— И ты исследовал содержимое этого шкафа? — возбужденно спросил Агно, чувствуя как дрожат его руки.

— Само собой! И отобрал для вас вот это! — смотритель покопался секунду в ящике стола и предъявил Агно внушительную стопку, перетянутую веревкой.

— Здесь и Бельский, и Мракорис Теодорский, и даже первосвященник Садой Дидро с острова Люмье. Будет вам, чем развлечься в ближайшие дни.

Приняв книги, Агно признательно кивнул.

— Спасибо, Влад, ты не представляешь, как я ценю твою помощь. А теперь я, пожалуй, посижу и полистаю их.

— Конечно, мастер. Приятного чтения.

Молодой Токра, довольный, что услужил мастеру-заседателю, вернулся на своё место и углубился в изучение какого-то свитка.

«Приятный парень, жаль, что не очень способный к поединкам», — подумал Агно, направляясь в зону чтения.

Длинные стеллажи, состоявшие из массивных шкафов и полок, уходили практически в бесконечность, напоминая этакий метафорический лабиринт знаний и пыли. Как же повезло, что Влад отыскал в этом бумажном безумии тот самый единственный сундук, или шкаф. Наверное, даже Черник, ничего не знал о нём. А магистры и подавно, иначе он давно находился бы у них. Любят эти чародеи узурпировать источники древней мудрости.

Наконец присев за стол, Агно позволил себе изучить свою добычу.

— «Мифы о чудовищах» Аланиуса Бельского, «Записки Садоя Дидро», «Во имя Света», — прочитал мастер названия первых трёх томов и сразу же отмёл записки Садоя по прозвищу Бородатый. В его личной коллекции уже имелась эта книга, и мастер давно прочёл её от корки до корки. К тому же она не имела той информации, которую сейчас искал Агно.

— «Огонь и Хаос» Тёмного Менестреля, — мастер почесал затылок. — А это как раз то, что нужно. Здесь и пророчество о возрождении Губителя, и наиболее точные сведения о Покинутых. Последнее мне, конечно, ни к чему.

А дальше всё было ещё интереснее. Мастер с изумлением обнаружил книги, о которых и сам узнал не более месяца как, из других столь же редких экземпляров.

— «Безумие Алчущего Душ», «Эрфины во благо Мира», «Тайны Эпохи» Мракориса Теодорского. Это просто чудесно, — пробормотал Агно. — Надеюсь, эти книги помогут развеять мое невежество, В конце концов, усмирив восторг букиниста, он погрузился в чтение.

***

Следующая неделя стала для Агно настоящим испытанием. Он практически забросил свои тренировки, выделяя по несколько часов на занятия с Артуром, и еще пару часов — на подготовку студентов, завершающих обучение. А затем снова и снова возвращался в библиотеку.

Книга Тёмного Менестреля действительно содержала знаменитое пророчество, о котором вспомнил мастер. Дословно оно утверждало, что Губитель возродится в «логове Тьмы» в году Красного Дива — Твари из древнего Зодиака Амальганика, имевшего в себе одну тысячу символов, целиком описывающих тысячелетие. Само пророчество было сделано приблизительно две тысячи лет назад, в начале Голубой Эры, а Красный Див как раз вошел в силу за месяц до рождения Смилодона.

Выражение «логово Тьмы» имело множество смыслов. Так частенько называли таинственный замок Рундагор — академию Тёмных Магов, и древние могильники в Забытых Землях. Кое-кто так называл даже Белый Крондор, принявший на своей территории каждый из храмов Зловещей Пятерки. Да и вообще, — подумал мастер, — в этом мире найдётся ещё десяток мест, которые вполне могут претендовать на это пафосное название! В том числе и Орден Покинутых. Так какое же из «логовищ Тьмы» имелось в виду знаменитым оракулом? К сожалению, Агно уже не сомневался в этом.

На «Тайны Эпохи» Мракориса Теодорского, оказавшиеся весьма внушительным фолиантом, у мастера ушло два дня. Это было весьма занимательное чтиво. Одна из последних глав в особенности привлекла внимание Агно, что легко объяснялось её названием, полностью звучавшим как «Жизнеописание полководца варварских полчищ, именуемого Смилодоном Завоевателем, Покорителем Небесного Пути». Читая ее, мастер не мог оторвать взгляда от пожелтевшей бумаги, будто перенесясь разумом в минувшие века.

