- Я сказал: «Нет!» - громче повторил старейшина. – У нас всего несколько дней назад завершилась весенняя ярмарка, все товары на обмен и продажу кончились. То, что на столах – лишь остатки, принесенные не столько для торговли, сколько ради обычая. У нас начались полевые работы, каждый день и час на счету, нам не до веселья – если вы хотите нас развлекать. Если же вам просто надо где-то переночевать, то смею заметить, что до вечера еще несколько часов. Это время вы могли бы провести с большей пользой, нежели торчать тут. Например, поискали бы постоялый двор.

- Весенняя ярмарка закончилась, - промолвил мастер Неар. Это была не слишком хорошая новость – ведь на ярмарках всегда можно хорошо заработать.

- Да, закончилась. И на ней уже выступали одни такие же, как вы, - старейшина смерил группу артистов таким придирчивым взглядом, что робкая Соэль поспешила спрятаться за спину матери.

После такого ответа оставалось лишь повернуть повозку и отправиться восвояси. Но мастер Боар не привык сдаваться. Труппа была в двух шагах от того, чтобы покинуть Сапфировый Остров. Им предстояло путешествие по Ничейной Земле и следовало сделать запасы. И медлить не стоило – мужчины не рассказали в подробностях женщинам о том, что видели на берегу реки, но то, что они привели с собой двух коней и принесли кое-какие припасы, говорило о многом. И все догадались, о ком упоминал старейшина.

- Но мы готовы выступить за еду, - предложил глава труппы. – Нам немного надо. Сборы на Острове были невелики. Нам, если честно, вообще не сопутствовала удача. Мы хотим как можно скорее покинуть эти места и отправиться дальше по Архипелагу в надежде, что где-то нам повезет больше.

- Да, - важно кивнул старейшина, - там хорошо, где нас нет. Так было, и так будет всегда. Поэтому не стоит ныть, что мы плохо живем. А вместо этого надо стараться сделать мир вокруг себя лучше. И так поступаем мы все, - он обвел широким жестом добрую половину поселка. – Мы честно трудимся, возделываем эту землю, молимся Рирену, - последовал ещё один взмах рукой, в сторону капища, - и не ропщем на тяготы жизни. Ибо трудности нужны для того, чтобы их преодолевать, укрепляя характер.

- Но мы так не можем. Это не всем дано, - осмелился возразить мастер Боар. – Мы тоже не ропщем на судьбу. И тоже стараемся делать всё, что в наших силах. Наши пьесы пробуждают в зрителях добрые чувства, веру в добро и справедливость. В то, что награда всегда по заслугам, по речам и делам каждого. И что надо стойко переносить удары судьбы…

Старейшина взглянул на актера заинтересованно.

- Пожалуй, вы можете дать небольшое представление, - подумав, согласился он. – Сомневаюсь, что мы много сможем вам собрать…

- Но мы привыкли довольствоваться малым, - подхватил глава труппы, подстроившись наконец под собеседника. – Если бы мы гнались за роскошью и легкой жизнью, то давно были бы придворной труппой у какого-нибудь Наместника.

- Тогда можете начинать! – провозгласил довольный альфар и отошел с таким важным видом, словно был лордом-Наместником этой провинции. В таких больших поселениях, да ещё и возле границы, откуда в любой момент могла прийти угроза нападения орков, людей или орды гоблинов, светлые альфары привыкли чувствовать себя более уверенно, чем крепостные слуги в замках или фермеры-одиночки, живущие в сердце Острова.

На торговой площади закипела работа. Настоящую сцену сооружать было долго и трудно, и в дело пошли столы, на которых обычно раскладывали товар. Правда, они, хоть и достаточно длинные, в два маха, были и узкими, не шире пары локтей. Поэтому задний борт фургона откинули и к нему приставили четыре стола, попарно. Образовалась небольшая сцена. На ней, конечно, особенно не разбежишься, но одну-две сценки сыграть можно. Задней стены у фургона не было – только парусиновое полотнище, которое сейчас было призвано играть роль занавеса. В качестве реквизита позаимствовали пару скамей, остальное в труппе было всегда при себе.

