Глава 55

Я вскинулся и резко сел, стряхивая с себя остатки «сна». Рядом, в полутьме, зашевелилась Валерия. Снаружи от вороха тряпок, под которым мы спали, было промозгло и неприятно, и я поспешил зарыться обратно.

— Волчик! В чём дело?..

Голос боевой подруги и соратницы был таким невнятным и заспанным, что я невольно улыбнулся.

— А? Почему молчишь?! Случилось что?.. — следующая фраза оказалась произнесена с неподдельным беспокойством, и я поспешил исправиться, заверив поскорее, что всё нормально.

— Нет-нет, ничего такого. Просто, сон…

— Опять?

— Ну, да… Как обычно.

Валерия завозилась, пристраивая голову на моей груди. Я положил руку поверх, притянув девушку за плечи.

Мы полежали немного в тишине. Сквозь многочисленные щели в дощатых стенах проникал скудный свет с улицы, доносились приглушённые звуки просыпающегося «города». Наступало очередное утро, уже второе, встреченное мной в Анограде. Казалось бы, совсем немного времени прошло… Но сколько всего успело случиться!

— И что тебе снилось, интересно?..

— Совершенно ничего интересного. Какие-то люди, какие-то поступки. Лавка и бабка-лавочница, потерявшая дочь.

— Бр-р-р…

— Я же говорю, ничего интересного.

— Волчик… А слушай, я что подумала тут. Может, это ты вспоминаешь прошлую жизнь?

— Может. Но она… Сильно отличается от всего, что я вижу вокруг.

— Очень сильно?

— Да. Прямо вот вообще.

Пальчики Валерии скользнули по моей торчащей из-под тряпок руке и легонько повернули её. Я почувствовал касание около того места, где родимое пятно.

— Это пятно, оно так похоже на корзинку!

— Сходство есть, и правда.

— Мне сейчас показалось, это не просто корзинка. Будто там что-то внутри есть!

— Да нет там ничего. Просто пятно, и всё.

— Понимаю, что нет ничего. Не держи меня за дурочку-то совсем. Просто… Так тени легли, наверное… Вот и показалось.

Я опустил взгляд, всмотрелся. Дурацкое родимое пятно. Сейчас-то уже привык к нему и не замечаю, но вначале оно мне крайне не нравилось, казалось лишним на теле.

— А ещё, знаешь что, Волчик? Ты вряд ли помнишь. Есть легенда такая, про младенца, наследного принца. Его кормилица, чтобы спасти малыша от подосланных убийц, положила его в корзину и спустила в реку. Ниже по течению его выловили крестьяне, приютили и вырастили.

— Занимательная история. И чем всё закончилось?

— Как — чем! Конечно же, он вырос, узнал о своём происхождении. Приметное родимое пятно как раз и помогло. Потом он нашёл тех, кто убил его родителей, и расправился с ними.

— Восхитительно.

— Правда, дальше его отравили… Но это уже совсем другая история.

— М-да…

— Я к чему это, Волчик. А вдруг ты… Тоже какой-нибудь наследный принц?

— Тебе всё эта идея покоя не даёт?

— Ну конечно! Я уверена, что с тобой всё не так просто! Это же очевидно, Волчик!

— Да-да…

С улицы раздались знакомые голоса. Тюрин и Барин.

— О! Это наши. Пойду, узнаю, какие у нас теперь планы, пока они не свалили все куда-нибудь… — я вскинулся, быстро оделся и поспешил как можно скорее выбраться наружу, преодолевая лёгкое сопротивление Валерии, которая хотела ещё понежиться в «постели».

Я действительно серьёзно опасался, как бы гномы не исчезли, не попрощавшись. И беспокойство моё имело все основания. Подгорные жители очень спешили куда-то, мне выговорили даже за то, что не сразу привёл к ним Кримина с повозками.

Кримин — самый главный и ответственный из всех оставшихся в Северной Столице гномов, помощник Тюрина, тот, на кого я и должен был выйти. Его удалось найти только после долгого разговора по душам с Диром, убитым горем мужичком из «Южной Гавани», который оказался её единственным хозяином. Причина горевать у этого дядьки действительно была — единственный сын и наследник, который отправился на юг, чтобы закупить по дешёвке специй для готовки, но заболел и скончался в пути от лихорадки…

После этого Дир совершенно запустил всё, потеряв к делу своей жизни интерес — да и к самой жизни, по совместительству, тоже. Но окружающим все эти душевные терзания были совершенно не интересны, они приходили за тем, чтобы набить брюхо — и очень удивлялись, когда не получали привычного сервиса, без стеснения показывая все негативные эмоции хозяину некогда любимого заведения. Так что, когда я внезапно проявил готовность выслушать и дал возможность поплакаться в жилетку, это будто прорвало плотину сдерживаемого молчания.

