— Это звучит так, будто ты намекаешь, что Бога нет? — попытался застать товарища врасплох Эд.

— Ты сам меня спросил. Я лишь ответил.

— Как скажешь, — пожал плечами Эд. — Я думаю, тут дело в том, что оба понятия: «честность» и «справедливость», нематериальны, и оттого крутить ими можно до бесконечности.

— Может быть, ты и прав, — согласился Мэлор.

— Ну-ка постой, — вдруг встрепенулся Эд. — А как же твой Пульт управления Вселенной?

— А он тут при чем?

— Нет, ну как же… Ты оцифровал всю Вселенную? Так ты говорил? — не унимался Эд.

— Говорил.

— И из какого постулата ты исходил? Бог есть или его нет? Ведь данный факт должен быть определяющим моментом для такого прибора?

— А ты не так прост, приятель, как кажешься, — улыбнулся Мэлор.

— А ты, приятель, уходишь от ответа.

— Хочешь получить ответ?

— Да.

— Когда я проектировал Пульт, то исходил из того, что старый Бог умер, а новый только учится ходить.

— И прибор заработал?

— Заработал.

— Тогда какого хрена ты развел демагогию о честности и справедливости. Сразу бы сказал: «А знаешь, Эд. Существование моего прибора доказывает — Бог умер».

— И ты бы поверил?

— А почему нет? После того, что случилось с матерью, трудно вообще верить во что-нибудь хорошее. А новость, что Бог умер, многое объясняет и звучит утешительно. Отныне можешь считать меня убежденным атеистом. И кстати, очень голодным атеистом. Давай где-нибудь остановимся поесть.

Мэлор взглянул на часы.

— Сейчас шесть вечера, а значит, мы в пути почти девять часов. Могли бы уже в Великом Новгороде быть, если б не Виталик. Думаю, нам пора подумать о ночлеге. Пока покушаем, окажется, что спать пора.

— Отличная идея, — согласился Эд, кивая на приближающийся перекресток. — А вон, смотри, поворот на Кириши. Может, там и заночуем? Тут километров семьдесят будет.

— Решено, — кивнул Мэлор и громко ударил себя по ляжкам ладонями. — Едем в Кириши.