Труднее было решить вопрос с пьесой. Старейшина альфаров ясно дал понять, что надолго задерживать зрителей не стоит. Весенний день, как говорится, год кормит. Альфары должны быстро посмотреть представление, принести кто что может из еды и успеть до вечера закончить отложенные ради такого зрелища дела. Поэтому решено было ограничиться всего парой сценок – несколько коротких шутовских миниатюр, изобилующих суматохой, потасовками и смехом и отрывком из одной большой пьесы.

Пока актеры готовились и совещались, мастер Неар сидел на краю помоста и наигрывал на лютне незатейливые мелодии – просто чтобы не давать зрителям скучать. А Таша взяла детей и решила немного пройтись по поселку.

Здесь жили в основном светлые альфары, хотя по цвету волос, глаз, форме ушей и другим мелким чертам было понятно, что в жилах некоторых из них течет кровь эльфов или даже людей. Подобное было привычно для приграничных поселков. Муж Таши Даррен сам был полукровкой, а их дети – квартеронами. И маленькая Нюша, и Калоник, когда подрастут, могли бы легко влиться в компанию местных ребятишек, и никто не стал бы их упрекать за внешность.

Сама Таша родилась в замке, но ее мать была украдена лордом-хозяином во время набега на земли светлых альфаров. Вскоре после того, как восставшие орки убрались из разоренной страны – кто говорил, что они ушли сами, кто утверждал, что их выгнали огнем и мечом доблестные легионы Перворожденных, - для многих лордов встал вопрос о домашней прислуге и крепостных. Весьма и весьма немногие незнатные эльфы соглашались быть слугами. Одно дело – ходить за лошадьми или подавать на пирах вино и мясо, и совсем другое – пахать землю, доить коров и овец, стричь шерсть и пропалывать грядки. На это соглашались единицы. Тогда-то и подумали о светлых альфарах – они любили трудиться, были слабее эльфов и вряд ли смогли бы восстать. Правда, у них были свои правители, и даже вроде бы как власть передавалась по наследству, но это не помешало их завоеванию. Государство альфаров, если оно и было, кануло в небытие, а его подданные стали слугами эльфов. Те немногие альфары, кто уцелел после разгрома своего государства, откочевали на Ничейную Землю. Там они селились небольшими деревеньками или маленькими городками. И на них охотились эльфийские лорды, устраивая облавы с целью захвата новых слуг. И мать Таши, беременная дочерью, попала однажды под облаву.

Сама Таша родилась в замке и с рождения считалась собственностью лорда-хозяина. Если захваченным во время набега альфарам и можно было вернуть себе свободу упорным и честным трудом – во всяком случае, так им говорили – то для детей шансов не было. Девочка с детства наслушалась рассказов матери, как она жила на небольшой ферме со своей семьей. И Таша мечтала о том, что рано или поздно у нее будет свой домик, садик, огородик и поле, которое станет обрабатывать её муж. Реальность разбила наивные мечты дважды. Сначала сам лорд-хозяин доходчиво объяснил наивной девчонке, что она навсегда является его собственностью и не имеет права выйти даже за пределы замка. А потом – и новая жизнь.

Таша тогда хотела покончить с собой и попробовала утопиться. Замок не имел наполненного водой рва, и ей пришлось выбраться из него через слив для нечистот. Чувствуя себя вдвойне грязной – ещё и от того, что перепачкалась до кончиков волос – она убежала, куда глаза глядят. Небольшое озерцо попалось ей на пути. Не умеющая плавать и никогда не видевшая столько воды разом, Таша оробела. Тем более, что озеро, как назло, оказалось мелким – откуда ни заходи в воду, глубже, чем по грудь нырнуть не получалось. Отчаявшись, девушка пошла вдоль берега, ища глубокое место. Устав и вымотавшись, она уснула в прибрежных кустах, где ее нашли артисты. Они как раз двигались навстречу, собираясь посетить замок её лорда-хозяина, но после этой встречи свернули в другую сторону.

Таша обрела свободу, мужа, а потом и детей. Но мечты о собственном домике потерпели крах. У артистов нет постоянной крыши над головой. Они кочуют по всему Архипелагу и землям людей, нигде не задерживаясь дольше, чем на три-четыре дня. Лишь иногда зимой труппе случалось прожить в замках дольше недели – если не на шутку разыгрывалась непогода и гостеприимные хозяева разрешали задержаться у теплых очагов.