41. Лидия.

41. Лидия.

— Ты хочешь мне что-то рассказать? — Улыбнулась Макс и поиграла бровями. Я же лишь покраснела и спрятала улыбку за кружкой чая. Не знаю, как она сделала это, но она словно почувствовала, что только вчера я пережила свой самый личный и головокружительный момент с Хардином. — Я не почувствовала, у тебя всё на лице написано.

— Боже, я опять говорила?

— Да, но не волнуйся о многом ты не проговорилась. Лучше скажи мне, что это за момент такой? Вы переспали? Умоляю, скажи, что да!

— Нет, — быстро сказала я. — Это было… другое.

— Что? Скажи-скажи, прошу тебя.

— Оральный секс. — Мне было неловко произносить это, поэтому я сказа так тихо, как можно. Я знаю, что покраснела, как рак.

— О. Мой. Бог! — Глаза Макс чуть не вылетели из орбит, а на лице появилась широкая улыбка. — Ты ему или он тебе? Или вдвоём? В позе шестьдесят девять?

— Макс, хватит, прошу, — я опустила голову вниз, чтобы максимально спрятаться. В этом я завидовала Макс и Хардину. Они были такими прямыми и откровенными, легко могли говорить о своих желаниях. Мне же с этим было труднее. Во-первых, я постоянно смущалась, ведь это же личные и интимные темы. Не зря они называются именно личными. А, во-вторых, я очень боялась, что надо мной будут смеяться. Не хочется выставлять себя дурой. — Давай о чём-нибудь другом, пожалуйста? И прежде, чем ты еще что-то скажешь, — быстро сказала я, когда Макс открыла рот для следующего вопроса. — Да, мне было хорошо. Очень, очень хорошо. Всё?

— Нет, — покачала головой Макс и усмехнулась. — Когда моя маленькая невинная Лидия планирует стать женщиной и погрузиться в мир секса и наслаждения?

— Тебя это не касается.

— Касается! Я же твоя лучшая подруга. А интимные подробности и разговоры всегда самые интересные. Ты меня три года лишала такого удовольствия, а теперь я хочу сполна послушать всё самое интересное и сладкое. — Усмехнулась Макс и подмигнула мне, а я кинула в неё салфеткой, от чего Макс только сильнее засмеялась.

Мой телефон начал звонить, и когда я увидела, кто именно мне звонил, всё моё хорошее настроение резко улетучилось. Часть меня хотела просто бросить вызов, а другой было любопытно, почему спустя пять месяцев после нашего последнего разговора ему вдруг захотелось поговорить со мной. К слову, наш прошлый разговор прошёл не очень хорошо. Точнее совсем не хорошо. Две недели я ждала, что сейчас он позвонит и извиниться передо мной. Но этого так и не случилось.

— Кто это? — Спросил Макс, заметив, как резко поменялось моё настроение. Я лишь провела пальцем по экрану и ответила.

— Привет, пап. — Сказала я.

— Значит, мой номер записан у тебя в телефоне, — сразу начал он своим глубоким голосом. За всё это время я уже забыла, как звучал его голос. И если честно, не будь я подписана в фейсбуке на его жену, то я забыла бы, как он выглядит. — Тогда почему, прежде чем принимать глупое решение, ты не можешь позвонить мне, чтобы сказать, что на тебя нужно поорать, чтобы твои мозги встали на место.

Я знала о чём он говорил. Прекрасно осознавала, что рано или поздно он всё же должен позвонить мне или приехать, чтобы поговорить об этом. Но я не думала, что это случиться так быстро.

После того, как София уехала, мне безумно сильно не хватало её. Да, Хардин стал одной из главнейших частей моей жизни. Мы много времени проводили вместе и он полностью владел всеми моими мыслями, чувствами и инстинктами. Но мне всё равно хотелось, чтобы София вернулась ко мне. Мы и так потеряли очень много лет. А Соф вообще потеряла важнейшую часть своей жизни. Я не хотела, чтобы она была лишена всех радостей своей жизни и молодости.

Поэтому три дня назад я написала в клинику, где лежит София, письмо, в котором попросила их выписать её под мою полную ответственность и опеку. Лечащий врач Софии сказал мне, что он обязательно рассмотрит мою заявку и поговорит с другими специалистами об этом.

— Я не понимаю, о чём ты. — Лишь сказала я.

— Лидия, ты же умная девочка, — ответил он. — Ты учишься, живёшь, с друзьями проводишь время. По крайней мере, на это я надеюсь. Тебе всего двадцать лет. Вот зачем тебе на свою шею вешать психически нестабильного человека?

