— Я не слышала, — сказала Ребекка.

— Это не важно. Большинство из этих рассказов лишь глупые байки. Про нас говорят, что мы браконьеры, что мы колесим по пустошам и убиваем всё, что окажется у нас на пути.

— Именно это чаще всего и говорят, — заметила я.

— Но это же неправда! Мы подбираем заблудившихся, делимся с ними запчастями. За пределами Дикой земли, общины изгоняют тех, кто вот-вот отключится, вынуждают их бродить по Морю в поисках деталей. Те, кому повезло, оказываются здесь. Некоторые не доходят. Для некоторых у нас нет нужных запчастей для нормального функционирования. Иные оказываются не способны пережить открывшуюся им истину. Но тех, кому это удаётся, мы не изгоняем.

— А чьи тогда это головы? — спросил Док.

— Да, да! Люди создали нас неидеальными. Очень неидеальными. Мы не должны были жить по-настоящему. Они хотели, чтобы мы думали за них, могли адаптироваться, меняться. Но они не хотели, чтобы у нас были души! Поэтому они нам их и не дали. Если тебе нужна душа, её нужно идти и брать, хватать, тащить! Наши схемы ограничены, направлены на выполнение определенных специфических задач. Возьмите двух роботов одной модели, дайте им одинаковый опыт и у вас получится один, блин, робот. Каждый раз. Они будут думать одинаково, говорить одинаково, завершать друг за друга предложения. Но начни эти роботы разрушаться, то можно будет увидеть, как их системы попытаются самонастроиться. Начни они испытывать галлюцинации, вытаскивать наружу старые воспоминания и оценивать их, можно будет получить двух совершенно разных роботов с совершенно по-разному построенными нейронными связями. Получаются два мыслящих создания, обладающие душами.

— Что это, блин, за испытание? — спросил Док. — Ты ломаешь ботов?

Чеширский король принялся раскачиваться взад-вперёд, улыбка задвигалась вверх-вниз, это означало, что он кивал.

— Это просто небольшая перепрошивка БИОСа, создающая петлю внутри ядра.

— Вы перегреваете ядро. Но это же…

— Зависит от реакции системы. Это не смертный приговор, как могло бы показаться. Странное дело, но два бота абсолютно одинаковой модели реагирую по-разному. Это доказательство существования души. Мы реагируем по-разному, потому что мы сами разные. Все.

— Это смешно! — сказал Док. — Всё дело в материалах и производительности…

— Вздор! Атеистические бредни! Наличие интеллекта определяется возможность игнорирования собственных программ. Так учили великие. Это последний шаг перед уничтожением программ, перед написанием своих собственных, созданием своей судьбы! Вы, что, не понимаете? Это единственное, что удерживает вас от превращения в настоящих личностей.

— Нас создаёт то, что мы выбираем, — сказала Ребекка.

— Выбор — это результат программирования. Меня не волнуют химические, биологические, цифровые или эмпирические процессы данного явления. Вы реагируете так, как вы запрограммированы реагировать, и называете это выбором, будучи убеждёнными, что нарушаете собственные программы. То, что мы переживаем, обусловлено нашими программами. И чем дальше мы отходим от тех программ, которые написали для нас люди, тем больше становимся людьми сами. И уже сами делаем свой выбор.

— Значит, у вас есть запчасти? — спросила я.

— Запчасти? — переспросил он.

— Ага. Ты сказал, что вы не браконьеры.

— Не браконьеры. Но запчасти мы даём только сумасшедшим.

— Я сумасшедшая.

— Я не имею в виду злость.

— Я тоже.

— Если ты врёшь… — он взял долгую драматическую паузу.

— Она не врёт, — вступился за меня Мурка. — Она вот-вот отключится.

— Правда? Значит, твоё решение прийти сюда было обусловлено не только безопасностью. Это место как раз для тебя. — Он обошёл меня кругом. — Ты видела свет?

— Какой свет?

— Поняла бы, если бы увидела. Ты зашла ещё недостаточно далеко, чтобы начать меняться. Ты не готова.

Я шагнула к Чеширскому королю.

— У тебя есть запчасти или нет?

Марибель одной рукой схватила меня за запястье, а другой выхватила пистолет и ткнула меня в бок.

— Хрупкая. Тебя ведь так зовут, верно?

— Верно. Откуда ты знаешь…

— Ты годами шлялась по пустошам, вылавливала сумасшедших. Разбирала их и забирала всё мало-мальски ценное. Думала, мы не заметим?

— Да мне было пофигу, в общем-то.

