ГЛАВА 13

Свет свечей скрывал пятна от воды и отклеивающиеся обои в столовой, но слабый запах плесени проследовал за нами через арочный проем. Однако стол не затронул упадок, что поразил весь дом. Старинные фарфор и хрусталь сверкали на ложе из кружева цвета слоновой кости, а серебряные канделябры стояли по бокам от фиолетовых цветов, которые гармонировали с платьем Луны, словно она лично их отбирала. Конечно, ни у одной женщины в ее положении не нашлось бы такой наглости, но Луна оставалась загадкой. Возможно ли, что, как и свечи, яркая внешность этой женщины скрывала глубокий изъян.

Стол был накрыт слишком роскошно для столь небольшой компании, и это напомнило мне слова Тейна об экстравагантности кладбищенских статуй и что деньги лучше использовать для живых. Я не эксперт, но не могла избавиться от мысли, что денег от продажи одного или двух наборов этих восхитительных столовых приборов могло хватить на ремонт прохудившейся крыши. Тогда почему дому Эшеров позволили дойти до столь плачевного состояния?

Рукописные карточки указывали места рассадки, и спустя несколько минут мы все заняли свои места. Как хозяин дома Пелл Эшер сел во главе стола, а Марис нервно заняла место на другом конце. Я была уверена, что она предпочла бы сидеть ближе к мужу, но этикет и традиции диктовали свои правила. Когда все расселись, я заметила, что Луна каким-то образом оказалась рядом с Хью, и задумалась, а не договорилась ли она с кем-то поменяться местами в последнюю минуту. Я не смела взглянуть на Марис, чтобы подтвердить свои подозрения. Тяжело было смотреть на нее в связи с известными мне обстоятельствами, но моё смущение было не сравнить с её положением.

Я сидела справа от Марис, а Кэтрис Хоторн слева. На другом конце стола, по бокам от старшего Эшера, устроились Луна и Брин, а Тейн и Хью заняли места посередине, напротив друг друга. Несмотря на неудобство бедняжки Марис, это было самое лучшее расположение для меня, так как Брин Бёрч оказалась рядом с Тейном. Я бы не хотела провести рядом с ней весь вечер.

Но несмотря на удачное место, я не ожидала трапезу с особым предвкушением. Библиотека манила, и мне не терпелось начать, особенно, если записи действительно окажутся сокровищем, которое мне обещал Тейн. Как реставратор я пытаюсь оставаться верной изначальному видению и плану кладбища, насколько это в человеческих силах, и именно поэтому трачу многие часы, просматривая старые газеты и церковные книги до того, как уберу хоть чертополох. Но мне нечасто выпадает возможность изучить фотографии конца девятнадцатого века. Перспектива увидеть исторические снимки взволновала меня почти так же, как возможность объявить о находке скрытой могилы.

Эта могила. Я прекрасно понимала, что не обрету покоя, пока не узнаю, кто там захоронен. Пока мертвому не будет отдано должное уважение. Могила выглядела такой далекой и одинокой. Я не могла представить, зачем хоронить кого-то в столь пустынном месте. Мне стало грустно.

И пока я размышляла над тем, как лучше выяснить ответы на свои вопросы, то поняла, что самым благодатным источником могут оказаться не кладбищенские записи, а сидящие за столом люди. Могила не такая уж и старая. Умершего погребли, вероятно, при жизни всех присутствующих, за исключением, возможно, Тейна. И меня, конечно.

Раньше я бы сомневалась, стоит ли сообщать о своем открытии, но теперь не видела вреда в парочке вопросов. В конце концов эту могилу вырыли не для того, чтобы спешно избавиться от тела. Место выглядело защищённым, но могилу не пытались скрыть. Напротив, курган был украшен ракушками и отмечен надгробным камнем. И в одно время кто-то прикладывал немалые усилия, чтобы убирать траву и сорняки.

— Вы так притихли, — заметил Тейн, когда подали первое блюдо, восхитительный крем-суп из желудёвой тыквы, приправленный ноткой карри. — Дед же ничем вас не расстроил?

— Почему вы так думаете?

— Он может быть тяжелым человеком.

— Правда? Я нашла его очаровательным.

Тейн ухмыльнулся.

— Не могу сказать, шутите вы или нет, но подозреваю, что да.

Я пожала плечами.

