Где-то вдали, слева от шоссе, засверкали яркие жёлтые вспышки. Через пару секунд пришли громовые раскаты ударных волн.

Обстрел длился недолго, едва ли полминуты, но оставил после себя пожар, разгоравшийся где-то за деревьями.

За поворотом обнаружился охваченный огнём грузовик, длинный рефрижератор, съехавший с дороги на обочину.

Чуть дальше — обрушенный мост. Взорванная середина просела к самой воде узкой речушки, образовав из обвалившихся сегментов спуск и подъём.

Водитель грузовика, невысокий, пожилой, с седыми волосами, в тёмно-красной клетчатой рубашке и серых брюках, сумел выбраться из кабины. Пошатываясь, сделал дюжину шагов и присел на асфальт.

Иван остановил машину, но двигатель не заглушил.

— Вы ранены? — Девушка подбежала к шокированному человеку, который держался за голову и ошалело смотрел на пламя, уже охватившее кабину. — Иван, помоги, он же здесь замёрзнет!

Вдвоём они взяли водителя под руки, подвели к своему автомобилю и усадили на заднее сидение.

— Дальше не проехать! — Иван посмотрел на повреждённый мост досадливо. — Что же делать?

— Отвези его обратно в посёлок! К месту, где меня подобрал! — Виктория, похоже, ничуть не растерялась. — Найди дядю Петю, Петра Николаевича. Скажешь, я прислала. Он позаботится.

— А как же ты? — Возразил Иван с недовольством. — Почему не едешь?

— Мне нельзя возвращаться. Вдруг кто-то донёс? Попаду в засаду. — Девушка снова достала из сумки пачку денег и вручила Ивану банкноту. — Держи! Пусть дядя Петя купит водителю пальто.

— Не могу же я оставить тебя посреди поля! — Он продолжал горячиться, хотя деньги всё же взял.

— Можешь! — От интонации повеяло холодом. Виктория забрала из машины лук и колчан. — Не маленькая, подожду.

— Но… — Не унимался Иван, словно гордость не позволяла ему согласиться сразу, без препирательства.

— Ты не понимаешь? Человек в беде! — Тон стал совсем ледяным. Искристые отражения пламени утонули в глазах, глубоких и тёмных, как зимние озёра.

Девушка отвернулась и решительно зашагала к разбитому мосту.

— Ну ладно, не злись!.. — Явно поостыв, Иван сел за руль.

Виктория не ответила. Не оглянулась, когда машина зашуршала шинами, разворачиваясь.

Спуск по рухнувшему сегменту, как по пандусу. Прыжок через речную воду, проложившую себе путь среди бетонных обломков. Подъём на другую сторону, осторожные шаги по растрескавшемуся асфальту.

В горевшем грузовике что-то гулко взорвалось. Пламя вспыхнуло ярче, и деревья отбросили длинные зловещие тени. Остатки моста задрожали, но не развалились окончательно, только немного щебня осыпалось.

Выбравшись наверх, девушка осмотрелась. За мостом продолжалась трасса. Впереди в паре сотен шагов быстро и неритмично, даже как-то лихорадочно мигал красным сигналом железнодорожный переезд. Виктория направилась к нему, на ходу доставая коммуникатор.

— Остановить все программы связи! — Её тон был всё ещё холодным.

— Уверены? — Отозвался аппарат бархатным женским голосом. — Никто не сможет к вам дозвониться.

— Больше не переспрашивай! Разобью вдребезги!

— Выполнено! Вы можете активировать программное обеспечение в любой момент.

Дойдя почти до самого переезда, Виктория снова посмотрела по сторонам. Справа — всё тот же однообразный пейзаж, пустые поля, едва припорошенные снегом, угрюмые голые ветви в лунном свете. Слева — красноватый кирпичный домик полустанка, к которому вело короткое и узкое ответвление трассы.

Небольшие прожекторы, расположенные высоко на бетонных столбах, освещали товарный поезд, длинную вереницу рыжеватых грузовых вагонов.

На полоске асфальта, служившей перроном, стояла невысокая пышная женщина лет сорока пяти. Куртка бледно-салатового цвета, синие брюки и чёрные сапожки. Круглое добродушное лицо, белокурые локоны под серой вязанной шапочкой. Объёмная чёрная сумка в одной руке, полированная деревянная трость в другой.

— Тоже едешь на ту сторону? Хорошо, а то мне одной немного страшно. — Голубые глаза при виде Виктории радостно заблестели. Улыбка выглядела искренне приветливой. — Народу обычно много, но сегодня почему-то никого.

— Да, мне надо… — Виктория ответила не очень уверенно.

