— И тут отец ушел от тебя к незнакомой женщине.

Эд лишь кивнул, не понимая, куда клонит Мэлор.

— И тебя накрыло второй волной. Установка ─ хорошая учеба ведет к хорошим жизненным последствиям, снова дала сбой. Точнее, она сбоила всегда. Ведь в школе, мягко говоря, не слишком любят «ботанов». Но ты держался за свое убеждение до последнего. Ведь это самое сильное убеждение в твоей жизни — твоя вера, а по совместительству мощный «якорь», поставленный тебе матерью. И ты, не тот ты, что на поверхности, а другой, маленький, глубоко в твоем подсознании, оказался разорван этим «якорем», когда его сорвало с места, после ухода отца. Единственное, что ты смог сделать — обвинить его во всем и помчаться в пучину безумия. Отец лишь спусковой крючок, не больше. Скажи, ни о чем подобном до настоящего момента ты даже не думал, не так ли?

Мэлор оторвался от дороги и взглянул на товарища. Эд сидел, сгорбившись, прижав руки к лицу. Судя по часто вздрагивающим плечам, он плакал.

— Ничего-ничего, — Мэлор осторожно оторвал руку от руля и погладил Эда по спине. — Это хорошо. Плакать хорошо. И смеяться хорошо. Ты подумай над моими словами. Это может помочь.

Взяв пачку сигарет с «торпеды», Мэлор закурил. Далеко впереди, там, где дорога превращалась в точку, между двумя поросшими березовой рощей холмами показался небольшой комплекс одноэтажных строений. «Придорожное кафе «Лесной привал» — 2 км» — прочитал Мэлор надпись на приближающемся дорожном щите.

— Слушай, Эд, мы почти три часа в дороге, ты перекусить не хочешь? — предложил он, желая отвлечь товарища от грустных мыслей.

— Можно, — согласился тот, хлюпая носом и вытирая рукавом бегущие слезы и сопли.

— Отлично! Видишь впереди кафешку? Если там подают шашлык, то я съем самую огромную порцию, — жизнерадостно заявил Мэлор, глядя на приближающиеся здания, — или две.

— А я салат рыбный хочу, — Эд потихоньку приходил в себя.

Подъезжая к «Лесному привалу», они заметили дымящийся у небольшого сарая мангал.

— А вот и шашлыки! — обрадовался Мэлор.

Приоткрыв окно, он жадно втянул полную грудь воздуха.

— А запах! Какой прекрасный запах, аж слюнки текут. Жизнеутверждающее зрелище!

Въехав на площадку, он припарковал машину прямо напротив входа в кафе.

— Ну, ты готов к «дозаправке»? — спросил Мэлор, заглушив двигатель.

— Готов, — совершенно спокойно ответил Эд.

Выглядел он вполне нормально, если не считать красных глаз.

«Лесной привал» оказался заурядным кафе. Пластиковые столы, пластиковые стулья, пластиковая посуда — сплошная гегемония нефтепереработки. Народу в кафе не было. За прилавком стояла молодая, почти симпатичная продавщица с ярко выраженным птозом верхнего правого века.

— Что будете заказывать? — спросила она, как только они вошли.

— Мне шашлык, хлеб и нарезку овощей, — моментально откликнулся Мэлор, — и соку томатного пол-литра.

— А вам?

— А мне салат рыбный, — ответил Эд, разглядывая витрину с пирожками.

— Рыбного нет.

— А какой есть?

— Цезарь, винегрет, оливье.

— Хм… богато. Тогда порцию цезаря, беляш и чай, — определился с рационом Эд.

Сделав заказ, товарищи уселись в дальнем углу зала, у небольшого окна с видом на березовую рощу.

За окном, выглядывая в молодой траве поживу, вальяжно прогуливался огромный ворон. Заметив движение, ворон сердито каркнул и нехотя взлетел.

— Слушай, а как ты догадался про мать? — спросил Эд, когда они уселись за стол.

— Я же говорю, мы с тобой очень похожи. Я тоже «съехал с катушек», после исчезновения мамы. Хотя, если верить отцу, у меня с младенчества наблюдались отклонения, но все надеялись, что с возрастом они пройдут.

— Никогда не подумал бы, что это из-за матери, — задумчиво произнес Эд, разглядывая ворона, усевшегося на макушку ближайшей березы.

— Опять двадцать пять! А при чем тут твоя мать? — удивился Мэлор. — Ты, кажется, меня не совсем правильно понял. Все из-за тебя, мой друг, и только из-за тебя. А если быть абсолютно точным, то из-за твоего искаженного мироощущения и огромного чувства любви к маме.

