Меня передернуло.
— Щелк — и что?
— Щелк — и что? — удивленно повторил мой вопрос Орфей.
Я повернулся к сосуду с одним из тех Саймонов, которые внешне ничем не отличались от меня. Только теперь, переборов ужас и отвращение и подойдя поближе, я заметил небольшую сенсорную панель справа на боку стеклянного сосуда. От прикосновения она вспыхнула.
«Системы жизнеобеспечения отключены». Я залез в профиль своего мертвого предшественника от 2365 года. Медицинская карта пестрела латинскими словами и непонятными мне терминами. Единственным, что я смог понять, была запись: «Принудительное отключение 5 ноября 2365 года».
Принудительное отключение. Я прислонился лбом к холодному стеклу сосуда. Сквозь синюю жижу мой взгляд упал на руки Саймона-65: ногти на них были обломаны и даже местами содраны. Я отступил на шаг.
— Щелк! — и снова за дело. Щелк! — и снова за дело. Щелк! — и снова за дело, — словно заевшая пластинка задребезжал Орфей.
— Замолчи.
— Щелк! — и снова за дело. Щелк! — и снова за дело. Щелк! — и снова за дело.
— Замолчи!
Орфей заткнулся на несколько мгновений, а потом бессмысленно повторил дребезжащим голосом:
— Твои детки тоже родятся здесь.
Нет. Нет, блин, нет и еще раз нет. Я сжал виски ладонями. Никаких гребаных деток. Сколько Саймонов было здесь? Сколько лет ему понадобилось, чтобы наконец получился я? Сколько было «Щелк! — и снова за дело»?