— В первый раз так путешествуешь? Ничего, освоишься. У тебя, вижу, есть чем от собак отбиваться! — Словоохотливая собеседница взглянула на лук, затем приподняла свою трость. — А у меня вот только палка.

— Собак здесь очень много? — Виктория спросила, казалось, без особого интереса, лишь бы поддержать разговор.

— Одичали, стаями бродят! Бывает, на улицу не выйти!.. Ой, нам пора! Зелёный свет! Сейчас отправится!

Женщина повесила сумку на плечо и, несмотря на свою солидную комплекцию, проворно вскарабкалась по металлической лесенке, приделанной к стенке вагона. Виктория поднялась следом. Наверху под ногами захрустел уголь.

— Есть что-нибудь подстелить? Иначе измажешься.

— Только полотенце.

— Промокнет. — Собеседница вытащила из кармана и развернула пару белых пластиковых пакетов. — Держи, у меня всегда запасные есть!

— Спасибо! — Девушка сняла с плеча лук и колчан, положила их рядом с собой.

— Это тебе спасибо, что составила компанию!

Спутницы уселись на уголь, наваленный почти до краёв.

— Ну, давай знакомиться. Я Зоя Васильевна. Можно просто тётя Зоя. А тебя как звать?

— Виктория… Можно просто Вика.

— Красивое имя! Ты, видать, не из наших мест.

— Кто это? — Девушка заметила три массивные фигуры в пятнистых тёмно-зелёных брюках и бушлатах, с объёмными рюкзаками, влезавшие на другой вагон у начала поезда.

— Разведчики, диверсанты. Не обращай внимания, им до нас дела нет! — Успокоила Зоя Васильевна. — Едут на ту сторону выполнять какое-то задание.

— Их не обнаружат? — Удивилась Виктория.

— Ты и впрямь нездешняя. Составы с углём никто никогда не проверяет!

Поезд загрохотал, передавая толчок волной от буфера к буферу, и с громким скрежетом начал разгоняться. Колёса застучали по стыкам рельс. Перрон с прожекторами остался позади.

Тучи разошлись. Луна теперь сияла ярко, превращая небо в лазурное звёздное море. Но покоя ночь не принесла. Где-то у горизонта зловещими зарницами полыхали вспышки взрывов, метеорами носились ракеты, не давая забыть о войне.

— Не замёрзла? — Зоя Васильевна вытащила из сумки большой красный термос, налила в крышку, служившую стаканом, что-то горячее, с паром, и протянула спутнице.

Виктория отрицательно помотала головой, но в свою очередь достала два шоколадных батончика. Один предложила собеседнице.

— У нас такого не делают… — Зоя Васильевна не отказалась от угощения. — Вкуснятина!

Впереди показался узкий ажурный мост, выкрашенный белой краской. В окнах сторожевой будки горела неяркая жёлтая лампа. У перил переминались с ноги на ногу скучавшие охранники, одетые как диверсанты, но с автоматами вместо рюкзаков.

Поезд протащил вагоны над речкой, блестевшей отражением лунного света. На другом берегу какого-либо поста видно не было. Снова только поля и деревья.

— Ну вот мы и за линией фронта! — Бодро сообщила Зоя Васильевна.

— А как можно незаметно вернуться обратно?

— Слева на берегу есть посёлок. Километрах в пяти. — Женщина махнула рукой в сторону тёмной полосы леса. — На переправе скажешь, что ты от тёти Зои. Меня здесь все знают.

Состав, сбавляя ход, добрался до ещё одного полустанка, похожего на предыдущий, но просторнее, с несколькими кирпичными домиками, со стоянкой у широкой подъездной дороги. Даже с маленьким магазином, на витрине которого красовались разноцветные пакеты и жестяные банки.

Скрежет, грохот буферов — и поезд остановился. В тишине стали слышны далёкие глухие удары артиллерии, будто гиганты колотили по земле громадными молотами.

— Приехали! — Зоя Васильевна засуетилась, поднимаясь, подбирая трость и вешая сумку на плечо. — Дальше нельзя. Долго, холодно, ледышкой станешь.

Спутницы слезли по лесенке на перрон. Диверсанты, ехавшие в другом грузовом вагоне, тоже спустились и сразу зашагали прочь, по-прежнему не обращая ни на кого внимания.

— Меня машина ждёт. — Женщина произнесла довольно мягко, однако немного торопливо. — Подвезти не можем, извини, места нет!

Раздался рокот двигателя, но вовсе не автомобильного. Сверкнув фарой, к магазину подрулил чёрный мотоцикл. Водитель и пассажир, оба в пятнистых камуфляжных куртках и брюках, слезли с сидения неуверенно, пошатываясь. У одного в руках блестела бутылка.