Пытаясь настроиться на прежний лад своей безумной жизни Дэнвуд с силой потер глаза. Когда он поднялся с кресла и оказался в центральном проходе, где деликатно толпились пассажиры, доставая ручную кладь из верхних ящиков, Маркус на мгновение повернулся к рядом стоящей женщине, чтобы достать пальто. Брюнетка в годах, поморщилась, когда на нее пахнуло алкоголем. Она с осуждением взглянула на Дэнвуда и встретившись с ним взглядом с пренебрежением отвернулась. Еще не было и полудня, а от него разило спиртным, как от штатного грузчика Старого Порта в Марселе.
Акри едва ли не подпрыгивал от нетерпения в зале ожидания, где столпились водители с табличками, на которых жирно были выведены имена тех, кого встречали, гиды с яркими плакатами туристических фирм и взбудораженные родственники и друзья путешественников. В потных толстых пальцах помощника был зажат длинный черный зонт. Вот появились первые пассажиры из металлического коридора.
Не находивший себе места все эти дни Акри не так уж и редко принимал на себя удар, за "хозяина", как он за глаза называл Дэнвуда, когда тот вот так исчезал, чтобы обнаружить себя в Риал Палицио в Лиссабоне, или в люксе Шлос Шенбрун в Вене, или на Корсике в окружении дорогих проституток, когда кредитка превышала лимит в полубезсознательном состоянии, от круглосуточного варева в плотских удовольствиях и алкоголе.
Но только теперь Акри крайне насторожил тот факт, что мсье Дэнвуд пренебрег своими пряямыми обязанностями, что прежде он никогда себе не позволял. Он должен был прибыть еще вчера. Его ежегодный отпуск — это строго оговоренные десять дней и не более.
Среди множества лиц, Ласур увидел знакомое угрюмое лицо Маркуса.
- О! Мсье Дэнвуд!
Ноль эмоций. Хозяин едва не прошел мимо, хотя Акри крикнул достаточно громко.
- Маркус! - чуть тише крикнул Ласур, позволяя себе непростительную вольность, называть Дэнвуда по имени, что тот райне не любил.
Холодные серо-голубые глаза тут же метнулись к плотной фигуре помощника. Акри мог поклястья, что и раньше Дэнвуд никогда не испытывал к своему самому преданному человеку в Лесо де Прош ничего кроме снисходительности, но сейчас его окатило волной такой лютой ненависти с ног до головы, что Акри готов был провалиться сквозь землю.
Что ж! Судя по всему отдых не удался...
- Мсье Дэнвуд! Как я рад, что Вы вернулись..., - Акри замешкался подбирая слова.
- Шарлин дома?
Жесткий тон его голоса и запах спиртного указывали, что Дэнвуд находился в крайне неблагоприятном расположении духа.
Сглотнув от резкости вопроса, Акри торопливо зашагал, едва поспевая за быстрой походкой Дэнвуда.
- Да, она о Вас спрашивала. Мадам Гэттар, хм.... как бы помягче сказать...
- В бешенстве?! - ухмыльнулся Маркус, испытывая мрачное удовольствие от того, что его благоверная на некоторое время покинула свой мир сомнительных и пагубных удовольствий, который обеспечивал он, работая на нее, как проклятый.
Пробираясь сквозь массу движущихся тел, тележек с багажом, обслуживающего персонала и офицеров жандармерии, Дэнвуд возблагодарил небеса, за возможность думать о ком-либо другом нежеди об Анне. Ему предстояла крайне тошнотворная встреча с озлобленной женушкой. Что ж! Пусть это будет его наказание.
Черная Инфинити Эссенс - любимица Дэнвуда была припаркована едва ли не напротив выхода. На прекрасный автомобиль то и дело восхищенно оборачивались мужчины, а женщины старались всмотреться в затонированные стекла, чтобы разглядеть возможного владельца такой роскоши.
Акри знал, что "хозяин" любил сам сидеть за рулем, а потому только за машинами, закрепленными за фирмой терпел шоферов. Красавицу Эссенс Маркус обожал больше других. Но на суровом лицен Дэнвуда не дрогнул ни один мускул, когда он вышел из шумного здания аэропорта и увидел автомобиль. Грубо послав, приставшего такисита, предлагавшего свои услуги, Дэнвуд закинул сумку с вещами на заднее сидение, Ласур, поспешно запрыгнул в автомобиль и уже через пару минут они выехали на шоссе Нор.