— В смысле из-за меня?

— Без смысла. Просто прими мои слова как данность. Ни твоя мать, ни твой отец не виноваты в произошедшем. Они не сделали ровным счетом ничего плохого. Поверь, есть люди, чьи судьбы сложились более трагично, чем твоя, и ничего — они живут и учатся радоваться жизни. Все случившееся — результат твоего особого внутреннего устройства и не более. Оно не плохое и не хорошее, оно твое.

— Я… я… — начал Эд, но замолчал, не находя подходящих для возражений слов.

— Не стоит сейчас говорить, — остановил его потуги Мэлор. — С этим, как говорится, нужно «переспать». Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— О чем? — Эд обрадовался возможности сменить тему разговора.

— Например, о черном «мерседесе» с номером 660. Он последние сто километров держался на дороге за нами, а потом ушел на обгон.

— И что с ним не так?

— А ты разве не заметил?

— Нет.

— Он стоит сейчас справа от нашей машины на парковке, а тут никого, кроме нас, нет, — прошептал Мэлор, вплотную наклонившись к товарищу. — Думаю, я прав насчет слежки спецслужб.

Эд тяжело вздохнул, обреченно взглянул в глаза Мэлору, и сказал:

— Мэл, ты опять сходишь с ума, ну какие, в жопу, спецслужбы на черных «мерседесах». Твои слова просто штамп из третьесортного боевика. Разве ты не видел водителя «мерса» при обгоне?

— В том-то и дело, что не видел, — выпучив глаза, прошептал Мэлор. — Не тогда, не сейчас. Там окна затемнены были.

В этот момент послышался звук спускаемой воды, и из дверей туалета, расположенного в дальнем углу кафе, вышел коренастый кавказец в красном спортивном костюме и черной восьмиклинке. Увидев новых посетителей, он широко улыбнулся. Бесспорным украшением его улыбки был золотой зуб, засверкавший на все кафе.

— О! — округлив глаза произнес Эд. — А вот и товарищ полковник из ФСБ.

Мэлор оглянулся и с облегчением выдохнул:

— Ух ты, колоритный какой!

Кавказец подошел к прилавку и взял приготовленный для него пакет с пирожками.

— Спасыба, красавица! — громко поблагодарил он продавщицу. — Кушать буду, тэбя вспоминать буду.

— Не за что, — отозвалась девушка, выглянув из подсобного помещения.

— Ты прав, брат, я действительно стал параноить в последнее время, — согласился Мэлор, когда кавказец вышел из кафе. — Ты, главное, не давай мне глубоко погружаться в себя, иначе обратно я могу и не выгрести. Если я замкнусь, тормоши меня. Пытайся чем-нибудь интересным отвлечь. Договорились?

— Договорились, — кивнул Эд.

Заказ принесли через десять минут. Шашлык пах изумительно. Мэлор, давно не евший жареного мяса, принялся спешно его поглощать, обжигаясь и пуская струйки мясного сока из уголков рта. С его лица не сходила блаженная улыбка.

Эд, в отличие от товарища, ел неспешно. Начал он с салата. Цезарь — любимый салат Эда после рыбного, и он знал в нем толк. Удивительно, но созданный в придорожном кафе цезарь пришелся ему по вкусу. Соус в меру густой, листья зелени чуть горчили, мягкие крутоны не царапали небо, а куриная грудка являлась именно грудкой: нежной и нарезанной строго поперек волокон.

— Ух, а я и не думал, что такой голодный, — произнес Мэлор, собирая куском лаваша остатки соуса и кусочки лука с тарелки. — Объеденье просто. Как, кстати, салат?

— Ты не поверишь, он вкусный, — ответил Эд, допивая чай. — А вот беляш стандартный. Моя соседка беляши раньше пекла — очень вкусные и сочные они у нее получались. Надкусишь беляш, а тебе в рот сок течет, и мурашки по всему телу. Вкуснотища. Я теперь везде их покупаю, но таких, как у тети Тани, не встречал.

— А теперь не печет?

— Что, прости? — Эд так увлекся описанием соседских беляшей, что не сразу понял, о чем речь. — Ах, да… не печет, потому как переехала она. То ли квартиру купила, то ли она ей в наследство досталась, я не уточнял.

— Ясно. Ну, ты наелся? Поехали?

— Поехали. Только давай я за руль сяду.

— Как скажешь, я не против, — пожал плечами Мэлор и бросил ключи от «Рио» Эду.

Они вышли из кафе. Яркое солнце и безветренная погода предвещали теплый, безоблачный день.

— Смотри, мерседес твой свалил, — Эд кивнул на пустое место справа.