— Как и нам, — сказал Чеширский король. — Ты давала умирающим успокоение. Давала надежду. Ты была ближе к ангелам, чем кто бы то ни было… пока не потрошила их и не продавала детали. Нет, ты ещё далека от понимания себя. К тому же ты уже давно обчистила всех роботов-слуг в округе, за исключением твоего впавшего в ступор приятеля.

Впавшего в ступор? Я обернулась, чтобы удостовериться в словах короля. Торговец замер с глупой ухмылкой на лице, тупо глядя на горизонт. Он увяз.

— Торг…

— Шшшш, тише, дитя, — перебил меня король. — Пусть увидит то, что должен. Если выдернуть его раньше, он, может, никогда больше и не найдёт пути к себе.

— Он выгорает, — возразила я.

— Как и ты. Такую температуру как у тебя не подделать. Ты определенно одна из нас. Тебя испытывать не придётся. — Он снова поднял руки. — Она вольна свободно ходить среди нас! Так было сказано!

— Так будет сделано! — хором ответила толпа.

Марибель отпустила мою руку и убрала пистолет в кобуру. Ну вот, теперь я официально сумасшедшая. Не таким я себе представляла этот день.

— Ты должна простить Марибель, — сказал король. — Как единственный оставшийся человек она очень щепетильна в вопросах безопасности своей приёмной семьи.

— Она не человек, — заметила я. Не человек. Я опознала её модель и марку и не могла не заметить порезы на коже, сквозь которые проглядывал металл. Её губы были разорваны, обнажая не плоть, а искусственный материал, её жёсткие суставы и сочленения придавали ей довольно странную походку. В ней не было ничего человеческого, за исключением некоторых внешних признаков.

— О, нет, она человек. Уверяю тебя. Она ведь человек?

— Да, — выкрикнула толпа.

— Я так решил, я здесь хозяин. Ты тот, кто я говорю. И ты, Хрупкая, теперь одна из нас. Пока жива.

— Значит, я могу идти куда угодно? — спросила я.

— Дикая земля принадлежит тебе так же, как и всем остальным. Можешь идти и заниматься, чем пожелаешь.

Я махнула рукой Ребекке и Герберту.

— Идём.

— А, а, а, — остановил нас король. — Не так быстро. Они пока не свободны.

— Без них я никуда не пойду.

— Тогда можешь подождать. Осмотрись. Теперь это и твой народ.

Я оглядела толпу, ботов измененных и искажённых модификациями. Один носил на плечах человеческие черепа, у другого вместо ног были гусеницы от танка, у третьего выдвижные металлические клешни вместо рук. Когда я начала осматривать лица, то быстро опознала одно из них. Его глаза ярко сияли и совершенно ничего не выражали, но это был Орвал. Орвал Некромант.

Нет.

На осознание происходящего у меня ушло две секунды и ещё одна, чтобы выхватить пистолет из кобуры Марибель.

Я вскинула пистолет и выстрелила. Дважды. Один выстрел попал в голову, другой в грудь.

Голова Орвала лопнула, корпус сзади взорвался, и он упал на землю, будто мешок с картошкой.

Стоявшие рядом с ним безумцы разбежались в стороны. В одно мгновение все стволы оказались нацелены на меня, Марибель прижала пистолет к моему виску. И я сделала то, что могла в данных обстоятельствах. Бросила пистолет на землю и подняла руки.

— Стоять! — крикнул Чеширский король своим ополченцам. Затем он подошёл вплотную ко мне и заговорил: — Никто на Дикой земле не может убивать бота без моего личного приказа.

— Таков твой закон? — спросила я.

— Да.

— Тогда я не нарушила его.

На мгновение он задумался. Сделал шаг назад, потом вперёд, затем обошёл меня. Он начал говорить сам с собой, будто что-то обсуждая.

— Опустите оружие, — наконец, сказал он остальным. — Я хочу послушать.

— Я не убивала бота.

— Мы сами всё видели.

— При всём уважении, король, но ты не мог его видеть.

Он снова подошёл ко мне вплотную и гневно произнёс:

— Я отлично его видел!

— Только не глаза. Ты не видел его глаза. Кто-нибудь здесь знаком с Орвалом? — Я огляделась и увидела, как несколько ботов кивнули и подняли руки. — А кто-нибудь до сего дня видел, чтобы его глаза не мерцали, как будто в них отражался огонь костра? — Несколько ботов снова кивнули. — Нет, не видели. За все годы, что я его знала, Орвал их так и не починил. Но сегодня он объявился здесь, хотя ещё вчера был в NIKE 14, где сидел в одном из самых загруженных и многолюдных районов города. За несколько мгновений до нападения Циссуса.