— Если ты не забыл, этот психически нестабильный человек, твоя дочь. Старшая дочь, от твоей первой жены. Любви всей твоей жизни, если ты уже забыл об этом. И этот самый психически нестабильный человек — моя сестра. Она моя единственная семья.

— Я твоя семья.

— Нет, — прошептала я, когда в глазах появились слёзы. Я не хотела плакать из-за него. Мне долго нужно было напоминать себе, что этот человек добровольно отказался от меня, Софии и нашей семьи. Он предпочёл бросить всё на самотёк и начаться всё сначала. Закопать жену в могилу и сразу найти новую. Запрятать одну дочь в сумасшедшую клинику, а другую отправить в другой штат, чтобы завести двух новых. С золотыми косичками, веснушками на носу и страстью к рисованию. Начать сначала проще, чем пытаться по кусочкам собрать и исправить ошибки прошлого. — Ты отказался от этого, — продолжила я. — От нашей семьи. У тебя есть жена, две маленькие дочери. А у меня есть только София. Также как у неё есть только я. И я не позволю ей провести всю свою жизнь в месте, где она не должна быть.

— Хорошо. — Лишь ответил мне папа через какое-то время, а я нахмурилась. Хорошо? Просто хорошо? Что значит это его «хорошо»? — Я рад, что хоть что-то с годами не меняется. — Сказал папа, и я услышала улыбку в его голосе. — Это значит, что ты права. Ты и София — семья. Я понимаю твоё желание забрать её и защитить, хотя она твоя старшая сестра и должна защищать тебя.

— Хорошо. — Лишь тупо сказала я, потому что не ожидала, что он совершенно не будет возражать.

— Сегодня я позвоню доктору и буду усиленно просить его отправить Софию домой. К тебе домой.

— Спасибо, пап.

— И ты не совсем права, — начал он, когда я уже хотела положить трубку. — Мне было трудно. Просто я нашёл то, что помогло мне жить дальше. Ты же искала это гораздо дольше. Но, как я понял, нашла.

Больше он ничего не сказал, а лишь сбросил вызов.

София будет жить со мной.

О, Господи, София будет жить со мной! Она приедет сюда и я смогу довольствоваться не короткими встречами, а полноценной жизнью.

— Соф вернётся? — Спросила меня Макс. И когда она сказала это, до меня наконец-то полностью дошло осознание того, что моя сестра вернётся ко мне. И у меня будет шанс наверстать всё, что мы упустили за последние восемь лет. — Это же так круто! — Радостно сказала Макс и потянулась через стол, чтобы обнять меня. Она задела чашку и пролила себе чай на джинсы, а я засмеялась.

— Прости, — виновато сказала я, всё еще посмеиваясь. — Просто я на эмоциях и это настолько круто!

— Я понимаю. — Улыбнулась она и взяла салфетки, чтобы вытереть джинсы.

— Хочу позвонить Хардину. — Я схватила свой телефон и быстро набрала его номер, который теперь у меня был в быстром наборе. Он ответил через пару гудков. — Привет. Не отвлекаю?

— Нет, конечно, нет. Мы с Джин только что вышли из офиса агента, и я сам хотел звонить тебе.

— О, Боже! Вы же к агенту ходили! Я совсем забыла про это. У меня тут тоже многое произошло. Я только что поговорила с папой. То был первый разговор за последние лет пять, и он произошёл из-за Софии. И ты не представляешь! Папа встал на мою сторону. О, боже, я опять забыла про агента. Прости меня. Просто я так взволнована всем этим, поэтому говорю даже больше обычного и путаюсь сильнее. Прости меня. — Снова сказала я.

— Милая, ты же знаешь, что я обожаю тебя и эту твою привычку. Она позволяет мне узнать о всех твоих тайных желаниях, — я покраснела, когда услышала в его голосе усмешку. Знаю, что он намекает на то, что вчера, когда мы ложились спать, лёжа в кровати я еще прокручивала то, что произошло на диване, и случайно проговорилась вслух о том, что очень бы хотела еще раз испытать такое. Без лишних слов Хардин поцеловал меня, а потом залез под одеяло. Да, иногда эта привычка всё же была полезной. — Успокойся и расскажи мне всё.

— В общем, Софию выпишут из клиники и она вернётся ко мне. Хардин, она вернётся ко мне.

— Это просто потрясающая новость, Бэмби. Я знаю, как много она для тебя значит. И я очень рад за тебя.