навсегда останется моей мама́.

— Я никогда не знала, и это чистая правда. — Она закусила губу. — Но мы с Эттой всегда подозревали. Видишь ли, женщина, с которой, по нашему мнению, у Калеба был роман, акушерка... у неё родилась дочь.

— Откуда ты знаешь?

— Твоя мама однажды нашла фотографию в вещах Калеба, спустя много времени после того, как он принёс тебя домой.

Я покачала головой в замешательстве.

— И та девушка…

— Была дочерью Калеба. Твоей мамой.

— Но если та девушка была моей матерью, то папа́…

По её щеке сбежала слеза. Она вытерла её тыльной стороной ладони и кивнула.

Этот момент показался мне каким-то ненастоящим, и позже я поняла, что никогда не смогу описать его. Все кусочки головоломки встали по своим местам. Если Линроз правильно подозревает, то человек, которого я всегда считала своим приёмным отцом — моим любимым папа́ — на самом деле мой биологический дед. Вот почему мы оба видим призраков. Я унаследовала от него свои способности.