— Ну, по тебе это было видно. Сейчас дело обстоит гораздо лучше.

Эльза подмигнула Ольге и вновь наполнила бокалы. Девушка отпила глоток и подняла на нее глаза.

— А ты куда едешь?

— Я — в отпуск. Но тоже решила немножко изменить жизнь.

— Свою или чужую? Чужую у тебя, кажется, уже получилось.

Девушки улыбнулись друг другу, Эльза посмотрела в окно. Мимо окна поезда в нужную сторону убегали поля, а в жизни случались истории куда страшнее, чем та, что произошла с ней.

— Если честно, я тоже пока не знаю, куда еду. К морю. Остальное решу на месте.

— Сразу же приглашаю тебя к Наташе. Там всем очень легко, особенно чужим друг другу людям. А мы же с тобой чужие, так ведь?

— Ну, мне уже так не кажется. Пообещай, что больше не будешь думать о муже. По крайней мере, в ближайшие три дня. Сможешь?

— Попробую. Но ты тогда тоже не думай о том, из-за чего решила изменить жизнь.

Так они и договорились. Их истории оказались очень похожими, но знала об этом только Эльза. Что-то подсказывало ей не делиться своими проблемами с этой и без того несчастной девушкой. Ольге необходима забота: странно, что этого не замечали ее мужчины. И потом, Эльзе вдруг захотелось быть кому-то нужной, пусть даже ненадолго и с «эффектом попутчика», раскрасить чей-то мир, привнести в него немножко волшебства. Ведь ей самой всегда очень этого не хватало. С тех пор, как ушла мама…

И Эльза начала рассказывать смешные истории из театральной жизни, которыми в итоге развеселила Ольгу. Когда поезд прибыл на место назначения, обе хохотали в голос — так, что на них оборачивались другие пассажиры. Расстаться сейчас было бы совершенно невозможно.

— Оля, ты не хочешь есть?

— Хочу. А ты не хочешь составить мне компанию?

Обе снова рассмеялись. Следующий неожиданный вопрос она задала Ольге, уже уплетая вкусную пиццу на уютной террасе с плетеной мебелью.

— Слушай, а ты не хочешь подстричься?

— А давай. Только сначала куплю себе джинсы.

И, правда, ее платье было почти вечерним и совершенно не шло ей — умытой и с зачесанными назад волосами. Эльза подумала, что этой девочке вполне пошла бы короткая стрижка. И сережки-кольца.

Купить джинсы оказалось легко — фигура у Оли была стандартная, и Эльза украдкой вздохнула: самой ей приходилось на заказ шить себе даже брюки. Новый образ дополнила клетчатая рубашка, очень милая и хорошего цвета. Затем они зашли в ближайший салон красоты. За стойкой стояла администратор: скучающая девушка с наращенными ногтями и ресницами. Она объяснила, что мастер вышел на полчаса, и предложила подождать в комнате отдыха. Девушки сели на мягкие кожаные кресла и стали рассматривать хайтековский интерьер. И вдруг Эльзе пришла в голову крамольная идея. Администратор осталась за углом, парикмахерский зал был пуст, и дверь туда была приоткрыта. Эльза кивнула Оле, они встали и прокрались туда. Оля села в кресло, Эльза взяла ножницы и одним махом отрезала белую косу пережженных волос. Прикидывая, что делать дальше — стричь ей никогда не приходилось — она растрепала получившийся шедевр, повернула Олю к себе и еще одним движением ножниц сделала ей короткую и очень неровную челку. Тут послышались шаги, открылась дверь и обе они залились смехом, сдерживать который было уже невозможно.

— Я вижу, девочки тут и без меня неплохо справляются.

Полноватый парень в облегающих брюках и яркой рубашке стоял в дверях и, похоже, был готов захихикать вместе с ними:

— Может, я могу чем-нибудь помочь? Или уже поздно?

В ответ девчонки снова залились хохотом. А после, утирая выступившие на глазах слезы, Эльза сказала, что планировала сделать короткую стрижку, но уверена, что стилист с этим справится лучше.

Через час Оля выглянула из зала, и Эльза обомлела: девушке удивительно шла новая очень короткая стрижка и шоколадный цвет волос.

— Пожалуй, надо еще кое-что для завершения образа, — сказала совершенно очарованная Эльза, когда они вышли на улицу. И, затащив Олю в ближайший ювелирный магазин, попросила примерить крупные серебряные сережки-кольца. Они сразу нашлись, как будто ждали.

— Ну, я не знаю, никогда таких не носила…

— А ты посмотри на себя. Здорово же!