«… В гневе он был ужасен и одновременно великолепен, словно сошедший с небес полубог. Его ужасное, иссечённое шрамами лицо, было отмечено печатью не только разума, что обыденно, но и мудростью. Сие заставляло преклонять колени даже философов и королей, не кланяющихся никому до той поры. Его искусство фехтования снискало ему славу одного из лучших бойцов Мира, позволив некоторым предполагать, что Покоритель Небесного Пути был не просто человеком, но Чадом Малкори. Иные считали, что это не так, и называли его Губителем, ниспосланным для уничтожения Саул Тай коварными богами Терфиады. Посланники-эльфы могучей империи Эйдин-Рок называли его Малакатом, что означает Несущий Смерть…»

«…Его неустрашимые легионы Хотху прошлись по Золотому Эрегиону, от Внутреннего Моря до Моря Кракена. Сокруша многочисленные королевства и поставив десятки надменных калифов на колени, Покоритель Небес наконец осадил град, к которому стремился последние три года. Избранные воины Единого Дрона обложили Белый Крондор, словно лисицу в норе, и возвестили Миру о Пробуждении своего господина. Победа его казалась неотвратимой. Калиф Турана не имел шансов выдержать блокаду более месяца, поскольку горожане уже начали роптать, недовольные слабостью древних семейств, власть предержащих. Город Крови был почти завоеван…

В безлунную ночь перед финальной атакой Завоеватель не спал. Он, словно одержимый, веселился со своим другом Фаргалом по кличке Песчаный Волк в военном шатре. Они выпивали, периодически сражались, а потом снова выпивали. Смертоносные клинки и кувшины с вином целиком заполнили эту ночь.

Клинки Завоевателя были под стать своему господину. Магические руны вспыхивали на них, повинуясь воле Покорителя Небес. Когда-то давно их сотворил величайший из гильдии мастеров Андаголина, Птолиан Чудорукий, под заказ Света и Тьмы. Такеруз или "Разрубатель Листьев" был создан для легендарного Картуша Огненосца — предводителя армий тёмных эльфов, ныне упокоившихся в бездне. Второй же клинок был выкован Птолианом для Эливана фиц Крайвена, эльфийского императора, возглавлявшего Лученосцев. Эльсорг, он же "Светоч Жизни", призванный противостоять легионам Тенебриса. Лишь единожды мечи-братья столкнулись в поединке, и Эливан фиц Крайвен пал от руки своего антагониста. С тех пор утекли реки времен, и Покоритель Небесного Пути овладел обоими клинками, оставив потомкам еще одну загадку».

Дойдя до этого момента, Агно ошарашено затряс головой. Его мысли неслись вперёд, словно табун обезумевших лошадей. Внезапно воспоминания перенесли мастера на пятнадцать лет назад. Он только что доставил малыша в Орден, с помощью Именителя дал ему новое имя, а затем отправился в покои лорда Ахариса, чтобы доложить о проделанной работе.

Узнав имя ребёнка, Зерат отреагировал весьма странно. Он произнёс: «неужели история повторяется?». Теперь не было сомнений, Безликий знал, что между Смилодоном Завоевателем и Артуром есть необычная взаимосвязь. Какая именно? Сомнений у Агно практически не осталось: его воспитанник и Покоритель Небесного Пути, он же Смилодон Завоеватель — одна и та же душа или, говоря в терминах шаалистов, две инкарнации одного начала, известного альварам под личиной Малаката, Несущего Смерть.

— Несущий со смертью Миру спасенье, презрев боль и страхи людей… — строчка из пророчества внезапно стала ключом к пониманию. Но Агно все еще цеплялся дрожащими руками за книгу, как будто видел в ней надежду на иной исход.

— Малакат, Губитель, Смилодон, всё это слишком для моего ума, — простонал Агно.

Не в силах сдерживаться, он вернулся к чтению. Патетическая форма литературного экзерсиса, вышедшего из-под пера Мракориса Теодорского, более не смущала мастера. Он как будто не видел ничего, кроме оживших картинок, доносящих историю Мира.

«Когда Фаргал незадолго до рассвета покинул Завоевателя, тот еще не знал, что жить ему осталось не больше часа. Шаал-Дуран, известный под именем Шуастры Злобного, возник из телепорта в военном шатре полководца. Владеющий силой Девайла, которая оказалась сильнее ярости Смилодона, он сокрушил первого и последнего императора Хотху, очевидно сделав это по просьбе туранских влиятельных семейств. Впрочем, данный вопрос, бередит умы историков и по сей день. Не все согласны с таким простым ответом на вопрос тысячелетия