На меня обрушился настоящий поток из накопившихся внутри этого человека горя и выражающих его слов. Ему было совершенно безразлично, что видит меня впервые, плевал он на нашу явную разницу в возрасте и в социальном положении. Несколько удачных фраз, искреннее сочувствие — и Дир забыл обо всём, лишь говорил, говорил, говорил. Правда, я, когда этот поток иссяк, жёстко пристыдил мужчину, посоветовав не распускаться и хотя бы этим дать отпор окружающему миру, который забрал у него единственного наследника. Кажется, мне удалось таки вытряхнуть беднягу из этого состояния самобичевания и смакования своего горя, по крайней мере, во взгляде появилась некоторая осмысленность и интерес к происходящему вокруг.

После этого я всё-таки занялся тем, зачем меня послали. Выведать, где искать гномов, не составило труда, Дир был готов помочь мне в чём угодно. По его словам, в «Южной Гавани» малорослый народец давно уже не появлялся, уж больно эта братия любит вкусно покушать и много выпить, а молча терпеть неудобство, в том числе недостаток описанного, точно не в их характере. Куда они переместились, никаким секретом не было. Заведение с простым и говорящим названием «Еда, выпивка и ночлег» в соседнем квартале, извечные конкуренты Дира, всегда были рады посетителям — пусть даже обслуживание, да и вообще всё, там было похуже. Выяснив это, я тепло распрощался с хозяином «Гавани» и направился прямиком туда, пообещав обязательно зайти ещё, наведать.

Кримина я увидел сразу, узнав по описанию. Краснолицый, крепко пьющий и уже немало выпивший гном, со снежно-белой растительностью на лице, он предавался возлияниям в окружении нескольких сородичей. На коленях гнома сидела человеческая девушка вполне определённого рода занятий. Выглядела она, на мой взгляд, неприлично молодо — так и не привык к этому, хотя и перестал удивляться. В этом мире никакого трепетного отношения ни к юному возрасту, ни к женскому полу, работать принято с пелёнок и всем одинаково.

Первое моё обращение к себе Кримин высокомерно проигнорировал, и это оставило неприятный осадок. Правда, когда я показал знак Друга Рода, его отношение мгновенно изменилось. Гном спихнул взвизгнувшую девку с коленей, придав её ускорения смачным шлепком по тощей заднице, и гостеприимно предложил присесть за стол, сначала подкрепиться, залить внутрь чего-нибудь спиртосодержащего, и уже только после этого рассказывать всё. Внезапно проснувшиеся радушие и доброжелательность гнома удивили и обескуражили, и я не стал противиться его напору, позволив себя накормить и чуть-чуть напоить, благо, с прошлого приёма пищи времени прошло уже немало и щедрое предложение упало на благодатную почву.

После трапезы я поведал Кримину всю диспозицию. Тот выслушал внимательно, накручивая ус на палец и сверля меня взглядом. Когда я закончил, гном резко встал, коротко кинув: «Пошли!». И мы отправились претворять замысел Тюрина в жизнь: наняли крытый фургон, чтобы выехать и забрать всю команду, и дали денег двум знакомым Кримина, чтобы те помогли провезти в город телеги с грузом. Времени всё это заняло больше, чем мы с Тюрином изначально рассчитывали, и гномы выглядели крайне недовольными задержкой…

Когда операция завершилась, нас уже ждала местная бородатая диаспора, судя по всему, в полном сборе. Низкорослые и бородатые мужички собрались вокруг от заставленных всевозможными блюдами и кувшинами столов, где буквально не было свободного места. Было организовано это всё прямо в «Еде, выпивке», откуда остальные посетители потихоньку рассосались, наверное, напуганные производимым гномами шумом.

Это был настоящий пир в честь нашего возвращения, с громкими тостами, которые надо было орать во весь голос, чтобы перекричать остальных, с постоянными пьяными братаниями и «ты меня уважаешь?», со звуками бьющейся посуды, летящими на пол костями и дерущимися за них местными котами… Но в какой-то момент Тюрин подошёл и вежливо попросил меня, Малыша и Валерию удалиться: гномы опять собирались обсуждать свои клановые секреты. Мы оказались предоставлены самим себе. Полурослик, ни секунды не задумываясь, прихватил со стола початую бутыль и целеустремлённо зашагал куда-то, буркнув на ходу: «я в бордель, пока». Нам с Валерией такой сценарий, понятное дело, не очень подходил, и я решил прогулять свою женщину по городу, а заодно посмотреть на него самому.