Эльза повернула подругу к зеркалу, подмигнула ей и пошла к кассе.

— Это будет мой подарок. Наденешь как-нибудь, если захочешь.

— Ага, скорее сниму когда-нибудь, — рассмеялась Оля.

А потом они, устав гулять вдоль кромки моря, купили в киоске ароматный чай и пили его из больших пластиковых стаканов, сидя на пирсе. Над головой летали чайки. «Вот такая, наверное, и бывает настоящая жизнь», — подумала Эльза, а вслух сказала:

— Знаешь, я поеду жить к твоей тетке.

Оля широко распахнула глаза:

— Конечно, знаю. А что, могло быть по-другому?

Эльза улыбнулась.

— А ты к ней надолго?

— На пару дней точно. А потом хочу уплыть куда-нибудь на пароходе. Или улететь на самолете. В какую-нибудь страну, где со мной точно не случится ничего плохого…

Голос девушки дрогнул, и она, замолчав, отвернулась. Новая стрижка обнажала худенькую шею, ветер трогательно шевелил волосы на затылке, вечернее солнце бросало блики на сережку-колечко и мелкие волны у пирса. Эльзу охватила неясная нежность. Ей захотелось, чтобы эта девушка не исчезала из ее жизни, а лучше — чтобы осталась в ней навсегда. Ольга резко встала и бросила в мусорный бак стакан с недопитым чаем:

— Нечего рассиживаться, скоро стемнеет. Поехали к Наташе!

Трамвай, несколько кварталов старинных полуразвалившихся особняков, широкая парадная, мраморная лестница с трещиной поперек ступеней и бронзовыми завитушками на перилах. Когда они поднимались на второй этаж, Эльза задела плечом ветку акации — вся усыпанная белыми цветами, она свешивалась из открытого окна между лестничными пролетами. Дом, несмотря на очевидную обветшалость, дышал добром, стариной и немножко — тайной. Эльза даже остановилась, чтобы выглянуть в окно: ей вдруг показалось, что она увидит там что-то необычное. Но там была просто весна, вечер, и в свете подъездного фонаря шла рыжеволосая женщина в темно-синем балахоне. Женщина зашла в тот же подъезд, послышался стук ее приближающихся шагов. Эльза побежала вверх по ступенькам, и была на огромной лестничной площадке как раз к тому моменту, когда в ответ на звонок Ольги открылась массивная двустворчатая дверь.

— Вам кого?

— Мне нужна Наташа, я ее племянница.

— Племянница? — в голосе послышалось сомнение, затем улыбка. — Ну-ну. Заходите, сейчас позову ее.

Непривычно большая квартира с потолками такой высоты, что там, по современным меркам, вполне можно разместить два этажа, была похожа скорее на коммуналку, чем на дворец. Ну или на коммуналку во дворце. Людей действительно было много: в прихожую выбежало несколько детей, откуда-то слышалась музыка, на кушетке у входа, подобрав под себя ноги, сидел худой мужчина с дредами. Не менее экзотичен был и персонаж, открывший им дверь. Высокий лысый мужчина под пятьдесят, в похожих на шаровары штанах, был практически целиком покрыт татуировками: диковинные узоры были на плечах, руках и груди. А когда он повернулся и пошел звать Наташу, выяснилось, что спина когда-то тоже играла роль холста для неизвестного, но очень трудолюбивого художника.

Наташа оказалась полноватой женщиной в бежевом, перепачканном красками платье и зеленом платке. Она шла по коридору и улыбалась. Очевидно, ей тоже было около пятидесяти, но эта улыбка, и то, как она стрельнула глазами в сторону позвавшего ее «татуированного», мгновенно сделали ее моложе лет на двадцать. Подойти она не успела: из комнаты напротив на самокате выехал кудрявый мальчишка лет семи, врезался в нее, упал, быстро поднялся и, крикнув: «Мама, ну почему ты всегда стоишь на дороге?», поехал дальше по широкому коридору. Она, успев легонько его шлепнуть, рассмеялась, потом подошла к Оле, посмотрела ей в глаза и быстро обняла свободной рукой. В другой руке у нее были кисти. Потом свободную руку Наташа протянула Эльзе. И добро так улыбнулась.

— Роберт, это действительно моя племянница! — крикнула она куда-то в пространство. Затем снова повернулась к Оле, скользнув взглядом по Эльзе.

— Хорошо, что приехали, девочки. Располагайтесь, я сейчас переоденусь, накормлю вас, и вы мне все расскажете.