— Может быть, немного, но он вполне нормальный. Мы говорили о кладбищах.

Его зеленые глаза блестели в свете свечей.

— И все?

— В основном.

Он окинул меня любопытствующим взглядом, но не стал ничего выпытывать и повернулся поболтать с Брин. Я попробовала завести разговор с Марис, но после пары неудачных попыток заползла обратно в свою раковину и позволила Кэтрис вести беседу. Казалось, она была только рада рассказать о маршрутах миграции местных птиц, погрызывая щедрую порцию хрустящей свиной лопатки.

Разговор о птицах заставил меня вспомнить о бедной вороне, которая накануне влетела в мое лобовое стекло. Я до сих пор с нервной дрожью вспоминала о её неподвижном тельце, не говоря уже о птицах, которые уставились на меня с верхушек деревьев. Интересно, а Кэтрис списала бы такое странное поведение птиц на дурную примету или дала бы логическое объяснение произошедшему.

— Я виню во всем чужаков, — сказала она. — Естественное равновесие нарушено.

Я оторвала взгляд от тарелки, на секунду заколебавшись, а не умеет ли она читать мысли. Но затем я поняла, что она перешла от миграции птиц к толпам туристов, в частности, тех, кто едут в Эшвилл, где она, как оказалось, владеет долей в художественной галерее.

— Не поймите меня неправильно. Приток людей прекрасен для бизнеса, но губителен для творчества. — Она попробовала жареную свеклу. — Эшвилл называют новой Седоной[13]. Мистики утверждают, что в этом районе геологических вихрей больше, чем в любой другой части страны.

— Что за вихри? — поинтересовался Тейн.

— Врата, если вы верите в подобного рода вещи.

— Врата куда? — Я услышала нотки веселья в его голосе.

— В потусторонний мир, — вставила Брин. — Царство мертвых.

Глаза Кэтрис заблестели, и она посмотрела на меня с другого края стола.

— Вы были там в последнее время?

— В... Эшвилле? С детства не была. Но оттуда родом семья моего отца. Помню, в детстве мы как-то проезжали мимо города.

— И вы пережили трансформацию? — спросила она.

— Трансформацию?

— Ощущение полнейшей легкости, словно едешь через туннели. Словно летишь, — мечтательно объяснила она.

Пелл Эшер уставился на нас со своего конца стола.

— Полнейшую легкость? Полнейший бред, если спросите меня.

Ни капли не утратив спокойствия, Кэтрис наклонилась вперед и улыбнулась.

— Ну же, Пелл, мы же с тобой прекрасно знаем, что эти горы полны тайн. Просто взгляни на них.

Она указала в сторону высоких окон позади меня.

Я не удержалась и обернулась через плечо, но улица утопала в ночи. Мне пришлось представить, как вдалеке из леса и тумана величественно выступают горы.

— Кэт права, — согласилась Брин. — Аппалачи стары. Древнее чем сами Гималаи и столь же духовны.

Я нашла весь разговор неприятным. У меня возникло странное ощущение, что меня каким-то образом проверяют, но я не представляла зачем.

Потом я вспомнила, как Айви сказала, что водопад — «тонкое» место. Люди привыкли ходить туда, потому что надеялись мельком увидеть небеса. Теперь же они в страхе держались подальше от этого места.

Только чего они испугались? Какое зло принес сегодня ветер?

— Говоря о секретах. — Я потянулась за бокалом. — Я наткнулась сегодня на кое-что интересное.

— Правда? — вежливо осведомилась Кэтрис.

— Я нашла скрытую могилу.

Я могла бы сбросить с себя всю одежду и протанцевать голой на столе, но не думаю, что вызвала бы большой шок. На комнату упала столь густая тишина, что было слышно, как кто-то резко втянул воздух. Отчего-то я бросила взгляд на Луну, и на её лице промелькнула тень. Что-то клубилось в глубине её глаз, и, возможно, это был страх. Маска на секунду соскользнула, и я увидела серое, закалённое трудностями лицо совсем уже немолодой женщины. Иллюзия оказалось мимолетной и, несомненно, была вызвана обманчивым мерцанием свечей, потому что уже в следующее мгновение она выглядела как всегда. Но мне снова вспомнилась, что в первый день, когда она отвезла меня к дому Кови, она словно изменилась — преобразилась — прямо у меня на глазах.

Тейн повернулся ко мне.