Не сводя глаз с дороги Дэнвуд, открыл окно и прикурил сигарету. В ужасе наблюдая за ним Акри не мог припомнить, когда "хозяин" позволял себе такое пренебрежение к баснословно дорогой и эксклюзивной отделке салона машины. Дэнвуд ценил красивые вещи, которые приобретал для себя любимого. Ценил и берег, до этого момента. Плохое предчувствие с головой накрыло Ласура и он пожалел, что не может слиться с пассажирским креслом.
- Мсье... Совет директоров, так и не состоялся, - едва слышно пролепетал Акри, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
- Неужели?! - довольная и одновременно недобрая ухмылка отразилась на лице Дэнвуда.
- Мадам Гэттраг распорядилась, держать ее в курсе по поводу вашего возращения. Как только Вы мне сообщили о своем прилете, я поставил ее в известность. Она настойчиво просила Вас навестить ее в первую очередь.
"Просить" в исполнении Шарлин всегда означало одно - бесприкословное исполнение ее приказа.
- А потом?
- На три я созвал совещание.
Маркус цветасто выругался и метнул яростный взгляд на помощника, от которого тот сжался.
- Но опять таки по просьбе мадам Гэттар. Она была крайне раздосадована, тем что Вы задержались почти на сутки. Все это время у нее была сильная мигрень...
- Жаль, что у мадам Гэттраг, за время моего отсутствия не было передозировки, а слохопотать ее, у моей женушки шансов намного больше, чем хроническую мигрень.
Парижане казалось разом высыпали на улицы, кто на своих двоих, кто на личном транспорте. Пробки в городе стояли ужастные. В одну из таких как раз и попала машина Маркуса в районе бульвара Переферик. Его взгляд привычно выцепил высокую колокольню церкви Сакре Кер де Жантийи. Среди серых рядом новых высоток и старых прямоугольных, безвкусных зданий, высокая башня казалось белой вороной, но приятно радовала глаз, внося в унылую панораму разнообразие.
Поток машин едва заметно тронулся с места. Замешкавшиеся водители тут же были обложены цветасными ругательствами, стоящих сзади них автомобилистов, которые не ленились высовываться в окна и декламировать весь запас сквернословий.
Вот очередной поворот налево и слева флегматично проплыл порт Д' Аньер, бульвар Малешерб и как в засаленой туристической брошюрке, привычный маршрут не вызывал в душе ни единого намека на радость от возвращения домой: улица Бонапарта, улица Вье Коломбье и наконец - бульвар Сент Жермен, который считалася одним из лучших мест шестого округа, именуемого Люксембург, где и располагался особняк мадам Гэттар и так называемый дом Маркуса Дэнвуда.
Четырехэтажный старинный особняк стоял на берегу Сены, отделенный от реки неширокой, тихой дорогой и рядом, высаженных вдоль тротуара, платанов.
На третьем этаже подобных домов исторически распологались хозяйские апартаменты с французскими окнами до пола, массивными дверями, мраморными каминами и балконами вокруг всего этажа. Верхние этажи обычно отдавались прислуге, но теперь, именно они были самыми престижными и как следствие - дорогими, поскольку они зачастую были с террасами на крыше, откуда открывается изумительный панорамный вид на город.
Чтобы не слишком терзать себя муками выбора, Шарлин выкупила весь дом, с крыши которого была видна самая старая церковь Парижа Сен-Жермен де При. Именно на верхней терасе Маркус любил коротать те редкие часы, которые он проводил дома, выкуривая одну сигарету за другой и переваривая очередное распоряжение от своей жены, которые как правило, были однобоки и не слишком разнообразны, или остывая после очередного скандала с благоверной.
Солнце упорно пробивалось сквозь мясистые, тяжелые серые тучи, разбавляя унылые цвета первого месяца зимы теплыми красками, оставшимися от золотистых костерков межсезонья.
Теплое, зимнее пальто душило Маркуса, как и ожидание предстоящей, крайне неприятной встречи с Шарлин. Ласур притих, боясь произнести хоть слово. Установленные на приборной панели электронные часы показывали половину второго по полудни.
Что сейчас происходит в Эксетере? Наверняка Анна уже поняла, он словно сбежал... Не дав никакого намека на то, сколько продлится их разлука. Слева под ребрами, все сжалось до боли, так что Маркус не мог вздохнуть. Автомобиль сзади резко засигналил, когда Дэнвуд пропустил зеленый сигнал светофора. Мысли Маркуса вновь вернулись в реальность. Он боком взглянул на Ласура.